© Денис Куклин, КДПН, 2009, 2014, 2023.

© Общенациональная ассоциация молодых музыкантов, поэтов и прозаиков, 2023

Настя выбралась из машины, махнула подруге на прощание: «Пока-пока! Не скучай!» Но возле крыльца оступилась и едва не подвернула ногу.

– Верес, я жду! – донесся из машины голос Нины Елисеевой. – Жду с нетерпением.

Настя обернулась:

– Как же я тебя люблю, лапулечка ты моя!.. Я тебя сейчас поцелую!

– Настен, я ведь сейчас с тобой поднимусь, – Нина вышла из машины.

Настя рассмеялась и помахала ей на прощание. Дверь подъезда медленно закрылась за ней. Еще мгновение Настя видела кусочек прозрачной весенней ночи, темные кусты возле подъезда, освещенную фонарем Елисееву возле машины. А потом замок щелкнул, отгородив ее от бурной вечеринки в клубе, пустых слов и обещаний. Она прошептала еще, словно подруга могла слышать ее: «Хорошая ты моя! Волнуешься за всех, переживаешь», чувствуя в этот момент тепло не только от выпитого за вечер.

Заканчивался третий час ночи. Настя прошла на кухню, бросила на диван плащ с сумочкой и замерла на мгновение, чувствуя, как в голове остывают шум ночного клуба, грохот музыки и голоса подруг. И когда все это стало тоньше комариного писка, она услышала тишину и почувствовала усталость.

– А теперь баиньки, Настенька, – сказала сама себе. – Баиньки…

Ей приснилось озеро. Знакомое место. Она вновь была девочкой четырех лет. И родители были рядом, она слышала их голоса. Солнечные зайчики прыгали с волны на волну, раздавался плеск воды, голос мамы переплетался с голосом отца, а лицо ласкал солнечный свет. Незаметно ее окутали неописуемые словами тепло и спокойствие. Еще немного, и она растворилась бы в них, но сон прервался… «Настя!» – Она вздрогнула, увидела тень, накрывшую ее, и проснулась.

На прикроватной тумбочке басовито гудел телефон.

– Да? – не открывая глаз, спросила она.

– Здравствуй, солнышко… Все еще спишь?

– Колосов, у тебя совесть есть?.. Я работала как проклятая, я хочу отдохнуть, – обрывки приятного сна окончательно ускользнули от нее и растворились в небытии.

– Я соскучился.

– Ну зачем все вот это… – она с неохотой, но все же открыла глаза.

– Я возле подъезда, жду и надеюсь…

– А я сплю. – Настя бросила телефон на пол.

Но спустя минуту все же поднялась с постели и подошла к окну. И пока она шла, сердца многих мужчин дрогнули бы. Потому что такие женщины нравятся всем.

Ее звали Верес Анастасия Максимовна, тридцати четырех лет от роду. Выглядела она моложе своих лет и была красива безо всяких ухищрений, хотя ей – хозяйке торговой сети по продаже косметики – сделать это не составило бы труда. Высокая, стройная, светловолосая красавица. И, несмотря на все это, характер у нее был жесткий, как свинчатка обернутая ватой. При знакомстве мало кто ожидал от этой белокурой снегурочки бульдожьей хватки и несгибаемой воли. Кстати говоря, подчиненные и многие из деловых партнеров так и называли ее за глаза – Снегурочкой.

У Насти было двое детей: сын от неудачного замужества и дочка. Девочку она родила от любимого человека уже вне брака. Дети жили с ее матерью в пригородном поселке. По сути, воспитанием детей занималась бабушка.

Звучную фамилию и ребенка – только это оставил ей муж, румын Николай Верес. С ним она познакомилась в институте народного хозяйства, где в начале девяностых получила экономическое образование. К слову сказать, Настя никогда не жалела, что сошлась с ним когда-то и так же легко рассталась спустя несколько лет. Наверно, потому, что они были людьми одной породы.

Настя посмотрела в окно и рассмеялась. Колосов стоял возле машины, покусывая большой палец на правой руке. Так он делал, когда волновался, был раздражен либо озадачен. И Настя знала, что через минуту-другую он сядет в автомобиль и исчезнет, как это случалось не раз после их случайных ссор и неловких расставаний. Выпросит у главного редактора командировку, а спустя неделю она услышит в телефонной трубке: «Привет, я в Братске, – (Или в Москве, или в Донецке.) – Как ты?..»

Настя подняла с ковра телефон и вновь подошла к окну:

– Саша, у тебя же есть ключи… – Она сделала паузу, но Колосов не отозвался. – Ты как дьявол. Тебя обязательно нужно пригласить?

– Это уже не смешно…

– Поднимайся, я тебя жду.

Их отношения продолжались второй год. К Колосову Настя испытывала смешанное чувство, похожее на что угодно: привычку, привязанность, взаимное притяжение, но только не на любовь. Они встречались, спали, ссорились, мирились, даже мечтали иногда о чем-то общем, но для полноты не хватало страсти пламенной, способной сжечь прошлое, как сжигают по весне чучело из соломы. Как сжигает страсть все, что мешает любить без оглядки. Но и он, и она наверняка чувствовали, что этой искре не вспыхнуть. Колосов метался, мучился, временами пытался что-то изменить, а она только и делала, что поддерживала отношения.

С Колосовым ей было интересно, он поражал обилием знаний, умел многое, любил детей. С ним Настя чувствовала себя комфортно, но после нескольких дней разлуки принималась твердить, как заговоренная, что этот человек не ее, словно у Господа только и забот, чтобы сводить мужчин и женщин.

В прихожей раздалась трель дверного звонка.

Настя улыбнулась. За все время отношений Колосов так и не открыл дверь своим ключом.

Из коридора в прихожую хлынула волна цветочного аромата.

– Привет! – Настя на мгновение зарылась лицом в пряные орхидеи, ощущая нежные прикосновения лепестков.

– Здравствуй, милая! – Колосов поцеловал ее.

– Извини, не успела одеться… Не ждала гостей… Так рано.

– Сегодня наш день! – Колосов снял плащ и разулся.

– Наш? – она непонимающе посмотрела на него.

– Мы познакомились два года назад.

– Саша! – она повисла на его плечах. – Боже мой, уже два года!..

– Настя… – Колосов отстранился. – Если тебе все равно, я уйду… Вчера я тебе не мешал. Отдыхай с подругами! Ради бога! – Его нрав снова дал знать о себе. – Глазейте на голых мужиков в стрип-клубе, в гадюшнике этом!.. Но я помню не только нашу первую ночь. Я помню тот день, когда впервые увидел тебя… – Он снял с вешалки курточку.

– Саша, не уходи, – она поймала его за рукав. – Я все помню… Закрутилась только… Не уходи, я хотела тебя видеть! Я на самом деле хотела увидеть тебя сегодня… Я думала о тебе… Сон видела. А думала о тебе!

– О боже! – в сердцах бросил Колосов, он уже начал остывать. – Верес, у тебя когда-нибудь нос от вранья вырастет. Вырастет и отвалится.

– Обиделся? – Она поцеловала его. – Я не выспалась… Не сердись…

Он неожиданно притянул ее и обнял:

– Настя…

Она закрыла глаза. Аромат цветов растекался по комнатам. От одежды Колосова пахло дорогим одеколоном. И вновь стало так тихо, словно время остановилось. И чтобы нарушить эту тишину, она сказала:

– Я сейчас кофе сварю. – И высвободилась из объятий. – А я ведь с утра хотела к маме съездить, – продолжала она уже с кухни.

– С утра?! – усмехнулся Колосов. – Хорошо, что я тебя разбудил.

– Утро у всех по-разному начинается, – рассмеялась она. – У тебя ни ночи, ни утра нет, все время в работе. У меня оно в полдень начнется и закончится. А у кого-то после обеда…

– У подружек твоих, – Колосов помог ей заварить кофе. – А ведь не девочки уже… Как отдохнули?

Настя открыла холодильник:

– Чудесно! Только напрасно ты про стриптиз говоришь. Мы в этот клуб давно уже не ходим…

– Он в городе не один, – снова усмехнулся Колосов. – Одного не могу понять, ей-то зачем на мужиков глазеть?..

– Саша, я тебя прошу, оставь ты Нину в покое!

– Я ревную тебя к ней. А вдруг?

– Дурак! – Настя толкнула его в плечо. – Лучше открой шампанское!