– Все живы? – Да! – один за всех ответил

Мэр Синему, в руке сжимая кость.

– Сходить кому бы, грамотно разведать,

Есть хоть один, отвага в ком и злость?

Спихнули силой трезвого майора,

Тот шлёпнулся на тёпленький песок.

– Ах, что за пляж!!! Шикарнейшее море!!! —

Послышался майорский голосок.

Гурьбой спеша, на головы друг другу

Посыпались, как из мешка горох,

Глазами жадно обвели округу,

Прошёл волной восторга громкий вздох.

– Да это рай, но тут гораздо лучше! —

Кричал, перекрывая грохот волн,

Счастливый мэр: – Я мест не видел круче! —

Он, как берёзу, пальмы обнял ствол.

Пляж золотой, шуршанье белой пены,

Сияющий под солнцем океан,

Все раздеваться начали мгновенно,

Швыряя зимнее на пряди из лиан.

Ни у кого купальных нет костюмов,

Ну да и ладно, рядом нет детей,

К волнам вприпрыжку, шапки скинув, шубы,

Счастливая неслась толпа людей.

Ныряли все и брызгались водою,

Кто загорал, валяясь на песке,

Не видели, как прячась за листвою,

Следил за ними с топором в руке…

Охотник племени Большие Писюны

По имени Задорный Баклажан,

Уже проживший двадцать две весны,

Невозмутим, как древний истукан.

Суровый, сильный воин-каннибал,

Считая, пальцы гнул по десять раз,

Потел, терпел, но всех пересчитал,

Потратив не один на это час.

О том не ведая, что взяты на учёт

И взвешены на людоедский глаз,

Все радовались, солнце как печёт,

Кто в профиль загорая, кто в анфас.

На воздухе приходит аппетит,

Особенно когда он бриз морской.

– Пускай пилот за пиццей полетит!

Хочу с грибами, сыром, колбасой! —

Дала наказ для мэра секретарь,

Губ дула эротично силикон,

Он в мэрии и бог для всех, и царь,

А здесь он просто для неё Антон…

Лысеющий брюнет за шестьдесят,

Зачем он эту дуру взял с собой?!

Вон мужики как на неё глядят,

Что он им сделает, пузатый и нагой?

Побрёл искать пилота старый мэр,

Пусть срочно купит пиццу где-нибудь,

Навстречу брёл с блондинкой офицер,

Рукой своей сжимая даме грудь.

– Эй, как тебя, иди сюда, майор! —

Военному почти что приказал.

Но тот, скотина, ухом не повёл,

И мэру честь он взял и не отдал.

Разброд немедля нужно прекратить,

Остановить начавшийся бардак,

Он может миловать, но может и казнить,

Он власть – и всё, нет лучше как-никак.

Вот инвалид, в подельниках пилот,

На камне убивают краба камнем,

Голод сподвиг открыть сезон охот,

На методы людей толкая крайние.

Мэр подошёл осанисто и гордо,

Но дрябл, гол, не в тонусе давно:

– Купи еды, три пиццы и два торта,

Коньяк, шампанское и пива заодно.

– Вот и ступайте, сами всё купите,

Вам, видимо, знаком кратчайший путь.

Наш самолёт, увы, в плачевном виде,

Штурвал вон погнут, как его свернуть?! —

Пилот интеллигентно послал мэра. —

– Шасси помято, сломано крыло.

Здесь вертолёт поможет вам, наверно,

Нам тут и так с посадкой повезло.

– Я час пытался дозвониться в МЧС! —

В их диалог вмешался инвалид. —

– Зачем я взял билет на этот рейс?

Никто искать сюда не прилетит.

– Ведь это не Багамы вовсе, так?

До Магадана отправлялся рейс.

Учитывая Новый год, бардак,

Искать нас будут точно, но не здесь!

Вулкан курится, джунгли, красота!!

– Наверно, острова на карте не сыскать,

Не Новый год, скажу вам, а мечта.

Это конец, нет финиш, вашу мать! —

Закончил речь с надрывом инвалид,

Ударил камнем крабу точно в глаз.

– Никто за пиццей вам не полетит,

Ступай отсюда, нам ты не указ.

– Что за манеры? – мэр кипел внутри.

«Собрать всех нужно срочно на совет,

Я вам устрою, чёрт меня дери.

С овчинку будет солнечный вам свет.

Прикрыть сначала нужно наготу,

Надеть костюм. Где брюки и пиджак?!»

Вместо вещей он видел пустоту,

Одежды спёр какой-то весельчак!!!

Ботинок нет, пальто, богатых шуб,

Белья исподнего, рубашек и чулок,

Украли даже Синего тулуп,

Все на виду, ограбить кто их смог?

На вопли мэра собралась толпа —

Из всех вещей на всех один носок,

Вёл в джунгли след, примятая трава,

Видать, туда вор вещи уволок.

Остановил погоню лес густой,

Сплетенье веток, листьев и лиан —

Стояли джунгли на пути стеной.

Пёр на себе Задорный Баклажан

В Большие Писюны огромный тюк.

Богаты будут внуки у него,

Отдаст он часть шаману и вождю,

Несильно обеднея от того.

У самолёта мечется толпа

Голодных, обворованных людей,

На голого все смотрят старика:

– Куда завёз, скажи ты нам, злодей? —

Огромной грудью колыхая в такт,

Кричала Лена Толику в лицо.

– Да это ж провокация, теракт,

Ждёт мама дома, ванна с холодцом!

Насыпан с горкой тазик оливье,

Канистра спирта спрятана в сугроб,

Семь блюд из мяса только на столе!

– Эй, кто-нибудь, закройте Лене рот!.. —

Кричала возбуждённая толпа,

От голода теряя здравый смысл.

Тут Синий встал и тихо всем сказал,

Донёс до масс разумную он мысль:

– Решение сейчас надо принять,

Как будем выбираться мы домой.

Я предлагаю лайнер подлатать,

Если возьмёмся дружно всей гурьбой!

Нарежем много крепких мы лиан,

Штурвал поправим, рехтанём крыло,

И с божьей помощью домой, на Магадан.

Тут мэр обвёл всех взглядом тяжело:

– Заткнулись все, я главный здесь, я власть,

И слушать предлагаю вам меня!

– Да нам на власть в натуре, дядя, класть,

Ты пищи для начала дай, огня…

Тут в обществе произошёл раскол,

Элита встала против колымчан,

Стал человек для человека волк,

Диск солнца погрузился в океан.

Холодный ветер страсти остудил,

Сплотил людей в живой единый ком,

И спорить нет желания и сил.

Вулкан, пампасы, океан кругом…