– Это я понимаю. И все равно прогресс на лицо.

– Спасибо, – это было действительно приятно слышать, потому что я старалась и тренировалась, что было совсем непросто.

Все-таки, положа руку на сердце, я очень сильно отстала. Даже от девочек, не говоря о местной программе. А я не могла упасть в грязь лицом и быть хуже всех, так что занималась практически круглыми сутками с перерывами только на сон.

Было и еще кое-что: из Подгорной отчисляли за неуспеваемость. Могли перевести в тот же Ахор или в столицу (ну или что там сейчас за нее), но иногда и вовсе на дверь указывали.

В общем, надо было стараться и я старалась. Тем более что меня никто не отвлекал. Не будем показывать пальцем на того, кто может отвлекать, да.

– Булочки в твоем распоряжении и эти фрукты… – я указала на неведомый плод.

– Пинги? Это не фрукты, а овощи, но ладно, – хмыкнул он и отпил чай.

– Смелый, – фыркнула я.

После одного инцидента, саморучно вскипяченный чай я пила с опаской. Что-то я там напутала, и он по вкусу стал напоминать горячую морскую воду с водорослями. Мерзость та еще.

– Ну, я надеюсь, травить ты меня не собираешься? – усмехнулся он. – А если серьезно, я же видел твою руну и все было правильно.

– Не-а, не собираюсь. Пока, – ответила я, подползла по кровати поближе и чмокнула губы. – Ешь.

– А ты?

– А я сегодня завтракала, обедала и ужинала.

– Но мы же сейчас силы потратили, – ухмыльнулся он.

– Мне полезно силы тратить, – хмыкнула я.

– Да хорошая у тебя фигура! Не понимаю, почему ты по этому поводу все время переживаешь! Вот сколько ты в своем мире весила?

– Пятьдесят три.

– Но ты мне вроде говорила, что была выше?

– Да, почти на полголовы. Знаешь как тяжело привыкнуть к тому, что ты ниже, чем раньше?

– Ты что, плохо питалась?

– Нормально я питалась. Просто телосложение такое было. Я даже не могу сказать, что я была сильно худой, были и похудее меня.

– Я и говорю, странный у вас мир, – недовольно ответил Алек. – Но здесь я тебе голодать не дам. Ешь.

Он протянул мне половину этого пинги. Или правильно пинга?

– Извини, нужно было тебе булку оставить, – мужчина недоуменно обозрел пустую тарелку и чашку.

– Я же говорю, не надо, – возмутилась я, но начала послушно жевать. В общем, я съела и мне даже понравилось. На вкус и по волокнистости очень похоже на сельдерей.

Хотя это все, конечно, мило, но что дальше? Он встанет, оденется и уйдет? А утром мы как ни в чем не бывало встретимся на занятиях?

– Расскажешь, как съездил? – спросила я только чтобы заполнить паузу, с каждым мгновением становящуюся все более неловкой.

– Увлекательно, – хмыкнул он. – Решал проблемы в Храме, дрался с каким-то неизвестным типом, который смог ускользнуть, поймал диверсанта, а потом целых десять дней присутствовал на скучнейших заседаниях суда.

– Действительно увлекательно, – согласилась я. – Что за диверсант и с кем ты дрался? Можешь рассказать или это тайна Ордена?

– Да какая там тайна?.. – махнул рукой он. – Я думаю даже, что это все имеет отношение к нашим преступникам.

– Но точно ты не знаешь?

– Не знаю, – вздохнул Алек удрученно. – Когда диверсанта задержали, передали его следователям Королевской стражи. И пусть это дело Ордена, но у нас нет своего ментата, а без ментата разговаривать было бесполезно – у него стоял какой-то блок. Вот только мы не успели его допросить по всем правилам – он в камере повесился.

– Нехорошо… – покачала головой я. – Ну расскажи тогда все по порядку.

– Тебя не смущает, что мы лежим в постели и все равно работаем? – усмехнулся он. – Давай так, я тебе все расскажу, но немного позже. А сейчас у меня на тебя другие планы.

– Ах другие?! Кто-то, помнится, говорил, что все силы потерял, и вряд ли две булочки с повидлом смогли их восстановить, – рассмеялась я.

– А вот и проверим, – Алек подгреб меня к себе и начал целовать.

Потом, через некоторое время, он мне, конечно, все в подробностях пересказал. Вот только мозги мои не хотели собираться в кучу, и я решила, что подумаю об этом завтра, как сказала одна потрясающая женщина, а пока можно просто насладиться моментом. Полежать в объятиях мужчины, послушать, как он ровно дышит во сне.

Скоро и я задремала, а когда проснулась среди ночи, Алека рядом не обнаружила. Он исчез, как наваждение. Я даже засомневалась, что он был со мной. Только две пустые чашки, стоявшие на прикроватной тумбочке, напоминали о том, что у меня были гости.

И что мне прикажете об этом думать? Что он взял и сбежал от меня посреди ночи, бросив, как какую-то?.. Или что он поступил разумно и ушел до того, как его, покидающего мою комнату, увидят соседи?

Ладно, пока будем надеяться на второй вариант, но не стоит отрицать и вероятности первого.

А утром, когда включила свет, я нашла записку, где Алек извиняется, что ему пришлось уйти. Вот лучше бы ничего не писал! От чего-то мне было неприятно это читать. Уж не знаю, почему. Несло от этой записки какой-то неправильностью, будто неискренностью.

Впрочем, может это я себе напридумываю? Всегда же приятно просыпаться вместе с любимым мужчиной и наоборот неприятно понимать, что он от тебя ночью сбежал, пусть у него на это и были объективные причины. Если они были, конечно.

Как-то все по-дурацки вышло! Он приехал, мы оба были рады (очень рады, ага) видеть друг друга, и наши отношения зашли дальше, чем я планировала. А потом он молча меня бросает. Мог бы и разбудить ради приличия!

С этими невеселыми и, что уж говорить, откровенно глупыми мыслями, я и отправилась на занятия. Почему-то после вчерашней эйфории настроения не было совсем.

Тена на меня с самого утра странно посматривала. Началось это еще за завтраком, куда я с трудом приползла с той частью студентов, которые не бегали по утрам.

Вообще, поскольку тут по отдельности ходить было не принято и небезопасно, бегать ходили всей толпой, в том числе старшекурсники. То есть все желающие выходили к определенному времени, в нашем случае в семь утра, и шли бегать. Кто-то приходил на полчаса, а это два круга по кромке плато, кто-то на час, это, соответственно, четыре круга. А потом так же организованно эти группы шли на завтрак.

Ну а кто-то бегал вечером, там тоже была своя группа участников, и шел на завтрак сразу к восьми.

Короче, я сегодня шла именно с этой группой. Ну лень мне было после сегодняшней ночи еще и бегать. Вот Тена и обратила внимание, что я ем вместе с ней. Или же она что-то слышала?

– Что ты на меня так смотришь? – вздохнула я, когда одногруппница опять начала на меня пристально пялиться на перерыве.

– Да нет, ничего, – она помотала головой. – Просто с тобой все нормально?

– Ну да, вполне. А что?

– Мне кажется, ты сегодня странная какая-то. Бегать вон не пошла. Ты из-за Эси расстроилась или это из-за того, что магистр Зеер приехал?

– Да как-то… – вообще, стены здесь капитальные, в полметра толщиной, вряд ли она что-то слышала. Что же касается Эси, то после того, как я ей рассказала о дворянстве, она практически перестала со мной общаться. С Теной, кстати, тоже. – Почему ты думаешь, что из-за Эси?

– Не знаю, – девушка пожала плечами. – Но будь аккуратна. Она вчера со своим змеиным клубком о чем-то шушукалась. А когда я проходила мимо, они все разом замолчали.

– Ну так может они о тебе говорили?

– Обо мне они могут только говорить, ничего больше сделать не посмеют. А вот тебе может и больше достаться.

– Зачем ей это?

– Кто ж знает? То есть, я правильно понимаю, что ты не в курсе, что Эси что-то замышляет и расстроилась не из-за этого?

– Я не расстроилась, просто…

– Просто что-то у вас реном Зеером произошло?

Я почувствовала, как начинаю краснеть. Чертова белая тонкая кожа реннов! Я в той жизни вообще не краснела, не имела такого свойства. А тут иногда бывало.

– Ну-ну, – хмыкнула та.

– Ой, не начинай, – я махнула рукой. – Кстати, ты в курсе, что он будет преподавать только у старших курсов? У нас нет.