— Ой! — ойкает мама, прикрыв рот ладошкой, чтобы не засмеяться в голос.

Упс! Проблемка!

Этого ещё сейчас не хватало.

— Виктор, сынок, — начинает папа прокашлявшись. — Мы всё понимаем, что у тебя богатая половая жизнь и ты молод. Девушки и парни в таком возрасте творят безумства, но… мы бы предпочли не знать о твоих похождениях, — поджимает губы, пока Виктор поднимает с пола мои трусики. — У нас в доме Роза и… — замолкает, подбирая слова. — Я бы хотел её как можно дольше отгородить от этого аспекта взрослой жизни.

— Кхм, прости, — извиняется Вик, быстро взглянув на меня, а я, наоборот, отвожу взгляд. Стыдно. — Такого больше не повторится, — засовывает мои трусики в карман брюк, но… сразу две пары там не помещаются. Приходится просто в руке сжать.

Боже! Боже! Боже! Он меня убьёт! Но я ведь помечала территорию, а трусики — элемент обряда любви и верности. Я же как лучше хотела. Кристина сказала, что это стопроцентный ритуал. На форуме о нём только положительные отзывы.

По лицу Вика вижу, что он еле сдерживается, чтобы не засмеяться, и это немного успокаивает. Совсем чуточку. Потому что после той нотации, что папа Виктору и в машине прочитает, мой любимка будет злой. Злой на меня и мою выходку.

Ну зачем он так резко пиджак дёрнул? Не мог спокойно его взять? А так бы пришёл на работу, ручку в карман, а там — бац! — сюрприз от меня. Радостной был бы. А сейчас не пойми что творится.

Я же любя! Ради нас двоих старалась.

— Ну ладно! — восклицаю, разбавляя атмосферу. — Я пойду! Вы тут разбирайтесь! А я пойду! У меня столько дел! Столько дел, что минуты свободной нет! Бегу уже!

— Я к тебе сейчас, милая, зайду, — кидает мне мама в спину, и её тон не обещает мне ничего хорошего. — Помогу.

О нет! О нет! О нет! Зачем она зайдёт? Пусть у себя сидит! Я сама справлюсь! Большая девочка!

Она всё поняла? Ругать будет? Или сразу в монастырь отправит вместе с папой?

— Жду, мамочка, — кидаю и пулей вылетаю из столовой.

Твою мать! Мне капец!

Почему никто не написал, что у ритуала побочный эффект есть? Почему никто даже не заикнулся? Подставили меня, гады! И что теперь делать? Извиниться? И сойдёт с рук? Не думаю… Ладно бы одну пару подкинула, но я ведь везде ему их напихала. Даже в бардачок машины.

Забегаю в свою комнату и бегу к комоду, в котором храню своё нижнее бельё. Открываю его и делаю в нём бардак, чтобы в случае проверки мама не поняла, что что-то пропало. А пропало много трусиков. Пятнадцать штук. Осталось примерно столько же, но ящик явно опустел. И мама это точно поймёт.

Закрываю шкаф, в котором сейчас всё: трусики, носки, лифчики, бретельки, купальники и даже колготки. Нужно же было как-то создать видимость наполненности.

Прохожу к кровати и опускаюсь на неё, смиренно ожидая кары небесной, ой, родительской, и «помощи» мамы, которая должна прибыть с минуты на минуту. Так и представляю, как она меня на куски разорвёт. За то, что роман с Виктором закрутила. За то, что ей не сказала. И за трусики, естественно.

— Ну что… любовь моя, — тянет родительница, войдя в мою комнату с полотенцем в руках. Она его взяла, чтобы меня поколотить? Выбить дурость из головы? Так поздно! Я уже такая, какая есть. Раньше надо было воспитывать. — Как у нас дела, Роза?

— Всё нормально, мам, — отвечаю с широкой и искусственной улыбкой.

Мне капец! Мне капец! Убьёт! Съест! И даже не подавится.

— Ничего подкупить не надо?

— Нет, — мотаю головой с прежней улыбкой. — Всего хватает, мамулечка. Не переживай. Можешь идти заниматься своими делами. Я сама со своими справлюсь, мамочка! Всё есть! Ничего не надо! Всего хватает!

Долго сверлит меня испытующим, оценивающим взглядом, после чего всё же заговаривает, поняв, что я как партизан буду молчать и себя не сдам:

— А что ты будешь делать, когда Виктору опять трусики придётся пихать?

— Куплю новые, — опускаю взгляд, убрав дурацкую улыбку с лица. — Возьму деньги и куплю новые. Логично ведь.

— Ну и паразитка же ты, Роза! — опускается рядом со мной на кровать, недовольно покачав головой. — Рассказывай. За что парня так ненавидишь? За что наказать решила? Что плохого он тебе сделал?

— Ч-чего?

— Того, дочь моя, — вздыхает она устало. — Быть с тобой — сплошное наказание. Поэтому спрашиваю — за что парня наказываешь? Разве семнадцать лет жить с тобой под одной крышей недостаточно для него?

— Ой, мам! — тяну, закатив глаза. — Ну что ты начинаешь?! Наказание, наказание. Нормальная я. Весёлая и озорная. Просто у нас с Виком так вышло. Влюбились. Начали встречаться, и пошло-поехало.

— У вас уже что-то было? — задаёт вопрос в лоб. — Ты с ним уже спала? Да? Раз твоё нижнее бельё в его кармане?

— Бельё я ему напихала, — честно признаюсь. — Кристина сказала, что это действенный способ, чтобы парень не изменял. Был верен и…

— Как я не догадалась, что без Лапиной здесь не обошлось! — восклицает, дотронувшись до своего лба со вздохом. — Это единственный ритуал или ещё будут?

— Ещё будут.

— А дальше что? Бюстгальтеры парень начнёт в своих карманах находить? Или что похуже? Ты мне скажи, чтобы я была готова, — не то ругается, не то возмущается мама. — И не смотри на меня так, Роза. Я откуда знаю, что в твоей голове творится, а тем более в головушке твоей сумасшедшей подруги.

— Такого не будет, — бросаю раздражённо.

— Роза, доченька моя. Ты думаешь, это всё работает?

— Не знаю, — пожимаю плечами. — Вот и проверим. А что я могу сделать?

— Роза, тебе стоит немного думать головой, — мама берёт меня за руку и заставляет взглянуть в её глаза. — Ты сейчас просто представь, что Виктор выронил бы трусики не у нас дома, а, например, на совещании. Что бы он испытал в этот момент?

— Думаю, улыбнулся бы, — отвечаю, сама растянув уголки губ в разные стороны. — А вот все вокруг были бы смущены.

— А представь, каково было бы папе? — продолжает родительница. — Куча людей увидели бы трусики его дочери.

— Папе было бы… ужасно, — виновато шепчу, поняв, к чему клонит мама. Мой поступок был детским, необдуманным и глупым.

— Вот, — тянет мама. — Я не запрещаю тебе играть во все эти бессмысленные ритуалы, Роза. Я такой же была в твоём возрасте. Но я лишь прошу тебя думать о том, что ты делаешь. Иногда твои поступки, которые приятны тебе, могут быть неприятны другим. Я знаю, что мы с папой учили тебя всегда думать о себе в первую очередь, но это не значит, что о других ты должна забывать.

— Извини, мам, — искренне прошу прощения. — Я не подумала. Просто… просто сейчас, когда я поняла себя, начала испытывать новые для себя чувства, я… я боюсь их потерять. А ещё я боюсь, что всё это несерьёзно для Виктора, и он меня бросит.

— И думаешь, твои ритуалы вам помогут?

— Не знаю, — произношу на грани того, чтобы разрыдаться. — Но я хоть что-то ведь делаю, и от этого мне спокойно.

— Девочка моя, чтобы удержать мужчину, не надо подкидывать ему свои трусики. Просто позволь ему любить тебя и люби его в ответ. Это сложно, потому что слишком просто, и люди ищут подвох. Но вот единственный секрет длительных отношений — надо любить и понимать друг друга. Вот и всё.

— Мам, ты не злишься? — задаю вопрос, искоса взглянув на любимую родительницу. Вот вроде бы и не ругала, но мозг на место вставила. Вроде бы и не кричала, а чувствую себя виноватой. — Что я с Виктором?

— Злюсь, — кидает, не медля ни секунды. — Мне мальчика моего жаль.

— Мальчика? — переспрашиваю удивлённо, и она кивает. — А дочь?

— А дочь сама кому хочешь мозги вынесет. А вот мой сынок — мальчик вежливый, терпеливый и приличный. Я бы ему другую невесту хотела. Спокойную, уравновешенную и желательно с мозгами в голове. А не вот это вот чудо без трусов.

— Иди ты! — бросаю, цокнув. — Я самая идеальная невеста! Ты меня знаешь. Ты меня можешь контролировать. И я не уведу у тебя твоего сына! Нам не придётся его делить между собой! И вообще! Тебе внуков не придётся делить со второй бабушкой! Идеально ведь для тебя!