Катарина вычертила на груди Сунлиня невидимый иероглиф, с наслаждением наблюдая, как заостряются маленькие соски, стоит ее пальцу приблизиться.

– Что именно?

Его голос звучал так сладко и возбуждающе.

Катарина закинула ногу на крепкие мужские бедра.

– Изящный господин? Он что, женщина? И почему дрожит? Ваша поэзия для меня непостижима.

Сунлинь с едва заметной нежной улыбкой начал объяснять:

– Он влюблен. Одержим ею. И ждет свою возлюбленную в саду. Но она не пришла. Он же не понимает, почему. Он богат, красив и образован. Но это ее не привлекает. Поэтому он злится. И начинает дрожать уже от ярости. И от любви…

С каждым словом Сунлинь придвигался все ближе к ней, пока не навис сверху и не коснулся губами ее губ. На слове «любовь» его дыхание вероломно проникло в ее рот, заставляя замереть от предвкушения нового поцелуя.

Катарине хотелось жадного и жесткого обладания губами губ, но она не знала, как об этом попросить. Как сказать, что ее истерзанный рот жаждет новой пытки. К счастью, Сунлинь понял все сам…

Катарина очнулась от воспоминания, которое грозило стать слишком реальным. Она не в купальном дворе и рядом не ее муж.

Зато она, кажется, поняла, как ему помочь… Если упоминание «Учения» вовсе не подсказка, где искать следующую фразу, а место?.. Место, где может понадобиться эта строчка! Стихотворение написано, чтобы расшифровать «Учение»!

Как там было?

«И дрожишь, как прекрасный цветок…»

Прекрасный цветок… Надо же! Как мужчина может быть похожим на цветок? Ладно, неважно.

Она погрузилась в шкаф, с трудом выуживая старые запасы бумаги и дешевеньких чернил.

– Ну что, господин женишок, готовы поработать?

Небрежно сдвинув все сваленное на столе в сторону, Катарина разложила бумагу, кисти и чернильные камни.

Шанюань удивленно поднял брови.

– В чем нужна моя помощь?

Катарина радостно улыбнулась:

– Мы должны расшифровать текст в этой книге.

– Какой именно текст?

– Весь!

Брови алхимика взлетели еще выше.

– Полностью все «Учение»?

– А что? Боитесь, что не справитесь? То-то же! Это вам не деревенских наложников в отцовский дом тащить.

Решительно вздернув подбородок, Шанюань засучил рукава.

– Объясняйте, что делать!

Катарина усмехнулась.

– Возможно, в будущем из вас выйдет кое-какой толк. Итак, весь текст зашифрован с помощью этого стихотворения…

Отправиться к министрам было верным решением. Айми почти целый час караулила стариканов и, едва они вышли из лазарета, отправилась следом.

Благо Сюли успела всего наготовить для важных гостей. Теперь Айми оставалось лишь вести себя как хозяйке и всем своим видом показывать, что она в курсе каждой мелочи, происходящей в крепости.

Долго ждать не пришлось: столичные министры сами завели разговор, который был ей так необходим.

– А что, вы, похоже, в курсе, что происходит между его высочеством и этим наглецом-лекарем?

Айми едва сдержала торжествующую улыбку. Но нужно играть свою роль до конца, поэтому, поставив на стол кувшин с дешевым вином, она стыдливо потупила глаза и поднесла ладонь к губам.

– Не знаю, позволено ли мне такое говорить о наследнике нашей великой страны…

Чернобородый министр досадливо отмахнулся.

– Говорите как есть. А если нечего сказать, то ступайте.

Похоже, с этими ее маленькие хитрости тоже не работают. Такое впечатление, что только демонов лекарь может общаться со всеми наравне. Хоть с крестьянами, хоть с министрами. Ну, ничего! Она за свою жизнь и не таких видала.

– Моим сердцем владеет искренняя озабоченность… – Айми наполнила три крошечных бокала и поднесла каждому министру. – Господин лекарь коварен настолько же, насколько и талантлив. Он излечил многих в этой крепости, но стольких же и отравил своими пагубными чарами. Семьи разрушаются по велению его злой воли. Женщины решаются на грех измены из-за него. А юные девицы… – Айми горестно вздохнула и прижала руку к сердцу. – Околдованные притягательностью господина Рэйдена, они порочат честь своих кланов. Даже дочь нашего славного генерала не избежала этой участи. Представляете? Он украл ее невинность в присутствии других девушек! Во время одного из своих разнузданных празднеств. Представляете, на что они решаются во имя него? И при этом он решился открыто жить с сароен, которую подозревают в колдовстве… – Айми понизила голос до трагического шепота. Она боялась переиграть, да еще эти демоновы министры слушали ее с каменными лицами, по которым ничего нельзя было понять… Похожий на жабу старик открыто закатил глаза. А самый молодой на вид с отстраненным выражением, кажется, попытался скрыть зевок. Только один, с черной бородой, слушал ее внимательно. И улыбался. Боясь, что лишится и его внимания, Айми затараторила, торопясь выложить всю страшную правду о грехах лекаря. – Он пользуется своей безнаказанностью. Я стала свидетельницей ужасающей картины: он соблазнил не только дочь нашего генерала… – Айми заставила себя выдержать гнетущую паузу и с мрачной торжественностью закончила: – Но и его сына…

Айми ожидала бурной реакции или как минимум удивления, но министры молчали. Только тот, что был моложе, все-таки не сдержался и широко зевнул.

Похожий на жабу старик недовольно проворчал:

– С чего вы решили, что нам интересны похождения этого смазливого красавчика?

Айми открыла и закрыла рот, на время позабыв об образе обеспокоенной будущим принца подданной.

– Ну что же вы, господин Гэ? – Чернобородый улыбнулся и погладил свою бороду. – Разве не понимаете, к чему клонит достопочтенная госпожа?

Он сжал в кулаке кончик бороды и улыбнулся – неприятно, опасно, по-змеиному.

– Ну же, госпожа Айми, продолжайте. Что еще натворил господин лекарь?

На мгновение Айми сделалось очень страшно. А что, если этот человек решит… как-то навредить ее сопернику? Нет, ее не пугало то, что с лекарем может случиться. Ее пугало то, что принц может об этом узнать. То, что он сделал со стражниками, уже стало достоянием всей крепости. Она своими глазами видела, как Ясуо с братцем грузили изувеченные тела в телегу. Небрежно брошенные в солому отрубленные кисти рук теперь будут сниться ей в кошмарах. Но с другой стороны, откуда ему станет это известно? Министры уж точно не признаются в своем участии в этом щекотливом деле. А в том, что они будут против связи лекаря и наследника престола, она не сомневалась. Почему-то казалось, что этот, с прищуром и обманчиво доброжелательной улыбкой, способен на все.

И если он решит избавиться от Рэйдена, то она поможет.

– Он… – Айми добавила дрожи в голос и изящно опустилась на низкий пуфик, изо всех сил делая вид, что более не может стоять на ногах. – Он решил, что если у него есть покровительство командующего, то ему уже ничего не страшно. Конечно же, генерал не пошел бы против своего сына. Ведь наказать господина Рэйдена значит заставить страдать командующего Рена. И господин Рэйден прекрасно это знает. Он находится в очень близких отношениях с командующим. Они… они предавались плотским утехам прямо там, где лекарю должно лечить. Я видела эту развратную картину собственными глазами. – Айми перевела дыхание, раздумывая, как наиболее эффектно подать главную новость. Решив, что лучше всего будет сгустить краски до предела, она медленно, делая паузу после каждого слова, произнесла: – Господин лекарь… развратный мужеложец… Он бесстыдно совратил его высочество… Сначала мы подумали, что это лишь слух… Будто нечестивый развратник призвал призрака, чтобы удовлетворять свою похоть… И он даже не отрицал этого… Но теперь выяснилось, что он заставил его высочество надеть маску… чтобы скрывать их встречи… Должно быть, принц под сильнейшим колдовством, раз пошел на это… А что, если он не сможет оправиться от влияния жестокого господина Рэйдена? Что, если станет зависим от распущенных утех? Я боюсь за его судьбу…