Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Я насчитала шесть коек, вместе со своей. Стены были выкрашены в невнятно-желтый цвет. За блёклыми занавесками я увидела решетки. Сомнений не осталось – это психиатрическая больница. Значит, отсюда не так просто выбраться, мелькнуло у меня в голове.

За окном удручающе завывал ветер и гнул ветви голых деревьев. Казалось, еще немного, и тонкие стволы берез сломаются. Я никак не могла припомнить, какой сейчас месяц, но, судя по всему, самый разгар зимы. Интересно, сколько времени я провела здесь? И что же со мной произошло?

Я опять попыталась освободиться. Но спустя несколько минут сдалась и простонала:

– Пожалуйста, можно попить?

– Что? – Фрекен Бок наконец перестала считать таблетки и повернулась. – Чего ты там пищишь? Не расслышала.

– Можно попить, пожалуйста? – ещё тише прошептала я.

– А-а-а, пить она попросила. Ну надо же, вежливая! – хмыкнула она. – А вчера что вытворяла? Помнишь?

– Я ничего не помню, – с трудом выдохнула я. – Что со мной случилось? И где я?

– В психушке! Где ж еще, – пожала она пухлыми плечами. – Вот девахи пошли, сначала наломают дров, а потом – расскажите, подскажите, ангелочками прикинутся и жрут тут халявную еду! – Фрекен Бок все же налила воду прямо из-под крана в пластиковый стакан и протянула мне.

Сделав несколько глотков, я скривилась от привкуса хлорки. Но все же стало немного легче.

– Я хочу поговорить с врачом! Что вы мне капаете? – мой голос приобрёл более уверенные нотки.

– А мы чем не врачи? – хохотнула Шапокляк. – Ты правда не помнишь, что было?

Я напряглась. Понемногу туман рассеивался, и я начала припоминать:

– Мне было очень плохо, я была дома и ждала Вадима, моего молодого человека…

– Да ты, детка, была накачана наркотой по самые уши и к тому же бросалась на санитаров. Скажи спасибо соседям, что скорую тебе вызвали. Когда они тебя нашли, ты лежала в холодной ванной прямо в платье и пыталась перерезать себе вены. Ты у нас тут теперь знаменитость. Сюда редко такие красотки попадают. Сразу видно: породистая. Видать, загуляла, да неудачно! – Шапокляк начала менять уродливое постельное на свободной койке.

Моё левое запястье было забинтовано, значит, они не врут. Неужели я могла на такое пойти?!

– Но я же никогда не принимала наркотики!

– Анализ показал: крови в наркотиках не обнаружено, – пошутила Шапокляк, и медсестры снова рассмеялись.

Закончив с бельём, Шапокляк взяла поднос со стаканчиками и вышла из палаты.

Я лихорадочно пыталась вспомнить предшествующие события. Но ничего не получалось.

– Я хочу в туалет, – снова попросила я. – Пожалуйста…

– Будешь теперь тише воды ниже травы. Усекла? – сверкнула глазами-маслинами Фрекен Бок. Она подошла к кровати, вытащила иглу из моей руки, а затем развязала меня.

– Всю глюкозу на тебя извели. Смотри: будешь скандалить – к буйным отправим.

Я с трудом села на жёсткой продавленной кровати, застеленной белой простыней с жёлтыми разводами. О происхождении пятен оставалось только догадываться. Затёкшие ноги мучительно покалывало.

Непослушные руки, словно плети, висели вдоль тела. Казалось, слабость и тошнота стали моими спутниками. Осмотрев себя, я заметила, что сильно похудела. А ещё кто-то неровно остриг мои длинные ногти. Заметив мой взгляд, толстушка буркнула:

– Положено так, в приёмном тебя помыли и ногти обрезали. Неужто и это забыла? И давай быстрей, долго ты там копаться будешь? Мне ещё Маруську помыть надо, а то она опять под себя сходила!

– Сейчас, извините.

Приложив неимоверные усилия, я с трудом поднялась на ноги и нетвердой походкой направилась к выходу. Одна из пациенток, резво вскочив со своего места, преградила мне путь. Вскрикнув от неожиданности, я увидела женщину средних лет со спутанными жидкими волосами, что едва прикрывали блестящую кожу на макушке. Она улыбалась щербатым ртом.

– Пропустите, мне в туалет надо, – я содрогнулась от омерзения, увидев, что руки женщины были покрыты какими-то мелкими язвами.

– Прячь! Всё прячь, отберут! – озираясь по сторонам, прошамкала она.

Тошнота накинулась с новой силой.

– Пропустите, пожалуйста! – попросила я снова, стараясь не потерять самообладание. Мне не верилось, что всё это происходит со мной.

– Они всё украли! – причитала она.

– Не обращай внимания, у неё мания. Прячет свои вещи, думает, что мы отберём. Хотя зачем нам, подумай, её рваные трусы, огрызок помады и сломанная расчёска! – Фрекен Бок снова рассмеялась трескучим прокуренным смехом.

Медсестра повела меня по длинному коридору, в самом конце которого находился туалет. В больнице было тихо и пустынно. Типично больничные голубые стены и ощущение закоренелой грязи давили к земле. Такое впечатление, что кроме нас здесь больше никого не было. Войдя в узкие двери, я снова ужаснулась: в некоторые кабинки невозможно было зайти. Зловоние убивало моё тонкое от природы обоняние. Зажав нос рукой, я всё же отыскала более-менее приличную кабинку.

– Почему здесь так грязно? И нет дверей.

– Все санитарки разбежались. Платят мало. Должна быть одна, Алкой зовут, но не вышла она, запила, поди, – пояснила она. – А нам не по рангу сортиры намывать! А дверей нет, потому что нет. И вообще, поменьше вопросов задавай.

– Может, вы выйдете и в коридоре меня подождете? – предложила я.

С детства не могла справлять нужду при посторонних.

– Не положено, палата номер шесть под наблюдением, у нас правила!

Мне, честно говоря, было уже плевать, да и организму, пожалуй, тоже. Правила так правила. Пожалуй, так меня ещё никто не унижал.

В туалете над умывальниками висело треснувшее зеркало. Я, наплевав на приметы, все же посмотрелась. Уж лучше бы я этого не делала: мои блестящие черные волосы сейчас свисали длинными верёвками, под глазами темнели круги. Бледная и изможденная, я словно постарела лет на пять. Я брезгливо, кончиками пальцев выкрутила вентиль на умывальнике и сполоснула руки холодной водой.

– Налюбовалась? А теперь пошли, – скомандовала Фрекен Бок, когда я закончила свои дела.

Я медленно брела вдоль стены по узкому коридору, чуть впереди шла, словно конвоир, Фрекен Бок и с явным удовольствием рассказывала сплетни про пациентов и медсестёр. В коридоре никого не было, стояла тишина, но изредка её прерывали крики и стоны.

Увидев мой испуганный взгляд, медсестра засмеялась:

– Ты тоже вчера орала. Привыкай, чай не барышня, – и, отсмеявшись над собственной шуткой, продолжила. – В другие палаты переводят пациентов, которым стало лучше. Думаю, завтра тебя осмотрит врач и положит на свободное местечко. Ты ж не совсем ку-ку. Вроде оклемалась уже немного.

– А здесь у нас столовка. Завтрак в девять, обед в два, ужин в восемнадцать ноль-ноль, и не опаздывать. Лежачим еду подаём в палаты. Жрачка так себе, но со временем привыкнешь.

Возле столовой пахло борщом.

– Как «со временем»?! Скажите, меня надолго сюда положат? Я же не сумасшедшая! – разволновалась я.

– Деточка, у тебя попытка суицида! Ты здесь будешь как минимум пару недель.

Фрекен Бок смотрела на меня с брезгливым недоумением, от которого я почувствовала себя редкостной идиоткой. Внутри начало закипать раздражение. Я, запинаясь, зачастила:

– Но я никогда не думала о таком… И наркотики не принимала, я не знаю, что со мной случилось и почему я решилась на такой поступок. Я… я ничего не помню…

– Дорогуша! Как бы там ни было, мое дело маленькое, а врачи уже решат, сумасшедшая ты или нет. Просто так сюда не попадают!

Я пожала плечами. Пролежать здесь длительное время – перспектива так себе. И что же подумают коллеги и подчиненные? Вдруг узнают, в какое место я угодила?!

Я остановилась у двери своей палаты. Перед входом на табуретке, как цербер, восседала Шапокляк.

– Давай, заходи быстрей! – рявкнула она так, что я вздрогнула.

– Слушай, не пугай её так. Она такая худая и длинная, ещё сломается! – рассмеялась толстуха, ничуть не стесняясь моего присутствия, и снова мою голову словно разорвало на части от слишком громкого хохота.

2
{"b":"835383","o":1}