***

Спортивная сумка залетает в багажник отцовского «Гелика», а я, молча, не прощаясь с мамой, сажусь на пассажирское сидение и прячу глаза под черной бейсболкой. Ненавижу нежности. Маня торопится из распашных дверей дома прямиком ко мне и протягивает ноутбук в черном чехле. Она знает, что без него я, как без рук.

- Спасибо.

- Удачи вам, Руслан.

Отец усаживается за руль и, глядя на мои колени, говорит:

- Мог бы обойтись и без гаджетов.

- Выбросить?

- Господи, почему с тобой так сложно! – он бьет ладонью по рулю. – Бери, что хочешь.

С этой секунды мы не обмениваемся и словом. До «чудесного» лагеря под названием «Надежда», едем в идеальном молчании.

По приезду, сразу натыкаюсь на кучку отбросов в пиджаках и проклинаю мир за несправедливость. Одна блондинка с розовыми прядями в коротеньком платье, показывает мне средний палец и я молю бога, чтобы у меня появился шанс сбежать.

- А вот и Вернигоров, веди себя прилично. – Отец смотрит на мужика, что шагает нам навстречу в белой, мятой рубашке и улыбается, как чертов педик.

- Шамиль, рад повидаться. – Протянутая рука моего отца, соприкасается с рукой чувака, что я едва помню. Верховая езда, в моем детстве, стоит на последнем месте.

- Здравствуй, Альберт, - он переводит взгляд на меня. – И тебе привет, Руслан. Как сам?

- Зашибись. – Бросаю я и, придерживая бейсболку, поднимаю голову к синеющему небу.

- А он похож на тебя, такой же разговорчивый. – Не отступает Вернигоров и улыбка отца, становится язвительной.

- Думаю, ты не забыл, что в детстве, моя не разговорчивость, не мешала надирать тебе задницу.

- Верно. – Смеется хозяин этого притона ненужных детишек.

- Что от меня требуется, чтобы этот хулиган превратился в образцового сына? – отец указывает на меня в тот момент, когда я зависаю на формах одной красотки в ультракоротких шортах, что в компании парня лет двадцати трех, выгружает багаж из люксовой тачки. Не оборачивайся, мне по вкусу твой вид сзади. Девчонка, словно чувствует меня и бросает беглый взгляд в моем направлении. Черт! Ни разу не видел таких огромных глаз и губ, с опущенными уголками, как у недовольной диснеевской принцессы.

- Идем, Руслан. Я покажу, где ты и с кем будешь жить все три месяца. – Вернигоров толкает меня к входу в лагерь, я пропустил всё, о чем они трепались с отцом. Хреново.

- Дружище!!! – орет Федя, и я ору в ответ, будто не встречал его лет двадцать. – У наших предков, один мозг на четверых!

Вот это поворот, я охрененно счастлив! Может жизнь в этой лесной глуши, не будет такой уж пресной. Не специально вращаю головой в поисках той сладкой штучки, но, увы, теряю ее из поля зрения.

- Итак, парни. За вас некому заступиться. Ваши родители подписали договоры, по которым вы принадлежите мне. Так что, сбор в пятнадцать ноль-ноль на главной площадке. Опоздаете, будет драить туалеты. Ясно? – твердо заключает Вернигоров.

- Ага. – Мы согласно киваем, и он бросает нам ключи с брелоком в виде куска древесины с номером одиннадцать.

- Отправляйтесь в домик и распакуйте вещи. Обед в тринадцать ноль-ноль.

Я и Федя, забрасываем сумки за спину и плетемся по тропинке за такими же придурками как сами. Впереди идущие парни, громко обсуждают телок и решают, кому какая достанется. Сопляки. Нам с Федей, не надо гадать кто следующая на очереди, ведь вполне можем поделить одну на двоих.

Подъемы, разминки на центральной равнине, мне привычны. Я много месяцев проводила на спортивных сборах и без проблем, могу встать в пять утра, чтобы сделать зарядку и принять душ. Моя соседка – пышноволосая, рыжая фурия, спит до последнего, а потом срывается, как ошпаренная курица и бежит в ванну. Целую неделю, я рассказываю о ней Ане, с которой довелось встретиться лишь однажды до моего отъезда. Подружка является лицом модного бренда и практически никогда не бывает в Сочи. Теперь, когда она целый месяц будет тусоваться под родительским крылом, я должна заботиться о кучке разгильдяев. На вчерашней встрече, одна девчонка по имени Алена, вела себя отвратно и постоянно комментировала поставленные мной задачи. То ей трудно сгибаться пополам, то она не в силах подтянуться два раза. Своими жалобами, я уже конкретно довожу Аню и подруга, просит говорить по-существу. Ей куда важнее узнать о симпатичных парнях, чем о лагерной жизни и моих конфликтах с богатенькими сучками. Но что мне сказать на вопрос о парнях? Здесь кругом одни обкуренные идиоты и избалованные лентяи, которым море по колено. Лишь один на секунду привлек мое внимание. Он смотрел на меня исподлобья в столовой и так эротично откусывал кусок ветчины, что у меня заурчало в животе. Нет, это не несварение, а самое настоящее возбуждение. Имеется лишь одна маленькая проблемка: у него на теле много татуировок. Парочку я разглядела в вырезе рубашки, а одну на правой руке. Не понимаю, зачем уродовать себя и быть как все эти мальчики из Мобиграма. Инстинктивно морщусь, вновь вспомнив его рисунки.

Тропинка в сосновом лесу сужается и выводит меня на скалистый выступ. Передо мной открывается сумасшедший вид: изумрудное озеро, с нефритовым дном и разбросанные по каменистому берегу огромные валуны. Такое ощущение, что я попадаю в сказку или в отдаленные места Карелии.

Где-то внизу, слышатся голоса и смех. Я подхожу к самому краю и вижу группу подростков, что по очереди спрыгивает с веревки прямо в воду. К единственному дереву, привязано колесо, и оно трещит от веса обнаженных тел. Они соревнуются, у кого получится залететь дальше: у тех, кто на веревке, или у тех, кто держится за покрышку. Я улыбаюсь, представляя, как лечу ввысь, не ощущая никакого страха. Было дело, что прыгала с тарзанки с моста. Я выгибаюсь ниже и замечаю, как одну из моих подопечных, скромную девочку лет шестнадцати, насильно усаживают внутрь колеса и сильно раскачивают. Она кричит, что не умеет плавать. Напряжение пробивает мои внутренности и коктейль злости, вот-вот расколет сосуды. Снова громкие крики и длинноволосая девчонка идет ко дну. Секунда, две, она не выныривает. Высокорослый блондин, начинает почесывать затылок, вместо того, чтобы вытащить бедняжку. Еще три секунды и моему терпению приходит конец. Я сигаю с обрыва и жестко вхожу в воду. Мне быстро удается найти холодную ладонь и дернуть на себя. На берегу творится вакханалия и толпа сбивается в кучку. Все ждут. Я шумно появляюсь на поверхности, вытягивая хрупкую девчонку. Мне вызывается помочь тот парень, что исследовал взглядом за обедом. Вдвоем, мы укладываем ее на брошенные, на гальке вещи и я склоняюсь, чтобы проверить дыхание. Знания по оказанию первой помощи, приходятся кстати, и вскоре карие глаза, медленно открываются. Сгустки проглоченной жидкости, выплескиваются из ее рта, и она ослаблено ложится на спину.

- Вы хоть понимаете, что она могла утонуть?! – я прихожу в себя и собираю мокрые волосы в низкий пучок. Под футболкой и шортами, просвечивается оранжевый купальник. И это всё, что волнует большинство собравшихся в круг. – Я сообщу об этом Шамилю.

- Да, пожалуйста, все подтвердят, что она сама того, полезла в воду. – Фальшиво улыбается Алена.

- Ага, мы отговаривали, а она нас не слушала. – Добавляет здоровяк с глупой рожей хоккеиста, что гоняет шайбу в каком-нибудь пятом дивизионе. Понятия не имею, сколько их у хоккеистов, но он точно плетется в хвосте.

- Так, - я выпрямляюсь и с высоты своего мышиного роста, понижаю басы голоса. – Мне плевать, кто виноват, ответите все.

Мой помощник с длинной шевелюрой, грызет зубочистку и молчит. Наши глаза встречаются и микроскопические молнии, пронзают тонкую кожу.

- Не спорьте с ней, она же боксерша. Правда, продула конопатой стерве с лошадиной мордой. – Бросает кто-то из второго ряда.

Я закипаю от гнева, и кулаки неосознанно предвкушают хруст костей. Нельзя, Майя, они же всего лишь зазнавшиеся выскочки. Один удар и ты за решеткой. Ни говоря, ни слова в ответ, разворачиваюсь и, хлюпая кроссами, покидаю «тепленький прием». Спасенная мной девчонка, догоняет у лесной развилки и тяжело дыша, говорит: