Я кивнула, не отрываясь от его глаз. Расплавленное серебро окаймляло его расширенный зрачок.

— Но я не смог удержаться. Я слабак и подонок. Прости меня! Но я обещаю тебе, я всё исправлю. Ты мне веришь?

— Конечно, верю. — пробормотала я.

Это безумно глупо и безответственно, и нелепо, и наивно… Но я правда верила. Мысли о мести остались мутным осадком на глубине моей души. Просто грязью. Как ил на дне реки. Саша ещё что-то говорил мне, ласковые слова убаюкивали, и я совсем перестала понимать его. Просто поток нежности и тепла.

За окном кружились снежинки. Белое полотно, пока не тронутое ни человеком, ни животным. Женя смешно раскинула руки и ноги на слишком большой для нас постели. Я покрутил в голове самые приятные моменты прошлой ночи, довольно улыбнулся.

«Обманывать не хорошо!» — зудел тоненький голосок у меня в голове. В груди чесалось и жгло, несмотря на прекрасную ночь. «Ничему тебя жизнь не учит!». Нет, я правда не собирался соблазнять Женю или брать её силой, Боже упаси! Но отчаянно надеялся, что подвернётся случай… Так оно и случилось. И я правда хотел рассказать ей о моём положении, о том почему я не могу сейчас сделать ей предложение. Всё запутанно и опасно.

Срока давности по преступлениям против несовершеннолетних нет. И мой отец, я уверен, с лёгкостью накажет меня за разрушение его планов. Да вот только жизни своей с Никой я уже не представляю. Лучше уж в тюрьме, чем делать вид, что ничего между нами с Женей нет. Тяжёлые мысли давили, и чтобы как-то отвлечься я взял телефон с тумбочки. Лекции по инфекционным заболеваниям как нельзя лучше помогают унять лихорадочный бег в голове.

Мне удалось изучить довольно большой объём информации пока Женя не завозилась у меня под боком. Она откинула одеяло, видимо ужарившись под тёплым, мягким облаком. Я с интересом поглядел на открывшуюся мне картину, но любимая наткнулась на мой взгляд, быстро осознала, что на ней нет ни клочка ткани и закуталась обратно по самую шею.

— Знаешь, вчера я довольно подробно всё рассмотрел.

Её щёки вспыхнули, но быстро вернулись к обычному цвету.

— Я тоже! — мстительно прищурившись ответила она.

— Тогда какой смысл прятаться?

— Ну так вчера было темно, интригующе мерцали огоньки. А сейчас всё просто и обыденно, все мои недостатки как на ладони.

Она перевернулась на спину и всё-таки вытащила из своего кокона одну ногу и руку. Я хмыкнул.

— Можешь не беспокоится об этом, у тебя нет недостатков. Любовь затмившая солнце…

— О нет! Ты же обещал никаких цитат, если я с тобой поеду!

— Во-первых с чего ты взяла, что я исполню обещание? А во-вторых чисто технически это не цитата, а названия сериала.

— Никогда бы не подумала, что ты поклонник мыльных опер.

— Это драма.

Женя накрылась одеялом с головой и оттуда донеслись какие-то булькающие звуки.

— Эй, с тобой всё в порядке?

Я заглянул под одеяло, но оказалось, что, Женя бессовестно смеялась надо мной.

— Ясно. А я уж думал придётся тебя спасать. Искусственное дыхание там делать…

— Как ты можешь так уверенно и серьёзно говорить совершенно не серьёзные вещи?

Я пожал плечами, убрал телефон обратно на тумбочку, пошарил под одеялом и перетащил Женю поближе к себе. Теперь она уютно устроилась у меня между ног, полулежа опираясь на мой торс. Сейчас я немного жалел, что натянул мягкие домашние штаны как проснулся. И хоть касания обнажённой спины моей любимой к моему голому животу и груди было достаточно острым, мне всё равно хотелось большего.

— Я долго учился этому, любимая.

Женя вздрогнула, но не обернулась, а наоборот всмотрелась вдаль. Из постели открывался великолепный вид на хвойный лес. С ветки как раз сполз и разбилcя слежавшийся ком снега. Наверно белка неудачно прыгнула на неё.

— Не могу поверить, что мы с тобой здесь вот так лежим и… даже не знаю…

— Занимаемся любовью? — подсказал я.

— Дело не в этом, Саш. Всё так странно и непонятно, знаешь, когда ты уехал в Лондон я думала, что уже никогда не смогу спокойно смотреть на тебя. Мне хотелось набросится на тебя с кулаками.

Женя замолчала, задумчиво глядя в окно.

— А потом?

Она пожала плечами и потёрла ладонями лицо.

— Отрицание, гнев, торг, депрессия, принятие. Мне казалось, что всё закончено. И мы больше никогда не встретимся. Как параллельные прямые.

Боль, пропитавшая эти слова, осела на моих губах. И я физически чувствовал, как горчит.

— Женя я …

— Нет, не говори ничего. Я хочу насладиться миром между нами. Лучше расскажи, что ты читал.

Я заставил себя сглотнуть.

— Ничего особенного, просто готовился к экзамену по анатомии.

Женя притихла, то ли вернувшись в тёмные для нас времена, то ли стараясь не думать о будущем. Мне очень хотелось отвлечь её от тёмных мыслей. Я взял её руку и поднял, провёл пальцем по ребру её ладони.

— Твоя рука произведение искусства. Ты знала, что кисть состоит из двадцати семи костей? Это очень сложная структура. Одно только запястье это восемь разных костей, соединённых связками и хрящами. Именно благодаря этому наша рука такая подвижная.

— И тебе нужно выучить их все? — ужаснулась она.

— Ну да, это не так сложно. Гораздо сложнее учить названия болезней и лекарств на латыни. Но и это под силу многим.

— Нет, только не мне.

— Ну ты же помнишь названия многочисленных групп и их песни. Названия жанров и мелодии. Знаешь, как работает твой пульт и на какие кнопки надо нажимать во время выступлений.

— Но это же интуитивно понятно! Просто ловишь нужное настроение и в голове тут же всплывают имена, тексты песен и их мелодии. Это не то же самое, что учить сухие термины и непонятные названия на мёртвом языке.

Я усмехнулся и перечислил название всех костей, находящихся в руке. Потом принялся рассказывать другие интересные факты о нашем организме. По касательной затронул тему моей жизни в Лондоне, но сразу понял, что этот разговор для неё болезненный. Поэтому быстро свернул его и потащил Женю гулять.

Пушистый снег заставлял нас отвлечься от суеты и погрузится в красоту природы. Мы гуляли, пока ещё чувствовали кончики пальцев и ушей. А потом пили травяной чай и ели пирожные, говорили, старательно обходя тему будущего и прошлого. И только это омрачало наше общение. Обрывая разговор, думая над каждой фразой мы лишь кормили огромного слона, стоявшего посреди комнаты. И каждый из нас старался не замечать не то что, слона, даже его тень.

Затишье всё длилось и длилось, я почти поверил, что так будет всегда, потерял счёт времени. Сегодня нам нужно уезжать. Я специально оттягивал это время. Но телефон на столе требовательно завибрировал. Почему я не отключил его вообще? Женя скосила глаза на имя звонившего, она старалась не смотреть, но видимо любопытство было выше её сил. Я взял девайс и поморщился. Что ему нужно?

— Доброе утро, папа! — поздоровался я, вылезая из постели.

Одна нога затекла и нещадно колола, но я старался не слишком хромать.

— Добрый день! — отец выделил последнее слово интонацией, и я машинально глянул на часы.

Одиннадцать ноль две, ну да, по правилам этикета сейчас уже день. Такая дотошность здорово напрягала, и мне стоило больших усилий затолкать язвительный ответ подальше.

— Добрый день. С новым годом! Желаю тебе ещё больше прибыли и процветания.

— Александр, я звоню не для пустой беседы!

— Ну, конечно. Что случилось?

— Мне звонила Вероника. Она не может с тобой связаться. Что это значит? Я думал вы вместе встречали новый год.

— Нет, не вместе. Я позвоню ей завтра вечером.

— Ты позвонишь ей прямо сейчас! — в голосе отца скользнули властные нотки. — Что с тобой происходит? Что ты себе позволяешь, сын?

— Немного личного пространства?

— Значит так, Александр, ты немедленно свяжешься с Вероникой! Я попрошу Людмилу выбрать и отправить ей цветы, а ты завтра же сводишь её в ресторан или ещё куда. Понял?