– Есть, – отвечает он и смотрит на пиво «Балтика». – Спроси, твой предпочитает светлое или темное?

Марко называет светлое. Он разглядывает, как невидаль, сушеную корюшку247. Толкаю Георгича в бок, показывая глазами на жениха.

– О, точно, давайте к пиву возьмем сушеной рыбки!

– А маме газировку, а то ей скучно будет, когда будем чокаться, – добавляю зная, что пиво мама не пьет.

– Мать сделала компот, не будет она газировку, – возражает отчим.

Кассирша тщательно складывает цифры на калькуляторе, выбивает чек и отдает со сдачей нашему иностранцу.

Выйдя из магазина, видим электричку во весь перрон, суетливо наполняющуюся дачниками с ведрами, корзинами, сумками и цветами. Ждем, смотрим. В Италии дач нет совсем. Есть муниципальные огородики в одну сотку, и те уже редкость. У городской семьи может быть второй дом у моря или в горах. Но выращиванием овощей и фруктов занимаются только фермеры.

Электричка мягко дернулась и унеслась до следующей дачной платформы, где ее атакуют новые дачники, увешанные поклажами.

Переходим пути, углубляемся в чащу леса. Тропинка вьется через просеку, уводя нашу троицу все дальше от звуков железной дороги, снова наполняя мир лесными запахами и порханием бабочек.

Войдя через калитку, Марко задерживается у ворот, глядя на белые «жигули-копейку» Георгича.

– Questa è una Lada, è una Fiat-124 russa, – говорит он, – molto simile.

– Quindi sulla sua base è stata creata la Zhiguli,248 – повторяю ответ Георгича.

Смотрю на отражение неба в блестящих дисках колес. Марко заглядывает в простой чистенький салон. Объясняю ему:

– La nostra macchina si chiama Zhiguli, ma questo nome è simile alla parola «gigolò». Pertanto, per l’esportazione, hanno inventato il nome Lada.

– Sì, sì, era proprio così,249 – он знает эту историю.

Пока мы ходили, ужин уже готов. Большая сковорода с молодой картошкой на сливочном масле встает посреди стола и обдает нас волной аппетитных запахов. К ней присоединяются ароматы карасей с золотистой корочкой и моих подберезовиков, жаренных в сковородочке малой. Малосольная селедочка хороша и к картофелю, и к пиву. На стол добавляются три литровые баночки «Балтики» номер семь.

Вкусные карасики тают во рту. Марко ловко справляется с косточками незнакомой рыбы. Картошка тоже услышала комплименты: «Buonissima, appetitosa и deliziosa»250. Показываю жениху, что делать с корюшкой, как достать самую вкуснятину. Соленые кусочки запиваем пивом и ведем беседу.

– Алина, спроси у Марко, есть ли в Италии сушеная рыба, – интересуется Георгич.

– Есть, – отвечаю, – только другая совсем. Вяленую треску размачивают и обжаривают в панировке. Или ее сухое филе дробят в крошку и делают пюре. Называется «баккала». Эта белая закуска на кусочках хлеба251 мне нравится в Венеции. Особенно с бокалом вина у барной стойки.

– А правда ли, что макароны в Италии едят полусырыми? – продолжает спрашивать отчим.

– Верно. Но не то чтобы полусырые, просто слегка недоваренные. Есть можно.

– Я слышала, они едят макароны ежедневно, да? – интересуется мама ровным приятным голосом (у нее от природы великолепная дикция, и еще она работала учительницей).

– Ага, так и есть, – подтверждаю я.

– И не толстеют? Как у них это получается?

– Мама, открою секрет, который мне передал жених.

Рецепт варки пасты от Марко

Их не надо варить вообще, только вскипятить и оставить на плите чуть дольше, чем указано на упаковке.

Делается так:

1. Доводим воду в кастрюле до кипения.

2. Макароны бросаем в кипящую воду, перемешиваем.

3. Дожидаемся, когда они снова закипят и снимаем с огня.

4. Засекаем время. Его определить просто. Минуты варки, обозначенные на упаковке, надо умножить на полтора.

5. Крышку не открывать и не трогать, пока не истекут нужные минуты.

– Под закрытой крышкой они сами дойдут, да? – уточняет мама.

– Да. И не образуют клейких веществ, от которых мы толстеем.

– Учту, надо попробовать. Но как они едят каждый день одно и то же? А ты как же? Не надоедает?

– Совсем нет. С пастой огромное поле для креатива. Во-первых, виды исчисляются сотнями. Во-вторых, не меньше соусов и приправ. Годами можно комбинировать, и ни разу не повториться, – смеюсь я, – так же, как с нашей картошкой. Тоже на столе постоянно, верно? И рецептов приготовления уйма!

– Perche ridi? – спрашивает Марко, очищая корюшку.

– Racconto alla mamma la tua ricetta di come cucinare la pasta, amore mio.252

– А ты уже кормила его пельменями? Понравились? – хочет знать мама.

– Marco, la mamma chiede, ti sono piaciuti i pelmeni? – перевожу, уже зная ответ.

– Si, certo! Sono buonissimi con il burro.253

– А я люблю со сметаной, – улыбается мама, наливая себе компот из груш.

Мы сидим на веранде, наблюдая как медленно заходит летнее солнце. Нам хорошо. Но в сумерках налетают комары, приходится зажечь дымовую спираль и достать репелленты.

– Esotica254, estremo oriente255, – бормочет Марко, отворачиваясь от пшикалки.

Ночуем на втором этаже дома. Крепко спим в мягкой постели, под шум проходящих вдали поездов.

Утром Марко умывается водой из синего рукомойника, висящего на стене летней кухни. Я подаю полотенце с тиграми. Кипит вода в чайнике. За завтраком решаем погулять по окрестностям. Чуть позже выходим с зонтиками в руках.

Тепло, но небо затянуто серой пеленой. Накрапывает нерешительный дождь. Идем мимо бывшего колодца до высокой железнодорожной насыпи с мостом на две колеи рельсовых путей. Под ним бежит быстрая речушка. Легко скользит меж камней как ручей, но по весне разливается, устраивая половодье.

Поднимаемся наверх – видим бескрайнюю тайгу до горизонта. Там водятся медведи, лоси и даже тигры. Предлагаю сойти вниз, на ту сторону, прогуляться вдоль речки, посмотреть, куда она бежит. Марко задумчиво смотрит вдаль и вниз сходить не хочет. «Да и правда, чего рисковать? Сама же рассказала про тигров», – улыбаюсь про себя. Возвращаемся вниз на нашу сторону. Окошками теплых лужиц блестит грунтовая дорога. Шлепаем по ней в резиновых сланцах, глазея по сторонам. Буйные заросли островков зеленого леса чередуются с дачными поселками.

День будний, людей не видно. Они или в домиках, или уехали в город ожидая дожди. Скучающая зрелая малина перекинула стебли через забор, блестят ее мокрые листья и алеют спелые ягоды.

Марко фотографирует крашеные дома с шиферными крышами, простые и необычные, собранные «из того, что было», удивляясь креативности доморощенных архитекторов. А я любуюсь избушкой как из сказки, с глазастыми окошками в ажурных наличниках, и садиком перед ней.

На грядках буйствуют кусты созревающих овощей. Собираются желтеть плети картофельной ботвы, оранжевеют бока тыкв, бурые помидоры торопятся покраснеть, как их спелые собратья, уже увезенные в город. Кукурузы стройными рядами стерегут урожайные богатства. Гладиолусы, саранки, георгины, бархатцы наполняют влажный теплый воздух ароматами августа.

Выходим к большому рукотворному озеру. На его глади, отражающей заросли берез, осин и боярышника, осмелевший дождь рисует кружевной узор.

– Ho nuotato qui, – хвастаюсь я, – qui dove è profondo.256