– Идем за мной, я провожу тебя к Александру.

– Я хочу привести себя в порядок после дороги. – тихо сообщаю ему.

На что Джонни лишь резко разворачивается, и сверкая на меня глазами, полными ненависти, выдавливает сквозь зубы:

– Хочешь губы для него намазать? Перышки почистить? Какая же ты все-таки… – и умолкает в негодовании сжимая кулаки до побеления.

ПРОШЛОЕ

– Сиди тут! Думай над своим поведением! – Амиран блокирует дверь автомобиля снаружи и уходит обратно.

Он стащил меня в гараж, запихнул в джип, сообщив, что я довела его своим развязанным поведением и закрыл…

– Не будешь флиртовать со всеми мужиками! – бросил он мне еще в лифте.

Ну что за больной урод?! Самому можно тра*аться направо и налево, мне же даже посмотреть нельзя в сторону мужчины.

Мне холодно. Сворачиваюсь на сидении калачиком. Прикрываю глаза. Кожа дивана мокрая от моих слез. Тушь размазалась. Но мне все равно.

Стук в окно. Подскакиваю. Прищуриваюсь, чтобы разглядеть того, кто стучит через тонированные стекла джипа. И глазам своим не верю. Джонни!!!

Он пришел за мной. Догадался! Не бросил. Не оставил. Во все глаза смотрю на отважного красивого парня.

– Открой! – доносится до меня сквозь толщу стекла.

– Не могу! Кричу в ответ. Меня заперли!

Глаза Джонни вспыхивают недобрым на секунду. А затем он достает из внутреннего кармана куртки ствол с глушителем. Передергивает затвор. Короткий «чпок» и оглушительный рев сигнализации, когда он открывает дверь после прострела замка.

– Забрать тебя отсюда? – улыбается он мне, несмотря на разрывающийся вой сирены.

– Да. Забери. Пожалуйста!

Он протягивает мне руку. Я хватаюсь за нее, как, как утопающий за спасательный круг и выбираюсь из салона, едва не ставшего мне тюрьмой.

– Я уезжаю в Москву. Сегодня ночью. – вдруг говорит он, притормозив. – У меня снят номер в отеле. – а потом он смотрит прямо мне в глаза, снова прожигая их на сквозь. – Поехали ко мне. – предлагает он, или утверждает. По интонации не поймешь. А вот по взгляду, полному откровенного мужского голода все читается яснее некуда.

И если Амиран уже несколько раз безуспешно набрасывался на меня, чтобы овладеть, без просу, без моего желания, то Джонни сейчас интересует мое мнение.

А я прекрасно понимаю, что в отеле мы будем отнюдь не за жизнь разговаривать, а заниматься кое-чем таким, после чего Амиран никогда не возьмет меня в жены. И вдруг ясно осознаю: вот он шанс избежать свадьбы с извергом!!! Надо потерять свою девственность до свадьбы! И я свободна! Если он, конечно, не убьет меня. Но у нас двадцать первый век на дворе! Никто не сожжет девушку заживо только потому, что она не девственница больше. Я надеюсь.

Собираюсь с мыслями. Делаю судорожный вздох, словно в черную раскаленную реку бросаюсь:

– Да.

Джонни кивает, решительно утапливая педаль газа в пол. Сжимает мою руку, коей завладел после моего согласия.

НАСТОЯЩЕЕ

– Какая? – тихо спрашиваю, глядя на него снизу вверх.

Джонни идет на меня всей своей массой, придавливает к перилам, зажимает, ставя обе руки по обе стороны от меня.

Его близость опьяняет. Его запах сводит меня с ума. А тяжесть… у меня все внутри сладким узлом завязывается. Скручивается… а страха нет. Или есть. Есть же! Вот он. Никуда не делся. Амиран сделал свое грязное дело и теперь меня будет трясти рядом с каждым, кто зажмет по сильнее.

– Не смей меня провоцировать! – рявкает Джонни мне в лицо.

Смотрит бешено. Воздух искрится между нами. Я плавлюсь от жара его тела. Меня ведет от его запаха. Его лицо приближается ко мне. Его глаза обводят контур моих губ так, что они горят, словно их лазером выжигает.

Я ощущаю его дыхание, свежее и обжигающее одновременно. Уже и борода колет мою нежную кожу, настолько он близко придвинулся. Я прикрываю глаза, боясь расплавиться и потечь лавой под ним. И тут:

– Поняла?! – резко отстраняется от меня. –  За мной! Македонский не любит ждать!

Иду, а сама вспоминаю, что произошло тогда, год назад.

ПРОШЛОЕ

– Кто он?! – ревет Амиран.

Я сказала ему прямо в машине. И попросила остановить автомобиль, чтобы уйти окончательно из его жизни.

– Кто?! Лешка белобрысый? Или Джонни, пижон столичный? Кто посмел?!

Желваки на лице Амирана заходятся в приступе гнева. Костяшки пальцев побелели. От него искрит неприкрытой злостью и ненавистью на весь автомобиль.

– Это не важно. Открой машину.

– Я тебе дам, неважно! – рычит на меня! – Я убью тебя! И его убью! Твой отец дал мне разрешение! Ты – моя собственность! Ты моя вещь!

– Он не отец мне больше. И он не может распоряжаться мною! Я давно совершеннолетняя! Я самостоятельная женщина! – кричу я от злости и обиды.

– Заткнись, женщина! – бьет по газам Амиран. Я едва ли снова не впечатываюсь в лобовое.

Он резко отстегивает ремень безопасности и подается ко мне, чтобы ударить, разбить мне лицо в дребезги, а я отпрянываю от него. Отчаянно дергаю ручкой двери, и она поддается. Вылетаю из автомобиля, проваливаясь в жидкую кашу из снега и грязи на обочине. Адреналин бьет в висок.

Амиран вылезает следом. У него в руке пистолет. Уже успел достать. От страха у меня окончательно темнеет в глазах и замутняется разум. Срываюсь с места, не видя перед собой ничего. Несусь в панике непонятно куда.

– Алена! Але-е-е – ревет мне в спину Амиран.

А потом удар. Страшный визг тормозов. На секунду перед глазами мелькает испуганное мужское лицо водителя автомобиля, сбившего меня. И все. Пустота.

– Алена, Аленушка… вернись ко мне! – слышится периодически сквозь черную густую пелену. – Вернись, я прощу. Я все равно женюсь на тебе! Пусть ты и дурная испорченная баба. Но я люблю тебя, слышишь? И я не отпущу тебя. Никогда!

Такое повторяется периодически. Время от времени. И текст примерно одинаковый. И меня это смутно тревожит. На подсознательном уровне. Но я не понимаю, ни кто это говорит, ни смысла всего сказанного…

В тот день, когда я окончательно прихожу в себя, в палате я не одна. Со мною отец. Смурной. Задумчивый. Мрачный. Кажется, он постарел лет на десять! Или это я столько находилась без сознания?

– Аленка! Дурная баба! Пришла в себя? – окликает меня ненавистный голос. С трудом перевожу голову в воротнике от отца к говорящему.

Амиран. Мой личный кошмар! Тут же вспоминаю все, что произошло. Его издевательства надо мной. Рукоприкладства. День рождения Джонни в пентхаусе. Нашу с ним ночь вспоминаю. Ссору с отцом. Приход Амирана. Его запихивание меня в машину. Угрожания пистолетом. И удар автомобиля на полном ходу.

И теперь этот изверг снова пришел?! Не добил? Решил самолично додавить? До конца? Чтобы ни единого шанса не было!

– Уходи, Амиран! – гулко произносит отец.

Он не кинулся ко мне, когда я открыла глаза, не выказал вздоха облегчения… точно его чувства ко мне, если они и были когда-нибудь, законсервировались. Ушли глубоко-глубоко в его подсознание.

– Дядь Гриш, я правда не хотел, чтобы с вашей дочерью что-то случилось. – Амиран порывается подойти ко мне, но отец рявкает:

– Уходи, я сказал! Тебе нечего делать рядом с ней!

Господи, что я слышу? Неужели, наконец, отец понял, какой мразью является Амиран на самом деле? И теперь он не подпускает его ко мне? Я не верю ни своим глазам, ни своим ушам!

– Дядь Гриш, я люблю Аленку. Я хочу быть с ней. Наша помолвка в силе!

– Нет! – кипятится отец, – Дрянная девчонка пошла против нас всех. Ты добрый светлый мальчик, Амиран. Ты не достоин ее!

А нет, правильно я ушам своим не поверила. Теперь все нормально. Отец как всегда очерняет меня и обеляет ублюдка, подонка и убийцу!