Внезапно в лице парнишки промелькнул страх. Он стремительно высвободился и отскочил. Иоганн почувствовал, что неприязнь холодным туманом окружает его, лишая воздуха.

— Чтобы ты не увидел в воде, — наконец тихо произнес парень, — Если тебе дорога жизнь, молчи об этом.

— Кто угрожает мне, ты? — засмеялся Иоганн. — Как насчет того, чтобы просто мне сказать правду? Кто покойница?

Темные глаза, казалось, обжигали.

— А сам ты то, как думаешь? — спросил незнакомец без следов иронии.

Иоганн посерьезнел. Все ситуация казалась ему безумной, как сон, и столь же нереальной.

— Это покойница из Невы, которую, якобы, зовут Наташа НегловнаТорашкина. Она лежала в нашей мастерской…

Он замолк на полуслове. След стал отчетливее, получил цвет и форму, и обрел фигуру таинственного гостя. Он снова инстинктивно почувствовал присутствие незнакомца, который набросил ему на голову саван, а затем исчез через узкую щель. С открытым ртом он уставился на парня.

— Ты был в мастерской, — констатировал Иоганн.

Парнишка молчал.

— Вы хотели, чтобы труп исчез. Почему?

Язвительная усмешка скользнула по лицу парня. Он старался счистить грязь с рукавов, что выглядело зряшной затеей.

— Перестань искать покойницу.

— Я тебе не верю, — ответил Иоганн. — Ни одному слову. Кто ты?

— Иди домой, — тихо произнес незнакомец. — И рассказывай, что хочешь.

— Я так и сделаю. И они мне поверят.

— Ты сильно ошибаешься, — произнес насмешливо русский и указал на что-то за спиной Иоганна. — Они поверят Мите.

Иоганн обернулся. Примерно в пятидесяти футах от него стоял юродивый и пристально глядел. А когда увидел, что Иоганн за ним наблюдает, то издал испуганный звук и сбежал.

— Митя с удовольствием расскажет, что ты был тем, кто снова выбросил труп в Неву.

Иоганн чертыхнулся. Он вдруг оказался замешанным в опасное дело. Больше неизвестности его раздражало бессилие, которое вдруг ощутил.

— Так что послушай моего совета, — мрачно заключил парень. — Возвращайся домой, и забудь о своей прогулке сюда. А лучше всего, меня тоже забудь.

Он повернулся и пошел прочь вдоль Невы. Иоганн его не останавливал. Как только парнишка скрылся за поворотом, Иоганн на подгибающихся ногах вернулся к дубу и всмотрелся в глубину. Но из воды на него смотрело лишь зеркальное отражение его собственного лица.

Он пришел в ужас, увидев, что в чулане его поджидала Марфа. Хотя утро еще не наступило, она была одета и грела руки о кружку с похлебкой. Иван спал на лавке, рядом из каморки доносилось тяжелое дыхание дяди Михаэля. Иоганн остановился в дверях и опустил голову. Он почти ощутил, как взгляд Марфы скользил по его разорванной рубахе.

— Сядь, Иоганн, — произнесла она тихо. Неодобрение в ее голосе резало, как ножом.

Марфа поднялась и направилась в спальню. Когда она вернулась, то в руках держала старую рубаху дяди Михаэля, которую бросила Иоганну.

— Переоденься, чтобы Михаэль не застукал, что ты бродишь по ночам. Мы больше не живем в Москве в Немецкой слободе!

Она сделала ударение на русском названии немецкого предместья, будто хотела напомнить, что теперь он несвободен.

— Я ходил только к Неве, — оправдывался он.

— Мне без разницы, где ты был, — поставила она его на место. — Я не хочу увидеть, как тебя принесут в мастерскую зарезанного или забитого ногами. Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности. Ты не слышишь, о чем шепчутся крестьяне и слуги? Ты хочешь, чтобы тебя заподозрили в убийстве? Не забывай, что мы порядочные люди.

— Я ничего не сделал, — огрызнулся он. — Ты меня знаешь!

— Именно, — заметила она сухо. — Ты — добродушный пес, а там снаружи — волки.

«Как же она права», — с горечью подумал Иоганн. На одну секунду он поддался искушению рассказать ей, что видел, но намерение исчезло быстрее, чем он решился. Не нужно ей всего знать.

— Марфа, — произнес он серьезно. — Я понимаю, что ты беспокоишься. Но я не позволю мне диктовать, куда можно ходить, а куда нет.

После этих слов Иоганн глубоко вздохнул. Он еще никогда ей не перечил и почти не сомневался, что получит за эту наглость пощечину. Но она лишь смотрела на него, плотно сжав губы. Это его удивило.

— Как знаешь, — ответила Марфа. — Избили тебя, а не меня.

Ее голос понизился, когда она перегнулась к нему через стол.

— Но подумай немного о своем дяде. В его жизни уже было достаточно потерь.

Я не хочу, чтобы на него навлекли беду.

На этих словах ее голос приобрел мягкий звук, которого он еще никогда не слышал. Когда он глянул ей в лицо, то впервые понял, что суровая Марфа любит своего ворчливого старого мужа. Это открытие касалось и его. Иоганн смутился, будто открыл чей-то секрет, не предназначавшийся для его глаз. Он быстро отвернулся, и натянул рубаху из грубого полотна, ставшую узкой его дяде. Он чувствовал себя чужим.

— Сейчас Михаэль спит, — продолжила Марфа. — Но по ночам его мучают кошмары. Не нужно, чтобы он еще и твою кровь во сне видел.

Весь следующий день Митя не показывался, но Иоганн все же нервничал. До сих пор ему удавалось скрывать свое беспокойство и переутомление, но дяде бросилось в глаза, как не собранно он работает. Дважды он чуть не ударил себя по пальцам, и даже Иван, никогда не лишавшийся спокойствия, неоднократно смотрел на него с удивлением.

— У тебя пляска святого Витта? — напустился на него дядя Михаэль, когда он в третий раз криво забил гвоздь.

Иоганн украдкой наблюдал за могучим стариком, очень походившим на его отца, но отличавшимся по характеру. Впервые ему бросились в глаза глубокие морщины беспокойства на лбу Михаэля, и зачерствевшие уголки рта, которые поднимались лишь, когда он изредка смеялся. И даже Иоганн не ощущал большого желания веселиться. Бремя неопределенности, со вчерашнего дня давившее ему на плечи, доставляло массу хлопот. Он должен догадаться, кем являлся тот парень. Несомненно, он связан с Митей, который уже несколько дней следил за мастерской. Больше, чем когда-либо, Иоганн чувствовал, как палач сжимает ему горло, готовый при малейшем движении одним рывком свернуть шею.

После обеда пришел новый воз с древесиной.

Запах смолы наслаивался на чуть солоноватый дух земли и пота. Грудь и ноги лошадей облепила тина, и они фыркали от усталости. Недовольный Иоганн узнал, что обоз сопровождал один из драгунов Дережева. Он носил не шлем, как гренадеры, а треуголку, из-под которой выглядывал светлый, короткий парик, и вооружен был саблей и винтовкой. Подбородок гладко выбрит, однако, он носил усы, точь в точь, как у Дережева. Иоганн побежал вместе со всеми, помогать разгружать древесину. Все это время его не покидало чувство, что драгун за ним наблюдал.

— Осторожнее! — рявкнул Михаэль на своего помощника.

С треском лопнул ремень, пачка бревен пришла в движение, и перекосилась на бок. Один конь шарахнулся и дернул сбрую. Ее край больно царапнул Иоганна по предплечью, и груз вывалился у него из рук. Плечо пронзила резкая боль. Но ему удалось удержать равновесие и убрать с дороги ноги. Затем его облило грязью. Возле его ног со страшным, тупым ударом упал грубо обрубленный ствол. С трясущимися руками Иоганн отшатнулся. Осторожно попробовал пошевелить травмированной рукой, но дернулся от боли. На него уставились помощники с бледными от испуга лицами. Толька на лице драгуна, заметил он, вспыхнула насмешливая улыбка.

— Иди к Марфе! — крикнул ему дядя Михаэль. — Проверь, не сломана ли рука!

Драгун ухмылялся уже в открытую. Когда злой Иоганн повернулся и зашагал к дому, то услышал шипящие слова одного из крепостных:

— Пусть лучше русский делает работу, тогда ничего не разорвется.

Возмущенный Иоганн обернулся. Его дядя замечания не услышал, а двое работников злорадно оскалились. Без сомнения драгун Дережева тоже слышал эти слова, но не сделал никаких попыток что-то предпринять. У Иоганна по затылку прополз холодок. Вдруг это солдаты царя Петра тайком разжигали ненависть к иностранцам? Невидимая веревка палача затянулась еще туже. Вскоре Иоганн с наспех перебинтованной рукой находился на дороге к барже, весь день курсировавшей от южного берега до Заячьего острова. У него в кармане лежал список трав, необходимых Марфе, чтобы облегчить кашель и лихорадку заболевших помощников. Иоганн считал, что в каждом лице, попавшимся ему по дороге, читалась открытая неприязнь. Хотя в большинстве случаев на молодого, светловолосого плотника с перебинтованной рукой смотрели лишь с тупым любопытством. Проходя мимо южного берега, Иоганн увидел пришвартованные весельные шлюпки и большую баржу. Группа подкопщиков находилась уже на причале и ждала переправы. Мостов, по большей части, не хватало, так что Иоганн с дядей часто передвигались между островом и берегом на маленьких гребных шлюпках или транспортных баржах. Иоганна это не беспокоило, напротив, он радовался каждой минуте, которую мог провести на воде. Когда он закрывал глаза, прислушиваясь к скрипу канатов, то представлял, что стоит на палубе своей яхты. А сегодня он особенно радовался, что его отослали из мастерской. К счастью доктор Розентрост являлся другом дяди Михаэля. В настоящее время его квартира находилась в аптеке, открытой на бастионе Меньшикова.