Легкая разминка, эфир по слабеньким каналам, разгон, очищение головы. Теперь я уже мог повторить свою обычную технику из старого мира. Да, пока не полностью и с ограничениями, но мог. Сейчас я напоминал самого себя в самом начале становления в магбо под руководством старого мастера. Движения были смазаны — не хватало скорости и силы. Но это были именно они, те самые начальные циклы большого круга энергии. Увы, но перейти на малый или внутренний я смогу лишь тогда, когда восстановлю источник и укреплю тело. Сейчас это было попросту невозможно и очень травмоопасно.

Опять танцую танец жизни и смерти. Вливаясь в каждое движение, я чувствовал, как наливаются силой мышцы, как тело начинает двигаться само по себе, вспоминая утраченное…

Увы, надолго меня не хватило, а после я валялся на полу, рыча от боли. Перегрузки сразу дали о себе знать, напомнив, что я пока слишком слаб для такого. Но, несмотря на боль, я радовался. Все, что я знал, все, чему научился, было при мне. А тело — всего лишь пластилин, из которого я слеплю то, что нужно мне, невзирая на его жалобы.

Холодный душ быстро остудил разгоряченное тело и привел в порядок мозги. О прошедших выходных я не думал и выбросил их из головы. Я вообще не понимал, почему вел себя так. Поддался очарованию девушки? С чего бы это? Еще и с тетей заигрывал — это уже вообще не в какие рамки не лезет. У меня было такое ощущение, что на меня как-то воздействовали, причем настолько тонко, что я и не заметил. А вот теперь я видел, что все, что происходило в доме, было странным. Странное поведение аристократки, которая почти сразу оказалась в моей постели. Так не бывает. Это идет вразрез тому, чему их учат, по сути, с самого рождения. Ее поведению не было оправдания, как впрочем, и моему. Или все же было?

Ай, ладно, не хочу об этом думать. Тут вон другая проблема нарисовалась. Причем забывшая о нашей договоренности не лезть ко мне в постель. Ну ладно, она вроде как ничего плохого не делает, но из-за нее я стал меньше уделять внимания Миле, и мне это не нравилось. И я надеялся этой ночью исправить это упущение.

Остаток дня прошел спокойно. Меня никто не дергал, все будто растворились где-то в пределах поместья. Двигаться не хотелось — тело еще ныло от перегрузок. Но я надеялся, что до завтра оно восстановится. Да, еще после экзамена надо не забыть приказать, чтобы мне в комнату принесли побольше еды.

Точка Гуань-Юань, находящаяся на животе, в обычное время использовалась для уменьшения аппетита и, как следствие, для похудения. В целом, она была не особенно эффективна, потому как быстрого результата ждать не приходилось. Работала она только в сочетании со всякими диетами, спортом и массажем.

Но в моем случае она давала противоположный эффект, причем сразу и максимально жестко. Проще говоря, при воздействии на нее сразу хотелось есть. Нет, не так, хотелось ЖРАТЬ и именно с большой буквы!

Пропустив через себя эфир, точка начинала превращать в энергию любое вещество в организме. И не найдя простой пищи, принималась поглощать сначала жир, ну, а потом и мышцы, кости и внутренние органы. В общем, не поел в процессе, умер максимально болезненно.

Держать иглу и насыщать ее эфиром необходимо было ровно пять минут и ни секундой больше, иначе последствия могли быть очень хреновые.

И именно эта точка начнет формировать эфирную сеть в организме, плотно переплетая ее с кровеносной системой. Без нее вспыхнувший источник просто разрушит мое тело. Поэтому я запрусь в комнате, дабы слуги не видели, как их хозяин обжирается, и буду страдать. Этот кулинарный беспредел будет продолжаться часов пять, и я все время буду есть. А потом меня будет корчить от боли, потому как каналы будут не просто формироваться, а буквально прожигать мое тело, выстраивая для себя новые пути.

— Господин? -в комнату вошла Мила и замерла на пороге. — Вы пройдете в трапезную или вам тут накрыть стол?

— Тут, -ответил я, плотоядно рассматривая фигурку девушки. — А почему ты меня зовешь? Я же освободил тебя от всей работы, кроме тренировки Насти и Степы.

— Так скучно же. Сегодня воскресенье, все отдыхают, а мне заняться нечем.

— Тогда неси ужин для двоих сюда, а после расскажешь мне, что с тобой творится все эти дни.

— Да, господин, -поклонилась она.

Минут через десять все было готово.

-Теперь я тебя внимательно слушаю. Мил, что происходит? Вот только не говори мне, что у тебя в голове опять завелись тараканы «служанка — господин». Мы это уже вроде проходили и не хочется повторения.

— Я не избегала вас, -опустив голову, произнесла девушка, — просто… -замялась она.

— Говори.

— Просто вы скоро уедете, и я останусь тут одна. А я этого не хочу, всмысле, хочу, но с вами…

— Так, стоп. С чего ты взяла, что я не думал об этом? И почему решила, что я тебя брошу? Кто внушил тебе эти мысли?

— Ну, я же вижу, что вы спите с Анастасией Владимировной…

— Мы просто спим и точка. Между нами ничего нет. Послушай меня. Да, я скоро уеду, но это не означает, что я тебя брошу. Нет, сразу последовать за мной ты не сможешь — ты связана родовой клятвой, и если отец запретит, я не в силах буду ничего исправить. Я поэтому и распорядился, чтобы ты стала слугой Насти, а не моей. Даже хорошо, что тебя воспринимают лишь моей постельной игрушкой. Значит, через тебя не смогут давить на меня.

Через год Насте исполнится восемнадцать лет, и она будет поступать в магическую академию на Аштаэлии. И тебя возьмет с собой в качестве служанки — правилами это, хоть и с трудом, но допускается. А там, мы подстроим несчастный случай, сымитируем твою пропажу и все — ты свободна. Не думаю, что кто-то будет особо заморачиваться поисками простой служанки — на это нужно время и деньги. А у отца не будет ни того, ни другого. Если тут князь сможет почувствовать тебя по вашей связи, то там нет. На крайний случай, я знаю, к кому обратиться, чтобы эту связь разорвать. Но это я смогу сделать лишь там.

Поэтому если мы правильно все разыграем, ты мало того, что будешь свободна, так еще и учиться магии будешь в лучшей магической академии всех миров. Так что, девочка моя, не переживай, я тебя не брошу и не отпущу, если ты только сама этого не захочешь. Как тебе такой расклад?

Мила смотрела мне в глаза и я видел в них сомнение, надежду, радость и много чего еще.

— Я тебя люблю, — наконец выдохнула она и буквально прыгнула в мои объятья.

Я положил руки на тонкие плечи Милы, осторожно поглаживая их и притягивая к себе. Я почувствовал её напряжение под своими ладонями. Может быть, это удивило её. Но затем её тело снова расслабилось, как будто доверилось мне. Мягкий поцелуй, с каждым мигом становившийся все крепче и крепче.

— Ах… М-м…

Я ласкал ее губы своими, действуя немного жёстко, но осторожно, чтобы не быть слишком грубым.

Она стала двигаться смелее. Теперь уже я стал нежным, а она более напористой.

— Подожди, нам не нужно торопиться с этим. У нас весь вечер и вся ночь впереди, — я положил руки на её одежду, убеждая девушку снять её. С трудом оторвавшись от меня, Мила встала передо мной и принялась медленно раздеваться. Ее пылающее лицо было одновременно и стыдливым, и развратным. И это буквально сводило меня с ума.

— Тим… У меня так сердце бьётся. Слышишь его?

— Да. Я слышу его.

Очередная вспышка милоты. Как там японцы говорят? Кавай!!!

Я нежно поглаживал девушку, затем положил руки на её тонкое, мягкое нижнее бельё. Всё тело горит. Похоже на то, что ей становится жарко. Такой вид не может не нравится, когда девушка ищет мои губы для очередного поцелуя. Я осторожно снимаю с неё нижнее бельё, словно обращаясь к чему-то хрупкому.

Когда её обнажённая кожа открывается моему взору, тело Милы становится ещё горячее. Такое ощущение, что её тепло передаётся мне, когда я начинаю прикасаться к ней. Жар, который я испытывал от неё, делает мое тело тоже горячим, и собирается на одном конкретном месте снизу.

— Ха-а… Ах… Это слишком смущает!.. — тяжело дыша, выдала девушка. Она пыталась говорить в своей привычной спокойной форме, но она была смущена, из-за чего её голос предательски дрожал.