Видя очертания моря из окна машины, Майя загадочно улыбается и едва авто тормозит, она выскакивает из салона и спешит на берег, чтобы вдохнуть воздух с влажными примесями и ароматами водных растений. Я ровняюсь с ней и накрываю ее открытые плечи своим пиджаком.

- Что у вас стряслось с Федькой?

- Хочешь начать с самой меньшей из зол? – привычно хмурюсь и обнимаю Майю со спины, крепко сцепляя свои пальцы под грудью девушки.

- Наверное. – Сухо отзывается она, и я глубоко вздыхаю, чем вынуждаю ее прогнуться вместе со мной.

- Мой друг оказался лицемером. Много лет я думал, что никого нет ближе него, но, увы, Федька обыкновенный лжец.

- А конкретнее?

- Хочешь, чтобы я вспомнил о вашей стычке в больнице?

- Рус…

- Тихо, - я сдуваю прядь волос с ее уха и шепчу. – Ты была там, остальное неважно.

- Слышал бы ты его слова. Будь я с характером Машки, давно бы забыла о тебе.

- Но ты не она. Кстати, как там? Я счастливчик, потому-что, больше не видел твою подружку.

- Нормально. Хотя я настороженно к ней отношусь. Она влюблена в тебя. Факт. А ее извинения…

- Она просила у тебя прощения? – я чуть растрясаю малышку.

- Да, не так давно, ерунда.

- Ладно, не буду спрашивать, за что она извинялась.

- Спасибо. – Майя улыбается, и нет ничего лучше этого мига.

- И тему с Федей, мы тоже закрываем. Согласна?

- Ага, а что с угрозами? Это же не шутка?

- Нет, - кажется, настало время рассказать ей обо всем. – Ты ведь никуда не торопишься?

- Не-а.

- Давай присядем.

Я пятюсь назад, держа девушку за талию, и сажусь так, что Майя приземляется ко мне на колени. Чтобы видеть меня, она делает пол оборота, и обвивают мою шею руками.

- Не скажу ни слова, пока, ты не закончишь.

И она сдерживает свое обещание. За полчаса, которые я трачу на рассказы о наркотиках, Сазонове и Вернигорове, Майя ни разу не пикает. Только с моим финальным вздохом, прижимается всем телом и бормочет, что я должен был рассказать обо всем намного раньше. Не знаю, права она или нет, но сейчас тоже неплохо. Мы с ней всегда были ментально близки, но теперь, наша связь усиливается и ей легче принять горькую, грязную, мерзкую правду обо мне.

В город мы возвращаемся, как мне думается, совсем другими по уровню понимания. Моя правая рука ни на секунду не отпускает бедро Майи, а она кладет голову мне на плечо и моргает при каждом встречном блике фар. К концу поездки, я несу сонную малышку к ее дому в районе и слышу голос родного отца. Я охреневаю, замечая его у дерева, что растет с правой стороны дома с белыми стенами и большими окнами.

- Какого черта, ты тут потерял?

- Тебя. Заставляешь меня тратить силы на перелет из Сочи в Москву и обратно. Отнеси девушку, я буду ждать в кафе возле хозяйственного магазина.

Ответить так, как он заслуживает, я не могу, потому-что, Майя сладко мурлычет в моих объятиях. И вместо посылания отца в тернистый путь, я стучу ногой в дверь. Мать девушки в домашней одежде и тапочках, округляет глаза и шепотом предлагает войти. Я в два шага подбираюсь к дивану в гостиной, укладываю Майю и перед тем, как отправиться на встречу, целую ее. Женщина хлопает меня по спине и произносит:

- Спасибо, что позаботился о ней. Зря она пошла на свадьбу Марата.

- Поверьте, никто не посмеет сплетничать о ней, после ее искрометной, поздравительной речи.

- Боже… - она разворачивает плед, что лежал в кресле. – Руслан, я правильно понимаю?

- Руслан Минагаров. – Я протягиваю руку, и женщина пожимает ее, немного приподнимая уголки губ.

- Я передам ей, , что ты мне понравился. Доброй ночи.

- До свидания.

Огонек тепла разгорается в приветливое пламя, и я в отличном настроении покидаю особняк семьи Мироновых.

***

В забегаловке, в которой продают только вафли и блинчики, мой папаша, восседает за стойкой с кружкой ядреного кофе. Я медленно подхожу, отодвигаю табурет на длинных ножках и сажусь. Передо мной мгновенно появляется точно такая же тара с черным, как чертоги Аида напитком.

- О чем ты хотел поговорить, и давай быстро.

- Я не хило вляпался сынок.

- Неужели? Это ты о Натахе или о другой тёлке?

- Брось, с тот раз был единственный и то, по причине того, что я изрядно напился.

- Черт, большей чуши, мне не доводилось слышать.

Я достаю смятую купюру и пригвождаю к столешнице. Отец косится на меня, а затем достает телефон и толкает его ровно до моей чашки. Что ж, посмотрим. Я снимаю блокировку и вижу открытое видео-окно. Нажимаю. Офис отца, Вернигоров и серебристый кейс в котором, по меньшей мере, два кило героина в разных по весу пакетиках. Я отталкиваю смартфон и интересуюсь:

- Зачем?

- Мой бизнес шел ко дну. Я шел ко дну. Твоя мать мечтала о капитальном ремонте дома, поездке на Мальдивы. Я хотел всего лишь поправить свое положение.

- Поправил?

- Руслан, пойми…

- Ты обвинял меня во всех грехах, приписывал преступления, которых я не совершал и лечил от болезни, к которой, сам причастен!!!

Официантка шикает на нас, расхаживая с прозрачным чайником по залу.

- Я глупец! Всем свойственно ошибаться!

- И что теперь? Хочешь покаяться? Поздно.

- Нет, я хочу уберечь свою семью.

- Вы с мамой на стадии развода, я живу в Москве, о какой семье, ты говоришь?

- Я не позволю маме уйти от меня. Мы любим друг друга. А тебе, лучше вернуться на время домой.

Я удивлен, что его волнует именно это, а не то, что я не шокирован физиономией Вернигорова на видео.

- Я не вернусь, а ты подумай, почему так происходит.

Все-таки расплатившись за не выпитый кофе, ухожу. Отец догоняет на улице и, оглядевшись, выкрикивает:

- Ну, прости, можешь дать мне по морде, если тебе станет легче!

Возможно, сломанная челюсть решит пару проблем, но от всех мне не избавиться одним ударом. Я сворачиваю назад и, запрыгнув на бордюр, произношу:

- Именно по милости Шамиля, я оказался в капкане. Он пичкал меня бесплатной наркотой, чтоб я впаривал ее всем подряд. А ты ввязался в это просто потому-что, почувствовал себя слабым и беззащитным.

Отец охвачен паникой, и сжимая мои плечи, громким голосом, пытается донести свою мысль:

- Что же ты раньше не признался, что этот чертов кретин, сплел паутину?!

- А ты бы поверил? Ты считаешь, меня неудачником и видишь только то, что перед твоим носом.

- Ложь, я всегда любил тебя. И я горжусь своим сыном. Горжусь, что он смог перенести все трудности и поступить в колледж без моей помощи.

- Эти бы слова, да тройку лет назад услышать. Жаль, что так и не вышло.

- Прошу, возвращайся домой. Мы попробуем вместе избавиться от Вентуро. Черт подери, я был так слеп!

Отец отступает и рвет на себе волосы. Напоследок, я решаю сказать то, что беспокоит слишком давно.

- Я мечтал о сестре. Хотел, чтоб наша семья стала больше, чтобы в ней появилась жизнь. Вы отчаялись, а я верил в чудо. Верил, что рождение ребенка, нас сблизит. Но, не получилось. Только вместо того, чтобы обратить внимание на сына и окружить его любовью, вы покрылись льдом и выстроили высоченную стену, - я взмахиваю руками вверх. – Вы просто вычеркнули меня из своей жизни. Я напоминал вам о том времени, когда был младенцем, и вы радовались каждому моему прогрессу. Будь то первый шаг, первое слово или первая удачная подача мяча. Я был вашим счастливым прошлым, а будущего со мной вы не видели. Поэтому сейчас, я говорю тебе, разбирайся с проблемами сам. Мама не в счет. Она хотя бы, иногда, проявляла родительские чувства.

Неловкость от моей исповеди, сковывает обоих, и все же, спустя минуту, я уже еду прочь. Фразы о грозящей опасности, ничуть не пугают меня. Уж кто-кто, а о Вернигорове, я знаю всё и даже то, чего не нужно знать. Думаю, на этом, я когда-нибудь разыграю отличную партию.

Возвращаться всегда тяжело: в чужую жизнь, в город, в себя. Чувство опустошения не покидает, даже если ты безмерно счастлив. Грани стираются, и ты не замечаешь насколько зыбкая земля у тебя под ногами. Но, я счастлива. Бесконечно, всепоглощающе, непереносимо. Есть люди, что страдают от непереносимости лактозы, а я мучаюсь от переизбытка невесомых бабочек в своем животе. Руслан сумел расположить мою семью, поделить тем, что его тревожит и продолжил оставаться загадкой. Странно. Шлейф недосказанности, что тянется за ним на протяжении всего нашего знакомства, невероятным образом привлекает меня. Я как мотылек, обжигаюсь и всё же пробую пламя на вкус.