Так она и сделала, попрощавшись со всеми одногруппниками и отдельно с Ромой. И пошла в подземный переход. Зачем? Этого Люся не помнила. Ей нужно было совсем в другую сторону. Некоторые люди называют это судьбой.

В переходе играла музыка – подозрительно знакомая. Люся шла на звук. Молодой человек, тощий, как спичка, с длинными волосами, в круглых зеркальных очках, косухе, рваных джинсах и кедах играл на электрогитаре и пел:

На полчаса туда где ты

Носила белые банты

На полчаса туда где я

Был капитаном корабля

«Вот блин, а я без Ромы!» – опечалилась Люся. Но тут же сообразила, что её друг как раз не одобрил бы такое издевательство над своей любимой песней, ведь длинноволосый музыкант исполнял её в колхозно-панковской манере, да ещё и с украинским акцентом. На шипящем комбоусилителе красовалась надпись «Гарик Спичка», рядом лежала кепка с мелочью. Люся бросила в неё пятьдесят рублей.

– Сценический псевдоним у вас, конечно, просто огонь, – сказала Люся, когда музыкант допел песню.

– Это не псевдоним! – возмутился Гарик Спичка, – это моё имя!

Он достал из заднего кармана джинсов синий паспорт и раскрыл перед лицом слушательницы. В нём украинским по жёлто-голубому было написано: «Спiчка Iгор Олександрович». Люся успела также заметить, что он старше её на два года.

– Вот как, – ответила она с интересом, – нечасто такое встретишь, чтобы в переходе «Браво» играли.

– Я сам их играю нечасто. В основном панк-рок: Летова там, «Адаптацию». Но нужно ведь расширять репертуар, – музыкант театральным жестом опустил очки и подмигнул. Так Люся выяснила, что у украинского панка невероятно красивые голубые глаза.

За полтора часа, которые оставались до прихода домой вовремя (Миша строго следил за временем), Гарик рассказал, что приехал автостопом, остановился у друзей, не знает точно, сколько здесь задержится – он вообще постоянно путешествует, в каждом городе бывшего СССР у него друзья, и сыграл штук десять песен, ни одной из которых Люся, к своему стыду, не знала, но все одобрила; особенно её развеселила песня про какого-то Саню Башлачёва, который догоревшим солнышком вниз на землю ёбнулся5. Поняв, что новая знакомая не знает, о ком идёт речь, музыкант с воодушевлением поведал о своём идейном предшественнике, выпавшем из окна в возрасте двадцати семи лет, а заодно о понятии «Клуб 27». Потом он, было, переключился на рассказ о сибирском экзистенциальном панке, но тут Люся, взглянув на часы, ахнула, и бросив Гарику нечто вроде «Была рада познакомиться», побежала домой. Миша увлечённо отстреливал монстров по ту сторону монитора, и это было хорошо.

Началась пассажирская практика. Роме достался самый лёгкий маршрут – сорок пятый, и инструктор Саша Бойцов. Злостный матерщинник, вопреки первому впечатлению, оказался добрым, понимающим и технически грамотным. Хорошенько прислушавшись к его матюкам, Рома понял, что в них нет ни капли злости. Люсе повезло меньше – она попала на сорок девятый маршрут к Светлане Викторовне – именно так её следовало называть: только по имени-отчеству и только на «вы». Сама она называла Люсю исключительно Людмилой, придиралась по каждому малейшему поводу, а на любое промедление или непонимание реагировала саркастической усмешкой и вопросом: «Ты что, влюбилась?» А Люся и вправду влюбилась. Спустя три дня после знакомства с украинским музыкантом он приснился ей под утро. Во сне они стояли в переходе метро «Купчино» и целовались. У Гарика была очень нежная кожа. Проснулась Люся от запаха перегара и прикосновения Мишиной щетины. Ей стало тоскливо. Тоска не отпускала на протяжении следующих бесконечных минут, пока Миша делал то, что ей раньше вроде бы нравилось. Как только мучение закончилось и мучитель ушёл на кухню варить кофе, Люся потянулась к компьютеру и набрала, дрожащими пальцами переключая языки: «Iгор Спiчка»; не увидела никого похожего, стукнула себя по лбу, обозвала балдой, набрала заново: «Гарик Спичка». Это было куда ближе к истине – на аватарке красовался тот самый паренёк с гитарой. «Привет! Ты ещё в Питере?» – робко начала Люся. Отправила сообщение и тут же вышла из аккаунта – в комнату вошёл Миша с двумя чашками.

То, что происходило весь следующий месяц, было сущей атомной романтикой6 : рваные встречи, жадные поцелуи, объятия до хруста костей, «Со мной такого ещё не было» – хором; Мишина пьяная истерика, разбитый о стену ноутбук, Люсин ночной побег; неспокойная жизнь у друзей Гарика в однокомнатной «хрущёвке» на самом краю Юго-Запада, спешно снятая комната в коммунальной квартире без горячей воды; и бонусом – постоянные придирки Светланы Викторовны. Люся находилась в состоянии перманентного стресса, недосыпа и любовной эйфории. Рома за это время сдружился с Сашей Бойцовым и стал регулярно приносить Оле Светличной печенье «орешки со сгущёнкой».

И вот прошло пять лет. Люся научилась водить трамвай лучше Светланы Викторовны, Гарик выбрил себе ирокез, они вдвоём каждый Люсин отпуск катались куда-то автостопом. Со временем украинский музыкант завоевал определённую популярность в Санкт-Петербурге и купил Жигули-«копейку»; Люся подобрала на работе котёнка Бобика (он был назван в честь трамвая модели ЛМ-2008), и они втроём переехали в двухкомнатную квартиру, в которой регулярно проводили квартирники. Оля Светличная выучилась на вагоновожатую, «починила» зубы, сделала ассиметричную стрижку, стала чертовки элегантно одеваться, бросила курить и мужика, с которым жила. Правда, всё равно иногда материлась, но только к месту. А Рома Иногда сегодня женится. На Оле.

– Не скучай без меня, придурок шерстяной! – попрощалась Люся с котом. Надела туфли на невысоком каблуке, ещё раз оглядела своё отражение в зеркале, ещё раз подавила обиду на Гарика, который всё никак не делал ей предложение, и вышла навстречу догорающему солнцу августа.

Для человека в отпуске Рома Светличный проснулся нечеловечески рано: часы на стене гостиничного номера показывали без пяти девять. Рядом на кровати безмятежно спала его жена Оля, из окна наблюдался пейзаж вылизанной пражской окраины. Роме было неспокойно. «Какого чёрта?» – спросил он себя, – мне двадцать пять лет, я давно живу нормальной, благополучной жизнью, порвал все связи с прошлым, не спился, женился на любимой девушке, даже фамилию сменил!»

Свадьба Ромы была три дня назад. В тесном кругу друзей, с танцами под «Браво», Агузарову и песни из советских кинофильмов. Жених был в клетчатой рубашке, невеста – в светло-голубом платье-поло. Вместо шампанского пили крем-соду, вместо свадебного торта резали арбуз. Весь вечер звучали узкоспециализированные шутки и разноголосый смех, разбавляемый иногда возгласом Саши Бойцова: «Ёбаные пневмошланги!» – им он выражал любые свои эмоции. Оля и Люся танцевали вальс – этим зрелищем невозможно было не наслаждаться.

А на следующий день молодожёны улетели в Прагу. Они здесь уже бывали год назад, всего два дня, во время своей первой поездки по Европе, и в этот раз решили задержаться подольше. Вчера они весь день гуляли по Пражскому Граду, ели мороженое и трдельники, фотографировали павлинов-альбиносов, махали водителям трамваев и разглядывали собор святого Вита. Это было очень похоже на счастье.

– На полчаса туда где ты носила белые бинты, – весело напевала Оля, когда они, до чёртиков уставшие, шли пешком в гостиницу.

– Может, банты? – переспросил Рома.

– Нет, бинты!

Оля засмеялась, крепко обняла мужа и поцеловала в кончик носа.

«Белые бинты» – рассеянно прошептал Рома, вглядываясь в утренний вид из окна.

Перед его глазами против воли возникла тошнотворная картина окровавленных бинтов – плохо пахнувших, местами присохших к ране.