Российскими социологами была убедительно доказана неправомерность данного утверждения. С 1989 года Институтом социально-политических исследований РАН два раза в год, на основе детального анализа социально-экономических и политических показателей, давалась оценка социально-политическому развитию страны, а властным структурам предоставлялись убедительные социальные прогнозы, которые ими же игнорировались. Кроме того, в проблематику исследований известных отечественных социологов входило: изучение состояния массового сознания, ценностных ориентаций, установок и настроений разных социальных и национальных групп, поиски путей осуществления их интересов, а также выявление причин социальной и межнациональной напряженности и конфликтов, определение механизмов их предупреждения и преодоления[34].
По мнению советских социологов, в послевоенные годы в СССР буквально в десятки раз увеличилось число предприятий, учреждений, организаций, произошло усложнение общества в таких масштабах и с такой скоростью, какой никогда до этого не было в истории человечества для объединения таких огромных размеров, каким был Советский Союз. Усложнились все аспекты жизни общества, образование, культура, коммуникации, международные отношения и т. д. Естественно, назрели проблемы и возникли трудности, с которыми уже нельзя было должным образом справляться прежними средствами. В стране стала назревать кризисная ситуация.
Сущность надвигавшегося кризиса заключалась в том, что сложившаяся и нормально функционировавшая до этого система власти и управления советского общества стала неадекватной новым условиям. И по мере прогресса общества степень неадекватности все более возрастала. Этот процесс можно было остановить, то есть предотвратить кризисный взрыв или смягчить его. Его можно было преодолеть теми средствами, какими советское общество располагало, то есть, средствами коммунистическими. При этом вряд ли требовалась коренная перестройка социальной системы. Наоборот, необходимо и достаточно было усовершенствование именно коммунистической социальной организации.
Следовало увеличить аппарат власти и управления, особенно партийный аппарат. Он был уже мал для возросшего числа объектов, подлежащих управлению, и не соответствовал усложнившейся структуре общества, а также усложнившимся условиям управления. Важно было повысить квалификацию работников системы власти и управления именно как работников коммунистической системы, разработать экономическую теорию именно для этой системы, усилить централизацию экономики и управление ей. Короче говоря, надо было идти по пути усиления и усовершенствования всего того, что в западной идеологии и пропаганде подвергалось критике и осмеянию именно потому, что это фактически работало и могло позволить Советскому Союзу преодолеть трудности[35].
Но советские руководители, как бы ринулись в «перестройку», гибельность которой была очевидна заранее. «Перестройка» развязала кризис, который стал всеобъемлющим, охватив и сферу экономики[36]. Такой результат перестройки означал, что при ее проведении были неправильно сформулированы причины и сама природа всеобщего прогрессирующего паралича 70-х годов, неверно определены цели, которые надо было достичь, и средства, пригодные и уместные для их достижения.[37]
К концу 80-х гг. проблемы, стоящие перед советской экономикой, обострились: политика перестройки не смогла остановить общего ухудшения экономических показателей. В 1991 году продолжался рост как открытой, так и подавляемой инфляции. По официальным оценкам, розничные цены возросли за год на 5 %, а общий уровень инфляции составил около 12 %. В результате быстрого увеличения денежной наличности при неизменных государственных ценах у населения и предприятий накопилось избыточное количество денег, которое оценивалось в 250 млрд. руб.[38] Экономическая система централизованного планирования постепенно теряла свою эффективность, но, поскольку она не была заменена эффективной экономической стратегией, продолжался прогрессирующий рост ее дезорганизации.
В 1990 г. укрепилось общее понимание необходимости более смелой, всеобъемлющей и четко ориентированной на рынок программы экономической реформы. Так, в течение первых трех кварталов данного года Верховному Совету СССР учеными – обществоведами был представлен ряд авторских программ или «проектов» перехода к рынку. Они отличались детальностью проработки, временными ограничениями и последовательностью предлагаемых мер.
Одной из них была программ, получившая название «Программы 500 дней». В рамках этой программы предлагалось организовать широкую продажу населению недвижимости (квартир, мелких предприятий, незавершенных строек и др.), а также акций и облигаций; затем отменить государственные субсидии убыточным предприятиям, ускорить их банкротство и переход в руки новых собственников. Этим, по замыслу авторов, достигались бы две цели: 1) изъятие у населения излишков денег и, тем самым, оздоровление бюджета; 2) создание широкого слоя мелких и средних собственников и арендаторов как базы рыночной экономики. Однако, хотя предложенные в рамках данной программы меры способствовали бы определенной финансовой стабилизации, в ней не были обозначены механизмы функционирования эффективной экономики.
Исходная посылка другого проекта – проекта «денежной реформы» состояла в том, что «лишние» деньги сосредоточены в руках узкой прослойки богатых людей и изъятие накоплений «сверх» 5 или 10 тыс. руб. восстановит не только финансовую стабильность, но и социальную справедливость. При этом в тени осталось главное: денежная реформа в лучшем случае «срезала» бы «верхушку» инфляции, оставив в неприкосновенности ее «корни», поэтому потребность в денежных реформах стала бы перманентной. При этом задача перехода к рынку в данном проекте даже не ставилась.
Сторонники проекта «иностранные займы», сопоставляя соотношение между мировыми ценами (в долларах) и свободными ценами (в рублях) на дефицитные в СССР товары (электроника, автомобили и т. п.), сделали вывод о том, что иностранный кредит в размере 10–15 млрд. долл. был бы вполне достаточен для стабилизации отечественного потребительского рынка. Существовали также проекты «обмена рублей на валюту» (проекты Г. Фильшина – обмен 140 млрд. руб. на 7,7 млрд. долл. и «Российского дома» – обмен 300 млрд. руб. на 50 млрд. долл.).
В анализируемый период выдвигалось также предложение «отпустить цены». При этом его авторы, считавшие себя «рыночными экстремистами» и в то же время сторонниками «нормальной» экономики, не приводили никаких расчетов относительно того, какими могли бы быть свободные цены в условиях монополизированной экономики СССР. По мнению компетентных специалистов, монополии поступили бы просто: цены на энергию, уголь, нефть, газ, металл и т. д. подняли бы в 5–6 раз, а объем производства сократили бы. И в итоге экономика снова оказалась бы в состоянии жесточайшего кризиса[39].
В целом, если не принимать во внимание авантюрную сторону этих проектов, главный их недостаток, на наш взгляд, состоял в том, что они не решали центральной задачи перехода к рынку – создания основ рыночной инфраструктуры.
В свою очередь, Президент СССР предложил программу «Основные направления стабилизации народного хозяйства и перехода к рыночной экономике», которая была одобрена Верховным Советом СССР 19 октября 1990 г. Необходимо отметить, что в данном документе имела место адекватная оценка состояния экономики страны и было показано, что «альтернативы переходу к рынку нет». Однако, несмотря на ясность этой конечной цели, «Основные направления…» не содержали четкого плана или графика такого перехода. Вместе с тем, в них был намечен общий порядок действий по проведению рыночной реформы[40], а перечень различных экономических мероприятий свидетельствовал о том, что выбор был сделан в пользу постепенности решения проблемы перехода к рынку.
