— Нет, — Мерри покачал головой и добавил: — Разве что артефакт. В некоторых артефактах совмещают магию нескольких Созвездий, но в таком случае это очень дорогой артефакт. Да и как один человек подменит сразу десятерых людей?

— Верно, — я постучал пальцами по столу. — Но интуиция подсказывает, что мы на правильном пути. Нужно копать в эту сторону. За основую версию возьмём, что какой-то урод… Скорее всего, Жаба. Так вот, он каким-то образом подменяет людей. Или гипнотизирует? — откинувшись на спинку стула, я прикрыл глаза. — Нет, близко, но не то.

— Стражники говорили о памяти, — Дзен изогнул левую бровь и предположил: — А если людей не подменяют? Если их просто… убирают?

Мерри скривился, как будто сжевал целый лимон, и согласился:

— Я читал…

— Ещё бы ты не читал, — усмехнулся Дзен. — В твоей жизни бывают моменты, когда ты не читаешь?

— Прямо сейчас! — злобно рявкнул Мерри и пересел так, чтобы его не видеть. Обратился ко мне: — Созвёздная Коалиция знает множество случаев, когда людей убивали просто так. Ради удовольствия. И я не о войнах или военных походах, а о различных убийцах. Они не преследовали никаких целей. Им было наплевать, они удовлетворяли свои низменные потребности, своё желание уничтожать. Что если здесь то же самое? Вы рассказывали о Жабе, и у меня создалось впечатление, что… — Мерри запнулся.

— Что он — кусок завистливого дерьма? — подсказал я.

— Точно, — кивнул Мерри. — Мне кажется, ему не нужна причина, чтобы причинять вред другим людям.

— Обсудим всё ещё раз вечером, — подвёл я итоги нашего небольшого собрания. — Постучитесь ко мне, как только услышите, что я вернулся в номер. Не привлекайте внимания и до назначенного часа занимайтесь чем угодно, чем могут заниматься столичные гости. Прислушивайтесь, но ничего не вынюхивайте. Нельзя, чтобы Жаба догадался, что мы на него охотимся. Он где-то прячется и делает это весьма хорошо. Что-то я до сих пор не слышал о стрёмном мужике с бородавками и уродливым рылом.

— Знаете, господин, — задумчиво протянул Мерри, — а ведь это довод в копилку вашей версии. Ну, с артефактом. Жаба сделал что-то со своей внешностью. Замаскировал уродство. Если он сделал это с собою, то почему бы что-то похожее ему не провернуть и с остальными?

Мы перекинулись ещё парой слов и распрощались. Я расплатился и отправился гулять по окрестностям, любоваться природой. Даже искупался в Изумрудном Озере и смог наконец-то выбить в тире все десять мишеней из десяти. Правда, потратил там кучу монет, но зато создал себе образ типичного азартного и глуповатого туриста, который с готовностью сорит деньгами. В общем, до вечера я развлекался как мог, а когда потемнело и по небу рассыпались звёзды, пошёл к кукольному театру. Там было пустынно и безлюдно, и сперва я решил, что официантка испугалась и не явилась, но через пару секунд она выступила из тени деревьев.

— Что вы хотели? — требовательно спросила она.

— Нет, милая, что ты хотела? — я выделил слово “ты” и улыбнулся. — Я же видел, тебе не терпелось чем-то со мной поделиться.

— Я… я… — она подавилась и закашлялась. Вытерев выступившие на глаза слёзы, она твёрдо ответила: — Я буду всё отрицать. То есть… Нет, сейчас я вам всё расскажу, но потом… Потом — я ничего не знаю! Ни-че-го! Не осуждайте меня, просто староста Изумрудного Озера мне жизни не даст, если узнает, что я обвинила уважаемого человека!

— А ты хочешь обвинить уважаемого человека? Кого же?

— Горна Краспонча, — выпалила она и испуганно закрыла рот ладошкой, затравленно оглянулась. Несколько секунд выждала, словно пытаясь убедиться, что никто, кроме меня, её не услышал, и продолжила: — Это самый главный торговец в Изумрудном Озере. Понимаете, купцы захватили всю власть, они не дают торговать обычным жителям, всё только через них. Скупают продукты подешёвке, а потом заламывают огромные цены… Но не в этом суть! Главное то, что с месяц назад с Горном что-то случилось. Раньше он был мерзким, но… Как бы сказать? Более человечным, что ли?

— Добрее?

— Нет, — девушка покачала головой. — Нормальнее. Он раньше своих слуг бил смертным боем, они вечно в синяках ходили. А месяц назад перестал. Но знаете… Мне кажется, не потому, что ему теперь не хочется. Он иногда так глянет, будто представляет, как из тебя печёнку достаёт и съедает ещё тёплой. Но слуг не бьёт теперь. Лучше бы, наверное, бил, — она вздохнула. — Первыми его слуги странными стали. Я с одной из них, с Марией, дружила, потому и заметила.

— Ну, он мог стать первой жертвой.

— Мог, — она вздохнула ещё тяжелее. — Но весь круговорот странностей потом завертелся вокруг него. Все, кто с ним пересекался, резко изменились. Правда, кроме столичных торговцев. Но они как будто чувствуют опасность, боятся с ним общаться. Три месяца назад только и болтали, что о богатых попойках у Горна, а сегодня… Ни слова! Хотя он их пытался устраивать, но после того раза никто к нему больше не приходил.

— После какого раза?

— Он пригласил к себе в дом цирк уродов, чтобы развлечь гостей. Но никто не оценил. Мне кажется, что как раз тогда он и напугал всех купцов. С ним сейчас особо никто не хочет иметь дел, но… приходится. Как-никак главный торговец Изумрудного Озера, многое завязано именно на нём.

Я задрал голову, любуясь звёздным небом и обдумывая услышанное. Официантка терпеливо молчала, переминаясь с ноги на ногу.

— Ты можешь организовать мне с ним встречу? — уточнил я. — Под благовидным предлогом. Допустим, я столичный богач, который захотел… Не знаю! Да хотя бы клубники! Вот захотелось мне прям здесь и сейчас клубники, а её нет! И я заплатил тебе много денег, чтобы ты свела меня с кем-нибудь, кто достанет клубнику.

— Коньяк, — неловко поправила официантка и пояснила: — С алкоголем здесь беда, а клубнику — хоть пятой точкой жуй, в каждом огороде, — она подумала и согласилась: — Хорошо, я приведу вас к Горну. Могу даже сегодня, он важных гостей принимает до поздней ночи, не прогонит. Но помните, что я ничего вам не говорила!

— Молчок, — я сделал вид, что зашиваю рот. — Ну что же, по рукам. Пойдём, посмотрим на вашего нулевого пациента.

Мария — так звали официантку — проводила меня к дому Горна Краспонча и громко постучала в дверь. Стук пронёсся по всей улице, мне даже стало неловко — время всё-таки позднее, а в деревнях обычно рано ложатся спать, потому что утром нужно вставать с первыми лучами солнца. Но потом я пригляделся и понял, что от меня в первый момент скрыл ночной мрак — дома вокруг выглядели нежилыми. Жилище Горна находилось не на окраине, и поэтому это казалось особенно странным. За дверью послышались тихие шаги и что-то зашуршало. Я, воспользовавшись моментом, тихо спросил:

— Почему здесь никто не живёт?

Мария сделала страшные глаза, наклонилась ко мне и прямо на ухо, шёпотом, произнесла:

— Жили, да сплыли. Район раньше принадлежал торговцам, но как с Горном странное начало происходить, так все и разъехались. Сначала как бы по делам в столицу уезжали, но, когда возвращались, покупали себе новые дома. Некоторые купцы вообще чуть ли не в поле переехали, потому что свободных хат не было! — она покосилась на светящиеся окна и добавила: — Зря мы сюда пришли. Поговаривают, здесь привидения водятся. Мол, Горн давным-давно, уж месяца три как, в одиночестве остался. А слуги — все привидения, как один!

На этой оптимистичной ноте входная дверь распахнулась и к нам вышла сухонькая старушка — метра полтора в прыжке, с небольшим горбом и седым пучком на макушке. За её юбку цеплялась маленькими ручонками девочка лет пяти — голубые глазищи, золотые кудряшки, милое личико. Вылитый ангелочек. Они посмотрели на нас и синхронно подняли брови. Только вот у девочки это получилось умилительно, а у старушки — сурово.

— Я вам покупателя привела, — протараторила Мария и попятилась. — Он хотел коньяка купить. Срочно. Праздник, что ли, какой… Ой, да чего это я?! Он же вам сам всё и расскажет. А мне… Мне нужно бежать, мама просила коровник вычистить, а я чужими делами занимаюсь! — она подхватила длинную юбку и торопливо направилась вверх по улице.