Папа на фотографии тоже был больше мамы. На одну подушечку моего большого пальца. Он был светлый, как летний день, а глаза его сияли даже через фотокарточку. Они были синие как вода в сеноте, куда меня водил дедушка на выходных.

В его глазах можно было утонуть, также как и в том карстовом колодце. Подземном великолепии со времен племени Майя.

– Дедушка, а где папа взял такие глаза?

– Дорогая Сели, я думаю, они достались ему по-наследству.

– Что значит по-наследству? – Я смотрела на свадебное фото, не отрываясь от глаз отца и не понимала, почему эти такие знакомые незнакомые люди не могут мне ответить?

– Это значит в подарок. От родителей или бабушки с дедушкой. Поняла?

– А что мне досталось по-наследству?

Дедушка засмеялся, а потом произнёс:

– Очень многое, вот вырастешь и сама узнаешь.

Когда дедушка ушёл, я спрятала фотографию к себе под подушку. Теперь мои родители будут под защитой и их никто не обидит.

Я пообещала.

Теперь я часто разговаривала с ними перед сном, спрашивала совета и помощи. Утром желала доброго утра. Иногда я закрывала папе уши ватными палочками и рассказывала маме о своих проблемах или очередной безответной любви.

Один раз в год, дедушка забирал фотографию с собой, но только на праздник, когда мама с папой приходили из мира мёртвых.

Он ставил карточку на алтарь, где зажигал свечи и приносил еду.

Утром, после праздника, фотография снова пряталась под мою подушку.

Мои мама и папа были со мной все детство и молодость. И я не чувствовала себя такой одинокой. Со временем фотография, выпорхнула из-под подушки и больше туда не возвращалась.

Вместо этого на шее появился кулон с цветком агавы, оставленный мне мамой, когда она умирала. Я не очень помню то время, так как мне было тогда мало лет.

Лишь отдельные проблески прикосновения холодной руки, хрупкие объятия слабой женщины и бесчисленное множество поцелуев. Сухих и почти безжизненных.

Мама не плакала, кажется.

Её слез я не видела, лишь улыбку: яркую и красивую. Она мне говорила какие-то бессвязные слова о любви и силе, о храбрости и мужестве. О сердце и памяти.

А потом она ушла, легко и просто. Ни сказав больше, ни слова, испарилась дымом в небо, и больше я её не видела.

На память, остался лишь кулон с цветком агавы, как воспоминание о хрупкой женщине, которая была моей матерью.

Глава 3. Благодарим гостей за наслаждение, которое они дают нам, когда идут домой

.

Я любила свой кулон, мне казалось, что он обнимал меня за шею, как могла бы это делать мама. Перебирая его между пальцами, я считала листики. Когда доходила до восьми, я целовала его и успокаивалась. Он был моим оберегом и талисманом. У каждого человека он свой, для кого-то это магический кристалл, животное или цветок.

Его находят в странных местах, они достаются по наследству или покупаются в антикварном магазине. Но как бы не было, для человека это ценная вещь, сродни памяти о близком человеке или событии, которое берегут и прячут от чужих и завистливых глаз.

Цветок агавы, я всегда прятала под одежду и старалась никому не показывать. Но в один из дней, случилось что-то аномальное, и мой талисман чуть не потерялся. А дело было так…

Однажды утром, дедушка пробрался ко мне в комнату, открыл с шумом шторы и распахнул окно. Впустив солнечный день и аромат свежеиспеченного соседского тако2, я проснулась.

– Деду-уля! Закрой окно! – Я накрылась одеялом, чтобы поспать еще часок.

– Селестина сколько можно спать. Уже восемь утра, а ну вставай!

– Восемь? Суббота же! Я спать хочуууу. – Проныла я из-под одеяла.

– У нас сегодня необычный день. Настоящее путешествие.

Услышав любимое слово, я вынырнула из темного одеяльного пространства и уставившись на деда, спросила:

– Куда?

– Так-то лучше. Одевайся, умывайся. Завтрак на столе. А куда мы едем, расскажу по дороге. – Дед, вышел из комнаты и прикрыл дверь. Шумно вдохнув утренний воздух мальчишеской грудью, я громко крикнула нашему соседу:

– Доброе утро, сеньор Матео! Хорошего вам дня!

– Спасибо дорогая Сели, ты уже проснулась? Рановато для субботы. Да, рановато. – Пробубнил он уже себе под нос.

– Нормально! Мы же едем в путешествие с дедулей.

– Если это настоящее путешествие, тогда счастливого вам пути! – Сосед помахал рукой и принялся дальше жарить тако и буррито3 для своих покупателей.

Я помахала сеньору Матео и побежала в ванную. Больше, чем плавать в сеноте4, я обожала путешествия. Дедуля не часто брал меня куда-то, но оттого я любила это особенно.

Куда же на этот раз мы поедем?

Я не знала. Это всегда было сюрпризом, и я узнавала о его начинке, только по прибытию на место.

Это неплохо, потому что играть с дедушкой в загадки всегда было увлекательно. Он знал столько забавных историй, анекдотов и загадок, что хватало не на одно приключение.

Плотно позавтракав и попрощавшись с бабушкой Дономой, мы запрыгнули в дедушкин грузовичок и поехали на встречу приключениям.

***

Кусты агавы хлестали и немного царапали бок грузовика. Я свешивалась вниз через дверь машины и иногда выхватывала желтые цветы с колючих кустарников. Цветение происходило не так часто, поэтому вызывало у меня бурный восторг. Дедушка часто ругался из-за того, что я срывала цветки, которые должны были быть опылены летучими мышами.

Но я ничего не могла с этим поделать. Руки так и тянулись сорвать желтые лепестки, ведь они так напоминали мне маму.

Кулон, который она оставила мне перед смертью, всегда был при мне. Когда я на него смотрела – видела маму. Но запахи цветов агавы, помогали мне представить шлейф аромата, если бы она была рядом.

Было ранее утро, но солнце палило нещадно, заставляя прятаться в тени и ловить прохладу от ветра.

Не глядя на меня, дедушка крутил руль и что-то напевал себе под нос.

– Селеста, не трогай агаву, я все вижу. – Дедушка посмотрел на меня и нахмурился. – Поцарапаешь пальцы, потом вопить будешь. Знаю, я тебя.

– Дедушка, как ты не понимаешь, агава расцвела, это значит, мама снова вернулась, чтобы порадовать меня.

– Не понимаю, о чем ты говоришь. Твоя мама навещает нас каждый год, в наш национальный День Мертвых. Ты что забыла об этом, дурья твоя башка?

– Да помню я все. Но там, я маму не вижу, хоть и знаю, что она рядом. А когда цветет агава, я чувствую ее запах. Нежный аромат маминых духов.

Дедушка улыбнулся и, пока мы ехали до места назначения, больше ничего не сказал. Я смотрела на поля агавы, которые простирались передо мной, и мечтала однажды найти самый красивый цветок и подарить его маме на праздник великолепной и ужасной Катрины.

День мертвых, который мы праздновали в начале ноября, я еще называла днем великолепной Катрины. Бабушка накладывала мне маскарадный грим на лицо и вырисовывала темные глаза и рот. Затем, я надевала на голову венок из роз или пионов, и мы всей семьей шли на кладбище праздновать День мертвых.

Спустя час, может быть два, я так и не поняла, мы приехали в одну небольшую деревушку. Дедушка остановил грузовичок у каменного одноэтажного дома и посигналил.

Через несколько секунд дверь открылась и оттуда вывалилась гурьба народу. Вот все сразу, словно они были заперты в этом доме и только мечтали о том, чтобы наконец выбраться на воздух.

Я смотрела на это все удивленно, потому что не ожидала увидеть столько людей в таком небольшом домике.

– Дедуля, как они там все помещаются? Их же так много… Один, два, три, четыре, пять? Пять человек?

– Вообще-то их там шестеро и еще собака.

– Собака! – Я выпрыгнула из грузовика и направилась к этим незнакомым мне людям. Улыбка не сползала с моего лица, как только я узнала, что в доме есть животное.