И ее такую оглохшую и ослепшую ввели за руку в двери, рядом с которым значилась табличка, начинающаяся словом «ЗАГС».

— Смотри-ка, не пошутил, — невысокая женщина с короткой ассиметричной стрижкой и ярким макияжем встала из-за стола. — Мишка, родители-то хоть в курсе?

— Пока нет.

— Ясно, — Алису удостоили внимательного взгляда, причем особенно пристально смотрели почему-то на живот. — Ну, заполняйте заявления.

Перед носом Алисы появились какие-то бумаги, но она на них не смотрела. Она смотрела только на Михаила.

— Миш… Что это такое?

Он вздохнул. Потер лоб.

— Послушай, Алис. С учетом этого мудака Сазонова. И Владимира… да и вообще… понимаешь, если у тебя будет фамилия Девятова… и кольцо на пальце… мы когда поженимся — об этом завтра же все будут знать… Я же не могу тебя под замок закрыть, верно? А так — тебя пальцем никто не тронет, понимаешь? А если попробует какой-то самоубийца тронуть — то мне об это тут же сообщат. Меня все знают. И тебя все тоже будут знать. Это единственный способ обеспечить тебе безопасность.

— Что? Обеспечить безопасность?

— Ну да.

— То есть… это для того, чтобы обеспечить мою безопасность?

Миша не успел кивнуть.

— Мишка, тебя батя в детстве не ронял?

— Чего?! — Миша с раздраженным видом обернулся.

— Ты чего же… — сотрудница государственного учреждения понималась из-за стола. — Ты девчонку в ЗАГС привел, а главного не сделал, что ли?

— Чего — главного?!

— Ой, видать, не раз ронял, — вздохнула женщина. Посмотрела на часики у себя на запястье. — Так. У меня до конца рабочего дня — сорок минут. Я сейчас отойду чаю попить с соседний кабинет. У тебя есть десять минут, чтобы все объяснить.

— Что объяснить?!

— Миша, не разочаровывай меня. А то мамке пожалуюсь.

Негромко щелкнул дверной замок, оставляя их вдвоем. Алиса сидела, глядя куда-то в стену. Этими взглядами то в окно, то в стену он сыт по горло!

Что надо сказать? Что может быть важнее безопасности любимой девушки?!

Михаил посмотрел на склоненную вниз светлую макушку.

Может, и в самом деле его роняли в детстве? Или все-таки тот случай, когда ему шлем раскроили, не прошел бесследно?

Он присел на корточки, взял ее руки в свои ладони.

— Алиса… посмотри на меня.

Его просьбу исполнили — не сразу, но все же исполнили. Какие у нее глаза… какая она красивая… а он просто дурак. А дурачку и шлем не поможет.

— Алиса… — он, повинуясь безотчетному желанию, обхватил ее лицо ладонями. — Твоя безопасность — самое важное для меня. Потому что я тебя люблю.

Она моргнула раз, другой.

— Да? — переспросила как-то растерянно.

— Конечно.

Она долго смотрела ему в лицо. Вглядывалась словно что-то искала. Молчала. А он тонул в ее глазах. Безоглядно. Безнадежно. Сладостно.

— Это правда?

— Самая настоящая.

Взмах женских рук, пальцы на его шее. И поцелуй.

В стенах этого учреждения так не принято целоваться, но им — плевать.

Они целовались долго. Пока их не прервал голос.

— Так, этим будете дома заниматься. Сообразил, болезный?

Мишка не без труда оторвался от девичьих губ.

Но ответил первой Алиса.

— Да, все в порядке. Извините нас, пожалуйста. Где бумаги?

Спустя еще пятнадцать минут бюрократии им возвестили:

— Так, Мишка, за документами через неделю приедешь. А теперь брысь.

— Спасибо вам большое, Лидия Тимофеевна!

— Это у меня рабочий день вот-вот закончится. А в ювелирном салоне — еще час работы.

— Зачем мне в ювелирный?!

— Ну точно Васька тебя уронил. И хорошо, если не с крыши. Кольца купи! Раз уж так озабочен тем, чтобы всему миру сообщить, что это — твоя женщина.

— Ребята! — Султан поднял вверх руку с бутылкой шампанского. — Поздравляю!

— Рано пить шампанское! — Миша открыл дверь «Победы». — Нам надо срочно купить кольца. Погнали!

Надо ли повторять, как сильно любил эти слова Султан Оздоев? Под рев мотора «Победы» Миша и Алиса пили свое свадебное шампанское прямо из горлышка.

— Выбирай.

Она думала совсем недолго.

— Вот это.

Взгляд продавца ювелирного салона был весьма снисходителен и красноречив.

— Алис, — шепнул Миша ей на ухо. — Я могу себе позволить купить тебе другое кольцо. Подороже. С… камушками.

У нее было уже кольцо с бриллиантами. Пусть и не обручальное. И это кольцо подарило ей путь к свободе. А сейчас она хочет это.

— Я хочу это, — Алиса твердо указала на тонкий золотой обод. — Только такое.

— Хорошо. Будьте добры два — мужское и женское.

Бутылку шампанского они допили на обратной дороге. И потом сидели молча, переплетя пальцы и слушая, как задорно Султан подпевает громким ритмичным мотивам.

Султан доставил их до дома. Помахал энергично рукой на прощание. И Алиса с Мишей еще успели услышать, как он говорит кому-то по телефону: «Сам в город отвез! Да я тебе отвечаю — это не фейк! Девятый точно женился!»

— Ну вот теперь я точно готов есть сочни, — Миша повесил свою и Алисину куртки на вешалку. — Там еще курица вчерашняя есть с гречкой.

— Хорошо, — спокойно отозвалась Алиса. — Пойдем на кухню. Ты, наверное, голодный.

— А ты? — он поймал ее за руку, повернул к себе лицом.

Долгий-долгий взгляд. И сочни остались ждать на кухне своего часа. Наступил он, скажем честно, не скоро.

Поза была самой простой, миссионерской. До изысканных ласк дело тоже не дошло. Они были на самом деле голодные. Оба.

Единственная ласка, что удалась ей — это держаться за его плечи и гладить их.

Единственная ласка, что удалась ему — проверить, готова ли его жена — и вздрогнуть всем телом, почувствовав влагу.

А потом они слились. Его поначалу неспешные размеренные движения. Дрожь ее пальцев на его плечах. И взгляды, не отводя, не закрывая глаз. Смотреть, не отрываясь, чувствуя каждый миллиметр движений — его внутри, ее по плечам. И только в финале прикрыть глаза от затапливающего наслаждения.

— Алиса…

Она открыла глаза. И тут же счастливо зажмурилась, утыкаясь ему в шею.

— Алиса… — повторил Миша, положив руку на ее плечо и слегка поворачивая Алису. — Ты ничего не хочешь мне сказать?

— Что? — неужели между ними еще остались какие-то невыясненные вопросы?!

— Ты любишь меня?

Она образцово, как настоящая блондинка, хлопнула пару раз глазами. А ведь и правда… Не сказала.

— Миша… — Алиса подняла руку и коснулась его щеки. Чуть-чуть колючий. Такой родной. — Я так свыклась со своей любовью к тебе, что, мне кажется, все об этом знают.

— Не все.

Теперь уже она обхватило его лицо ладонями, вглядываясь в глаза. Взгляд у Миши был напряженный.

— Неправда, — она самыми кончиками пальцев гладили его колючие щеки. — Ты все прекрасно знаешь. Ты не можешь не знать, не чувствовать, — она прижалась губами к его губам, — как сильно я тебя люблю. Мой родной. Мой любимый.

Его взгляд из напряженного стал какой-то беспомощный. А потом он крепко-крепко обнял Алису.

— И я тебя. Моя. Моя любимая. Моя жена.

Алиса поежилась, словно эти слова были слишком…. Слишком яркие. Слишком сильные. Они делали ее слишком счастливой. Хотя, наверное, нельзя быть слишком счастливой. А к этим словам — к ним надо просто привыкнуть. И она обязательно привыкнет.

— Как же я тебя люблю… — Миша прижал ее к себе крепче. — Как же я по тебе скучал. — А потом разжал руки. — Дай на тебя посмотреть.

Ей почему-то стало неловко. Она раньше не стеснялась своей наготы. Теперь же почему-то захотелось прикрыться. Но ведь это Миша… Ее любимый. Ее… мамочки… муж.

— Пожалуйста… — прошептал он, стаскивая одеяло вниз. — Пожалуйста… Позволь мне посмотреть. Я так скучал по тебе…