Теперь двадцатисемилетний детина сидел в промозглом октябрьском парке, напехтерив на себя дублёнку десятилетней давности, и ждал девчонку, которая так и не взглянула на него в те далёкие годы. Холодно.

Приехав к родителям в гости, от общих знакомых я узнал, что она вышла замуж и переехала в соседний район. Я успокаивал себя, как только мог. Ну и ладно. Какая разница? Я всё равно её уже сто лет не видел. Но невыносимая необходимость увидеть её хотя бы ещё раз заставила одеться в этот древний артефакт, чудом уцелевший на родительских антресолях, и пойти в парк рядом с её домом.

Вот уже битый час я сидел и стучал зубами. Какой-то бездомный кот даже планировал меня пометить, сочтя за новый элемент местного пейзажа, но я вовремя погладил его, на что тот издал странный звук и исчез под лавкой.

Часто бывает, что, потеряв надежду, мы тут же получаем то, чего так страстно желали. Так получилось и в этот раз — только я подумал, что пора бы уже уходить, как на дорожке появилась Юля. Меня сразу бросило в жар, и я забыл о том, что мгновение назад помирал от холода. Даже мои оледенелые зубы забыли, что нужно стучать.

Она шла в мою сторону, медленно, с лёгкой улыбкой на лице. Я ёрзал на месте, не имея сил ждать, пока она сама меня увидит, пока узнает. А вдруг не узнает? Я вскочил и сам пошёл ей навстречу.

— Привет!

— Прив… Витька? Ты, что ли?! — сначала растерянно, потом радостно спросила она.

— Я.

Меня так согрела её улыбка, что теперь на мне уже можно было жарить яичницу. Это была Юля, всё та же Юля, будто бы совсем не изменившаяся за эти долгие годы. Ей не хватало только пакета с учебниками, которые старшеклассники таскали в школу, считая, что портфели и ранцы только для мелких. Я машинально опустил глаза, чтобы перепроверить — а вдруг, и мой взгляд застыл на её животе, который не сильно, но вполне очевидно выделялся из общей стройной массы.

— Вить, — Юля повысила голос, явно пытаясь что-то мне сказать.

— А?

— Как дела, говорю?

— А… ну… я… нормально…

— М… хорошо…

Она ждала встречного вопроса, но я был не готов к столь ответственному шагу. Мне бы вдох ещё один сделать. И выдох.

— Что тут делаешь?

— Тебя жду… — честно ответил я, забыв о конспирации.

— Да неужели? — засмеялась она, восприняв мои слова как шутку.

— Да так, по делам, — я пожал плечами, потихонечку приходя в себя. Даже выдавил: — Поздравляю, — и многозначительно кивнут в сторону её выдающегося элемента.

Она тут же обняла его ладошками в тёплых перчатках и расплылась в блаженной улыбке.

— Спасибо.

Зачем-то спросил:

— Мальчик-девочка?

— Пока не знаю.

— М…

— Ну, рада была тебя повидать. Я побегу, меня подружка ждёт.

— Давай…

— Пока.

— Пока…

И она ушла. Просто пошла дальше, будто ничего особенного и не произошло. Наверно, для неё так оно и было.

— Спасибо, что ждал! — вдруг донеслось до моих ушей.

Я резко обернулся и увидел её задорную улыбку, точь-в-точь как у той девчонки, мысли о которой забивали мою голову, вытесняя физику, химию и литературу. Мгновение спустя она уже отвернулась и продолжила свой пусть.

— Пожалуйста… — выдохнул я и остался стоять посреди дорожки в полной растерянности.

Холодно.

В пустой комнате не было света. Старая мебель покрылась слоем пыли, омертвевших частичек прежних хозяев. В этих крупинках таились истории их любви и отчуждения. Истории радости и слёз. Жизни и смерти.

— Роза! Роза, ты только взгляни на это!

Борис распахнул шторы и впустил в комнату проворные лучи апрельского солнца. Они врезались в зеркальную поверхность инсталляции на противоположной стене и заиграли мириадами солнечных зайчиков.

Роза взвизгнула от удовольствия и запрыгала, как маленькая девочка, получившая леденчик.

— Я так тебя люблю!

Она напрыгнула на молодого супруга и стиснула его на удивление сильно для столь хрупких рук. Словно тонкие жерди — того и гляди переломятся. Вся её фигура так и кричала о том, чтобы её покормили, но Розе нужна была не еда — она жаждала любви и никак не могла ей насытиться.

— Ну тише, тише, — смеялся Борис, утопая в поцелуях. — Ты меня задушишь.

За объятиями последовала первая близость в новом доме. Доме, в котором они планировали родить детей и нянчить внуков.

Доме, который подарили родители жениха, надеясь, что их сын будет счастлив.

Он с отличием закончил университет и работал в фирме отца, должной в конце концов стать его собственной. Семейный бизнес, стабильный и доходный.

Роза воспитывалась в обычной семье — никаких фирм и изысков. Простая девушка из пригорода. Многие даже сначала поговаривали, что ей далеко не сам Борис интересен, а его приданное. Но когда она отказалась от каких-либо прав на дом и прочее имущество, ни у кого не осталось сомнений — она любит Бориса. И всё же он сделал её совладелицей. Оставить жену на бобах? Нет — так семья не строится. Только полное доверие.

Она никак не могла на него налюбоваться. На его голубые глаза, ровный нос, губы, застывшие в полуулыбке. Роза смотрела на Бориса, будто пыталась впитать каждую черту его неумолимо прекрасного лица, сделать частью себя, присвоить и остаться с ним навеки. Пока смерть не разлучит их.

Его руки бегали по её обнажённому телу, гладили спину, ощупывали грудь. Её руки — по его щекам, векам, волосам.

Они дарили себя друг другу страстно и с полной самоотдачей. До изнеможения. Вспревшие, уставшие, удовлетворённые они легли в измятую постель и уснули.

Храп сотрясал выкрашенные жёлтым стены. Борис то булькал, то посвистывал. Роза сидела рядом, наблюдала за мини оркестром и улыбалась. Какофония вдруг умолкла, и губы замерли, неподвижно. Грудь мерно поднималась и опускалась, лицо было спокойным, чистым и умиротворённым. Как у ангела.

Роза не могла оторвать от него глаз. В полумраке телевизор играл разными цветами и окрашивал в них любимое лицо. И хотелось нажать на паузу, остановить этот момент, чтобы он не затерялся за ворохом рутинной суеты и однообразными буднями.

Она выключила телевизор и легла рядом. Сквозь сон Борис обнял её, и вскоре Роза провалилась в сладкие сновидения, закутавшись в объятия мужа. В его крепкие надёжные руки.

— Это настоящий дуб, посмотрите, пожалуйста.

Риелтор, коренастая женщина в деловом костюме, процокала на кухню и обвела рукой деревянный гарнитур.

— Мощная вытяжка, электрическая плита, посудомоечная машина — всё необходимое есть.

— Мне нравится, — тихо прошептала полная, но крайне незаметная девушка.

— Подожди, — осадил её спутник.

— Здесь, как видите, стиральная машина и вот тут, — женщина поднатужилась и открыла дверцу-гармошку в стене, — гладильная доска. Осматривайтесь, задавайте вопросы, как будете готовы, пройдём на задний двор. Там прекрасный бассейн и зона для барбекю.

Молодой человек скептически оглядывал роскошное убранство дома.

— В чём подвох?

— Подвох? — переспросила риелтор.

— Да, всё так классно, всё работает, отличный район, а цена как за халупу. Должен быть подвох.

— А… вы об этом. Ну… я бы не назвала это подвохом, просто… как вам сказать…

— Как есть, например.

— Да… в общем, дома, в которых кого-то убили, не очень хорошо продаются.

— Роза, я пришёл!

Она молнией сбежала по лестнице и с разгону налетела на Бориса. Вцепилась в него руками и ногами и принялась целовать так, будто сто лет не видела.

С новоселья прошло уже два месяца, а Роза всё никак не могла угомониться и каждый день для неё был необычным и приятным. Если не считать рабочие часы мужа. Она места себе без него не находила. Мыла, гладила, стирала, готовила. Дом был вылизан до чиста, еда приготовлена, как на целую роту, рубашки выглажены и развешены от светлых к тёмным. Идеальная чистота и порядок. От скуки и желания угодить мужу.