Уделив внимание всему, что ее окружало, Дарья окинула себя в маленькое зеркальце. Теперь она была готова. На пороге возник шеф. Возник и слегка завис в дверном проеме, как бы что-то соображая. Затем он посмотрел на Дарью и спустя пару секунд, очевидно, вспомнив про вчерашнее интервью, кивнул новоиспеченному секретарю.

– Здравствуйте.

– Доброе утро.

Она улыбнулась, и он в первый раз увидел ее такой: по серьезному милой, совсем не зрелой, но и отнюдь не глупышкой. Вчера он никак не мог понять, что за человек кроется за внешней замкнутостью и протестом. Тонкая, почти не весомая, хрупкая, – подросток! Но глаза, глубокие, выразительные, с каким-то блеском, таящие грусть? Безразличие? Усталость?

Еще много всего разного приходило ему в голову, пока он глядел на нее. Затем мужчина, сегодня в черном костюме и небесного цвета галстуке, молча прошествовал к себе в кабинет и закрыл дверь.

Раздался звонок, первый звонок по внутренней связи! Дарья сняла трубку:

– Да, Владислав Алексеевич?

«Как легко ей это удается!» – про себя присвистнул Тагильцев, вслух произнес:

– Приготовьте мне кофе, Дарья… я пью черный без сахара, и пью такой всегда, независимо от времени суток и возникающих проблем.

– Поняла – ответила девушка и, подождав, пока не зазвучали короткие гудки, положила трубку.

Пока девушка насыпала кофе в аппарат, за ее спиной нарисовался Яхин.

– Такое впечатление, что вы всегда это делали – выразил он свое восхищение.

Дарья обернулась.

– Здравствуйте, Вениамин…

– Георгиевич – помог мужчина, – здравствуйте. Шеф у себя?

– Да, доложить о вашем приходе?

– Не стоит, я зайду позже. Я пришел посмотреть, как вы тут обустроились. – Он улыбнулся.

– Неплохо – девушка налила кофе в чашку. – Предложить вам кофе?

– Вы прекрасно справляетесь! – он пропустил ее вопрос. – Где вы были раньше?

Девушка задумалась.

– Где была, была, была я … там нет меня… – она пропела строку из песни Пугачевой и улыбнулась Яхину без особого настроения.

– М-да… – протянул тот, как бы восхищаясь собеседницей, и, подмигнув, произнес:

– Еще увидимся.

Девушка с подносом в руках постучалась в дверь шефа.

– Войдите!

Пока кофе двигалось по направлению к Тагильцеву, он смотрел в окно на беспорядочно летящий снег. Дарья решила, что она не интересна своему шефу как женщина и с облегчением выдохнула.

– Сегодня должны прилететь Москвичи, но вряд ли в такую погоду разрешат посадку.

Он говорил с ней?

– Ваш кофе.

– Снег валит и валит… вам удалось сегодня не опоздать! – он посмотрел на нее.

Какого ответа он от нее ждал?

– Я когда очень сильно тороплюсь, обычно успеваю. Что-нибудь еще?

– Да… вот два документа, их нужно отсканировать и отправить по электронке, адрес найдете в контактных данных.

– Сканировать?

Ну, конечно же, закон подлости! Он всегда срабатывает!

– Да… умеете?

Интересно, если бы она сказала «Нет», он бы ее научил?

– Конечно! – со знанием дела заявила она.

– Значит, я не ошибся в выборе секретаря… Да? – он уже говорил по телефону. – Василий Палыч…доброе…

Вернувшись к себе, девушка бросилась к интернету, где любители со знанием дела описывали алгоритм сканирования. Как назло, работа множилась: неустанно звонил телефон, тянулись посетители, почтальоны, рекламщики…

Дарья закрутилась, как белка в колесе. Первый рабочий день – нелегкий день.

Каштанов, одевшись, взглянул на свое отражение в зеркале, пожалел об этом и вышел из комнаты неизвестной квартиры неизвестного владельца. Обширный зал с мягкой мебелью в центре плавно переходил в уютную кухоньку, решенную в темно-зеленых тонах. Крохотная люстра в форме ракушки из хрусталя приковывала взгляд. Каштанов прошелся от картины к картине: морской пейзаж, горные кручи, лесные массивы… Надо сказать, вкус у хозяина был весьма не дурен.

– Я знаю, не нужно было этого писать, но ты меня знаешь, Глеб… – послышался женский смех, за ним мужской, – я всегда пишу не то, что нужно.

Появилась брюнетка, затем худосочный мужчина с камерой через плечо. Каштанов замер возле массивного торшера, удачно вписавшись в интерьер.

– Не знаю, как остальным, но мне нравятся твои статьи, под названием «В пух и прах»…

– Это потому что, они не о тебе, Глеб…

– Я невинен, как мартовский кот после кастрации… меня не в чем изобличить!

Ха-ха! – брюнетка стукнула собеседника по спине – Я бы нашла, ой нашла!

И они вновь зашлись хохотом.

Наконец, Каштанова заметили.

– Здравствуйте… – Глеб Шипилов слегка опешил.

– И вам здравствуйте – Каштанов не любил чувствовать себя смущенным, и поэтому он решил избрать позицию «не при делах».

– Проходите на кухню, – почему–то она перешла на «вы», – сейчас позавтракаем, если что-нибудь найдем.

Она подмигнула другу.

– Найдем, конечно, Эмка, в моем холодильнике всем места хватит!

Мужчина с камерой приостановился, пропуская незнакомца вперед. В его глазах, серых до бесцветности, сквозило любопытство.

– Да кстати, если вам нужна уборная, она напротив входной двери. – Учтиво заметил хозяин квартиры.

– Если бы кто-нибудь еще помнил, где находится эта входная дверь! – вставила свое брюнетка, обосновавшись на кухне.

Ну, просто умора! Каштанов держался независимо. Он стойко выдержал все насмешки и отправился туда, куда указал мужчина с фотокамерой. Квартира продолжала поражать своей изысканностью и выдержанностью стиля. В уборной, а по–другому ее и нельзя было назвать, можно было остаться жить, днями разглядывая мозаичные узоры на стенах и потолке.

– Слушай… Эмм… – она обернулась. – Не мое, конечно, дело…

– Ты о бородаче? – усмехнулась она.

– Ты его так называешь? – Шипилов взял кусочек «Маасдама». – Колоритный какой дядька!

– Да, он ничего… –брюнетка заработала венчиком, взбивая яйца.

Объект обсуждения показался на горизонте.

– Ладно, ребята, – обратился фотограф к обоим, – завтракайте, мне нужно поработать.

Он взял со стола чашку с кофе и бутерброд и, подмигнув подруге, зашагал в комнату, где еще не ступала нога пилота.

Каштанов подошел к столу, развернул стул к себе лицом, и, оседлав его, уставился на плиту.

– Я делаю омлет, будешь? – спросила она.

– Да, я очень голоден.

– Я тоже… всегда на утро после вечеринки умираю от голода.

– Я удивляюсь твоему приятелю… будь я на его месте, я бы уже давно вышвырнул меня вон.

– Мы с ним хорошие друзья, и он не лезет в мою жизнь…

– В твою жизнь в его квартире… – дополнил Каштанов.

– Иногда он выручает меня… иногда я его…

Омлет затрещал на сковородке, Каштанов сглотнул.

– Он тоже водит баб в твою квартиру? – кусок сыра лег на кусок колбасы, и все это направилось по назначению.

Мимолетная незащищенность в ее глазах сменилась твердостью из кремня.

– Правда, говорят, свинство у нас в почете!

– Это где у вас?

– Омлета тебе не видать! – резюмировала она.

– Как это не видать?!

– Ты съел всю нарезку, царь–царевич, король–королевич…

– И я все еще голоден!

– Подожди минут двадцать, чувство голода отступит!

Каштанов засмеялся. Не деланно, не для вида, как это было вчера в баре, а по-настоящему. Значит, и в этом броде есть еще что-то живое…

– Подай тарелки, пожалуйста.

Через две минуты никто не смог бы доказать, что Каштанов получал свою порцию омлета из восьми яиц. Он съел практически все, что смог обнаружить на столе. Когда же чувство голода отступило, настала пора пить кофе.

– Тебя не прокормить! – улыбнулась брюнетка.

Она вспомнила вчерашнюю ночь с бородатым мужчиной. Его ненасытность проявлялась не только по отношению к еде…

– Я сварю кофе, если твой друг не против. – Каштанов поднялся и направился к кофейному аппарату. – Значит… Эмма?

Разве ему было не все равно?