– А за грубость тебе не стыдно?

– Нет, мне стыдно, что я сижу в школе, когда могла помочь Ёсинори-сан!

– И как же ты бы это сделала?

– Сделала бы… всяко лучше, чем просто смотреть! – замешкавшись ответила Химико.

Тяжело вздохнув, Сайгё взялся за сердце и тяжело упёрся на трость. Химико и Мако подхватили старейшину и отвели к ближайшей скамье, на которую аккуратно его посадили. Немного отдышавшись, старший Фудзивара почувствовал себя лучше.

– Ты ещё не понимаешь, что такое война, Химико – тихо сказал Сайгё, сидевшей рядом внучке – и лучше тебе никогда её не видеть.

– Я уже вижу…

– До чего же ты упрямая, вся в бабушку – вздохнул Сайгё – всё, что я тебе говорю, Химико, ради твоего же блага, поверь мне. Меньше всего на свете мне хочется потерять тебя, как своих братьев…

Достав из сумки на поясе трубку, Сайгё закурил, тяжело выдыхая табачный дым. Вся жизнь семьи Фудзивара всегда была связана с войной, как и у других самурайских родов. Пожилому главе клана пришлось лицезреть потери многих своих близких, включая отца и троих старших братьев, исчезнувших навсегда в пламени феодальных конфликтов. Сайгё верил, что нынешние времена смогут прервать вечную войну, добиться мирной жизни для будущих поколений, но судьба вновь приготовила страшное испытание для Фудзивара и всей Яматай. Химико же не понимала дедушку. Ей казалось, что один из трёх великих кланов Тогенкьё не может сидеть сложа руки, пока их земляки в опасности. Бессилие очень злило её, не давая думать ни о чём другом, кроме войны.

Поняв мысли внучки, Сайгё нежно взял её за руку.

– Пообещай мне, лисичка, не делать ничего важного безрассудно – сказал старейшина, глядя Химико в глаза.

Глаза старшего Фудзивара были, как никогда, серьёзны, Химико ещё не приходилось видеть такой видеть столь суровый взгляд от дедушки. Не решившись спорить, она смогла лишь кивнуть в ответ. Удостоверившись, что внучка всё поняла, старейшина встав со скамейки и, покуривая трубку, направился в сторону дома.

– И да, Химико, прекращай свои игры здесь и принимайся за учёбу – сказал Сайгё, чуть отдалившись.

– Да, дедушка – угрюмо ответила Химико и присела на скамейку.

– Что вам угодно делать дальше, Химико-сама? – выдержав небольшую паузу, спросила Макото переживательным тоном.

– Ты можешь идти, Мако, тренировка, на сегодня, окончена.

– Уверены, что вам больше не понадобится моя…

– Уверена, иди – перебив служанку, резко ответила Химико.

Макото поклонилась и послушно пошла домой. Химико долго думала над словами дедушки, глядя на своё тренировочное поле, пытаясь выбрать, что делать дальше. С одной стороны, продолжать игнорировать дедушку было действительно неправильно, тем более, что юная Фудзивара, правда, очень его любила, но и оставаться в стороне, словно столичная аристократка, ей совсем не хотелось.

Махнув рукой, она решила всё же пойти позаниматься уроками. Встав со скамейки, Химико уже пошла в сторону дома, но тут резко повернула в другую сторону. Прежде, чем перейти к занятиям, ей захотелось посмотреть на пингвинов, чтобы слегка развлечься перед “каторгой”. Придя на скалистый берег, юная Фудзивара увидела на одном из камней Сиро, сидевшего поджав ноги. Он был совсем один и грустно смотрел в бескрайнее море, не обращая внимания на ходивших совсем рядом птиц. Аккуратно подойдя к другу, Химико присела рядом. Сагису не сразу её заметил, явно глубоко погрузившись в свои мысли. На его глазах были едва видны проступающие слёзы.

– Сиро – тихо позвала друга Химико, увидев слёзы на его лице.

– А, Химико – пришёл в себя Сиро и быстро вытер глаза – ты давно тут?

– Не очень, что с тобой? Ты плачешь?

– Чёрт, больше всего не хотел, чтобы ты увидела – сказал Сагису, растирая глаза – прости, тебе, наверное, противно такое видеть.

– Ты не должен…

– Мой отец погиб в той битве, Химико – словно отрезал Сиро.

Химико ошарашила эта новость. Хоть она и была на прощании с моряками, имён и портретов было так много, что отец Сиро оказался ею не замечен. И самого друга юная Фудзивара на прощании не увидела.

– Прости, Сиро, я правда не знала – взволнованно сказала Химико.

– Ничего, я понимаю – грустно ответил Сиро – я сам не пришёл на прощание… к тому же, его самого там не было, теперь он в море навсегда.

Это был первый раз, когда погибал кто-то столь близкий к Химико. Больше всего она боялась, что её семья или друзья столкнутся с потерей, в которой, как она считала, будет виновата и сама. Чувство вины подступило к ней с новой силой, застряв комом в горле. Ей хотелось срочно что-то сделать, но разум совсем запутался в столь неожиданной новости. Юная Фудзивара и сама была готова расплакаться, но, чтобы не допустить этого, пару раз ударила себя кулаком по лбу, повторяя про себя: “не смей, не смей”. Не найдя ничего лучше, Химико обняла друга и сказала:

– Прости меня, Сиро

– Говорю же, тебе не за что извиняться – немного удивился он.

– Нет, извини, что из-за меня стеснялся плакать, сейчас это не стыдно, правда

– Спасибо, Химико – обняв подругу в ответ, сказал Сиро.

Младшей Фудзивара не было дома до вечера. Нодзоми, в отличии от аристократок прошлого, проводила большую часть времени с ребёнком, привлекая няню только в особых случаях. Ухаживая за Акирой, она почти не замечала отсутствия дочери дома, тем более, что та давно стала самостоятельной. Вечером того дня, когда младший Фудзивара уже уснул, Нодзоми вышла на веранду, где могла спокойно отдохнуть, наслаждаясь тёплым вечерним ветром. Она хотела было закурить и потянулась за мундштуком на столике, но тут во двор вошла Химико, запыхавшаяся и с потерянным взглядом.

– Лисичка, ты сегодня поздно – сказала Нодзоми – совсем перетренировалась.

– Мам, дедушка дома? – подбежав к маме, спросила Химико.

– Нет, ещё не вернулся с военного совета, а что случилось?

– Мне нужна “Слеза дракона”!

– Зачем это? – удивилась Нодзоми.

– Надо!

– Так не пойдёт, нельзя брать такое оружие ради забавы.

– Ни ради забавы!

Нодзоми заметила, что дочь в необычном замешательстве. Глаза были покрасневшими, будто до этого Химико долго плакала, шея и руки были взмыленными от пота, а волосы неопрятно торчали в разные стороны.

– Присядь-ка рядом – сказала Нодзоми, похлопав рукой по креслу рядом.

Помешкав немного, Химико устало села в кресло, положив руки на подлокотники и запрокинув голову к спинке. Закрыв глаза, младшая Фудзивара долго пыталась отдышаться.

– Что всё-таки случилось, Химико?

– Отец Сиро погиб – грустно ответила Химико.

– Ох, несчастье – тяжело вздохнула Нодзоми – я даже не заметила их семью сегодня.

– Они не приходили на похороны – открыв глаза, сказала Химико – неужели мы совсем ничего не можем сделать, мам?

– Увы, мы не всесильны, лисичка – попыталась утешить дочь Нодзоми – но мы вносим свой посильный вклад…

– Его не достаточно – перебила Химико.

– Так ты искала меч, чтобы пойти с ним на войну? – спросила Нодзоми, на что Химико кивнула.

Взяв в руку мундштук, Нодзоми вставила в него сигарету, зажгла её спичкой и закурила. Ей было легче вести трудный разговор, пока нервы успокаивал табачный дым.

– Я хорошо тебя понимаю, Химико, но, боюсь, меч ничем не сможет тебе помочь.

– Почему?!

– Слеза дракона не просто мощное оружие, это части души Курикара, самая обозлённая и мстительная. Такой меч не может быть орудием добрых дел.

– Но разве не человек решает, что делать своим оружием?

– Так оно и есть, но… в случае со Слезой, мало кому удавалось.

– Даже дедушке?

Выдохнув табачный дым, Нодзоми кивнула в ответ, положив затем мундштук на стол.

– Самое главное во время войны, Химико, чтобы каждый был на своём месте. Ты ребёнок, которому нужно ещё много узнать и перенять у взрослых их обязанности, когда потребуется. Разве ты не хотела этого?

– Хотела, но я не думала, что всё будет так – грустно отвечала Химико – почему мы не смогли их спасти, мам?