— И она продолжает терпеть тебя? Несмотря на все проблемы, которые ты создаешь?

— Да. Ты это к чему?

«Я сумела добиться того, что наши интересы по большей части совпадают», — вспомнила Мила слова Грейс и продолжила наступать на Либера.

— Я хочу знать, что от тебя требуют взамен. Такие секреты за «спасибо» не хранят.

— Мила!

Либер вцепился ей в голову. Его пальцы сжали платок. Что-то хрустнуло. Мила хотела отступить, но Либер прочно зажал ее, как в тисках.

— Что ты делаешь?! — пытаясь разжать его пальцы, она посмотрела ему в глаза: абсолютно стеклянные. Гораздо отчетливее проступала ощерившаяся масса внутри — эмоционикам их разговор явно не нравился.

— Наше время вышло, — прохрипел Либер. — П-прости, Мила.

Зеленоватые нити его энергетического рисунка поблекли, и тело заполнили яркие пятна с рваными краями. «Все, дорогая, вечер окончился неудачно — расплачивайся и беги отсюда», — подвел итог внутренний голос.

Мила больше не пыталась расцепить руки Либера. Вместо этого она подалась назад, выхватила фау-плекс и ударила желтомирца встроенным в дзё шокером. Тот наконец-то разжал пальцы. Мила вырвалась, наградив Либера ударом между ног — мужчина согнулся, рухнув на пол. Используя платформу с ремонтным роботом, Мила заскочила на ленту конвейера. Обернулась — Либер все еще корчился на полу, спрыгнула и, пригибаясь, побежала вдоль ленты. Оказавшись возле следующей платформы с роботом, она спряталась за нее и замерла.

Осматриваться в таком положении было неудобно, к тому же в цехе царил полумрак — свет едва пробивался сквозь слой пыли и грязи на окнах. Мила оказалась между двух конвейеров. За следующей лентой виднелись только горы мусора, главным украшением которых являлись торчащие концы труб и металлические штыри. С противоположной стороны были столы с аппаратурой, за ними — станки, огромный металлический короб непонятного назначения, а у самой стены — несколько дверей. Там же остался Либер — он как раз поднялся на ноги. А еще он явно злился. Мила подумала, не воспользоваться ли штырем, но сразу отбросила эту идею. Она замахнуться не успеет, как желтомирец воткнет ей иглы в сердце, живот и глаза.

«Куда теперь?» — размышляла посланница, продолжая двигаться вдоль конвейера. Взгляд зацепился за лестницу у стены. Шаткая конструкция вела на площадку второго этажа с застекленной комнатой. «Только бы там был выход», — взмолилась Мила.

Сделав глубокий вдох, она перешла на бег. Используя очередного робота как опору для скачка и прикрытие, она перебралась через второй конвейер и помчалась к лестнице. Ни шагов, ни дыхания Либера она не слышала. Он должен быть далеко. «Должен… Либер много, знаешь ли, должен, — сообщил разум. — Надо торопиться».

Перед лестницей была свалена мусорная куча. Мила резво перескочила через нее. Следом она услышала тихий свист. По левой икре полоснуло чем-то острым. «Он мне в ноги целился?! Нет, он просто в меня целится — возле уха тоже свистнуло. Хоть бы добежать, хоть бы взобраться… Ай, хоть бы не развалилась!» — последнее относилось к старой лестнице, опасно заскрипевшей под ногами. Но Мила не останавливалась. Когда конструкция покачнулась на середине, а одна из стоек со скрипом отвалилась и полетела вниз, Мила разогналась так, что буквально перелетала через ступеньки. К застекленной комнате она мчалась со всей возможной быстротой. Площадка отвечала ей скрипом и скрежетом, но посланница больше не обращая внимания на шум внимания.

Дверь комнаты оказалась заперта, и электронный замок, похоже, давно не работал. Мила чертыхнулась. Посмотрела на окно комнаты. Кивнув самой себе, она перевела фау-плекс в режим топора с лазерной кромкой. Как резак он тоже сгодится.

Площадка снова заскрипела, только с другой стороны. Мила шагнула назад, намечая место будущего удара. Послышались шаги, даже топот.

— Мила!

Либер обрушился на нее слева и повалил на решетчатый пол. Мила ударилась головой. Глаза широко распахнулись, и она смогла в полной мере оценить мощь стальной балки, упавшей туда, где секунду назад стояла посланница.

Переведя взгляд на Либера, Мила увидела его покрасневшее, прикрытое волнистыми прядями лицо. Эмоционики внутри еще дергались, но не так ожесточенно. На их фоне ярко сиял энергетический рисунок человека.

— Повезло тебе, милая, — беззлобно хмыкнул он. Посланница кивнула. Отползла назад и сосредоточилась на эмоциониках, разведя руки в стороны.

— Что ты делаешь?!

— Избавляю тебя.

Разум упрекнул Милу в излишней драматичности этой фразы, а еще в том, что «избавить» посланца она могла еще вчера.

Либер накрыл руки Милы своими.

— Не надо, прошу, — на его лицо вернулась гримаса боли. — Без них я никто.

— А с ними ты сам не свой, причем буквально!

Однако Мила больше не пыталась разделить Либера и его внутренних демонов — причем, опять же, буквально.

— Зато с ними я сильный и быстрый. Девушек от неминуемой смерти спасаю.

Серо-голубые глаза Либера блестели в пробивающемся из окошка свете. Он по-прежнему нависал над Милой, укрывая ее от миновавшей угрозы. Оба тяжело дышали, оба раскраснелись, ее ладони в его. «Самое время для поцелуя», — усмехнулась Мила, и ее взгляд сместился вниз.

В районе бедер она заметила пятнышко, сверкающее словно белая звездочка. Она уже видела такой огонек.

Мила улыбнулась.

Либер склонил голову на бок.

— Мила, ты же не собираешься меня, — начал он, замерев на месте. Посланница вцепилась ему в плечо. Другую руку она сунула ему за пояс брюк. Пальцы сомкнулись на чем-то тонком и твердом.

— Нет, не собираюсь.

Резким движением Мила выдернула из внутреннего кармана универсальный ключ и послала в инструмент свою силу. Воздух стал разряженным, под ногами не ощущалось пола. Тем не менее, Мила знала, что отползает назад. В голове проносились варианты места для телепортации. В итоге осталась лишь одна мысль: «Жоэль». Мила представила юную посланницу перед собой и зажмурилась.

[1] англ.: федеративный город номер восемь, [сокращенно] Эф-т-эйт.

[2] День святого Патрика — культурный и религиозный праздник, который отмечается ежегодно 17 марта, в день смерти небесного покровителя Ирландии святого Патрика.

Глава 28

Тишина длилась лишь мгновение. Потом голову Милы сотрясла лавина голосов и резкой музыки. Перед глазами заплясали цветные пятна. Открыв их, посланница сначала растерялась — слишком ярко, слишком светло. Наконец, пятно перед ней приобрело очертания круглолицей рыжеволосой девочки.

— Мила, ты в повядке?!

— Кажется, да.

Мила помотала головой и села. Через секунду она поняла, что действительно села, а не свалилась на пол. Рука нащупала мягкую обивку дивана. Повернув голову, Мила заметила Аркелла.

— Привет.

— Здравствуйте, — он говорил настороженно. — Не знал, что вы на такое способны.

Мила ощупала себя. Руки и ноги на месте. Только платок она потеряла: наверное, слетел с головы во время бега.

Она оглядела комнату. Та оказалась небольшой гостиной — такие же Мила видела в фильмах про зарубежные колледжи. Помимо пестрого дивана, на котором оказалась посланница, здесь были и мешки-пуфики, и большой аквариум с разноцветными рыбками, и дартс, и игровой стол, и буфет. И, конечно, здесь был встроенный в стену огромный телевизор, расположенный так, чтобы было удобно смотреть с дивана. Сейчас на экране показывали какой-то фильм: пышное торжество, к микрофону вышла женщина — роскошная блондинка в не менее роскошном сверкающем платье — и глубоким, нежным голосом заговорила:

— Happy birthday, mister President.[1]

Женщина запела песню-поздравление, знакомую Миле еще со школы. Впрочем, и сама сцена казалась смутно знакомой.

— Что это?

— Фильм, — ответил Аркелл. — Экранизация нашумевшего романа «Веселая блондинка».

Он замолчал и выжидающе уставился на посланницу.

— А что за книга? И кто автор?

— Мила, — начала было Жоэль, но умолкла; Аркелл же тяжело вздохнул и скороговоркой произнес: