— Лут! Хабар! — закричали орки. — Сначала добыча!

— Принято! Но Ветогг, — усмехнулся я, — иди — собери свои гостинцы.

Вернулся он минут через пятнадцать: одно дело раскидывать ловушки, другое — их дезактивировать. Но и мы никуда не спешили тоже — Тарра даже палатку свою раскинула, нырнула в неё, а вернулась уже не в доспехе, а в длинном переливающемся чёрными, тёмно-синими, тёмно-зелеными отсветами платье.

Ну да, платье — длинное и достаточно свободное, нигде оно ничего не обтягивало, и вроде, бы ничто не подчёркивалось, вот только пошито оно было из паутинного шёлка, и пошито — мастером. Или мастерами — например, нити выпрядались тоже не новичком, вроде меня. Короче очень тонким оно было. Ткань из-за этого прозрачным не становилось, ничего не просвечивало, а когда девушка двигалась, так и вообще придраться, вроде бы, не к чему — широкие полы, широкие рукава и прочие тряпицы — уж не знаю их названий! — колыхались, взмывали, опускались, скрывая откровенные очертания фигуры, но даже тогда… Слишком лёгкая преграда, да и слишком уж контрастны они были — её заточенная на бой пластика, её выточенное под бой тело и эти капризно колыхающие, словно не имеющие к ней отношения, лоскуты… Я с некоторым ужасом ждал, что вот сейчас она сядет, успокоится, и эта тряпка облепит её…

Села — успокоилась она, успокоилась ткань и… В общем, мастер кроя своё дело знал — в самых провоцирующих местах ткани или оказалось несколько слоёв, или ещё что-то, но фокуса — «в облипочку» — не происходило. Но всё равно, я еле удержался, чтобы не послать её переодеться.

«— Господин, не стоит… — отсоветовала Чи-сан. — Ревность понятна, но реальных оснований для неё нет. Провоцирует её костюм только Вас. Не смотрите на орчанку — обратите внимание на орков. Даже мальчишка не бросил на неё ни одного лишнего взгляда украдкой — платье закрытое, а то, что под ним она голая, остро значимо только для Вас.

Я поначалу не поверил, но распустив Восприятие во всю его ширь, убедился никакой остроты, никакого лишнего напряжения ни у мальчишки Креттега, ни крутого мечника Оггтея не проглядывало. А тут вернулся и Ветогг, и его первый брошенный на Тарру взгляд был оценивающим, но не похотливым.

«— Хозяин, она ж мужиков этим… как его? — нутром чует, — хихикнула Несса, — и устраивать перед посторонними прикрытый тряпками стриптиз не рискнула б.

А передо мной, значит, можно?

«— Господин, боюсь, это её своеобразная месть за Ваших вчерашних принцесс. А Вы возьмите и не поведитесь! Чтоб знала! Нпример, присмотритесь к нашему новому луту, — да, все четыре этажерки уже стояли друг напротив друга, и то, что первоначально было на них — расположилось на своих местах снова. Шкатулки против шкатулок, звери против зверей, — Вас ничего не цепляет?

«— Ой, — охнула моя рыжая, — а я, кажется, догадываюсь, что нас ждёт за дверью. То есть, кто там…

Я поморщился, разогнал дурные мысли и вгляделся.

Направо, были этажерки от ложи хакариды с экзотическими зверушками, на ней расположившимися… Поначалу они казались все разными — потому что запечатлены были уж больно в разных позах — вот, спрут за мгновение до оплетающего своими щупальцами броска, вот скользящая по озерной глади водомерка… всё-таки автор — мастер: всего лишь плоский зелёный диск под её лапками — а чуть ли не кваканье лягушек слышится… а вот, гусеница, пожирающая… волка?

«— Хорота, господин. Помните, Вы их перед монастырём покрошили?

Однако, хороша, гусеница! И ещё три твари — одна другой многоногее.

А налево… Кобра с раздутым капюшоном; скрутившаяся в странное сплетение — из которого только голова с жалом торчит! — бурая гадюка или уже бросившееся ярко-зелёное пресмыкающееся — с разинутой пастью, с оскаленными клыками, на которых мерцают бриллианты уже выступившего яда. Змеи, змеи, змеи…

— Правильно, что не стали дверь открывать, — озабоченно проговорила орчанка. — Хлынул бы сюда поток гадин… — Тарра тоже поняла намёк устроителей данджа.

— Думаю, всё-таки, что гадина будет одна, — покачал головой я.

— Но ведь она могла бы и протиснуться… Даже с двадцать пятым уровнем, — проговорил Оггтей.

«— Да, господин. Если безногая с многоножкой уравнены по уровням, то скорее всего змея — длинней, а хакарида — шире. Или опять же — можем напороться на змеиное кубло, в три, а то и девять гроссов.

— Вечером посмотрим, — ответил я всем. — Креттег, открывай шкатулки.

В двух из них нашлись два гнездовых браслета — как мой гнездовый щит, но не на двенадцать стразов накопителей, а только на два. И с добавочной опцией. Камни моего щита либо поглощали враждебный каст, либо за счёт поглощённой энергии отражали его, а браслет мог по желанию хозяина выбрасывать поглощённый в указанную им цель. И они были чуть мощнее моих — мои оперируют с кастами до двадцатого уровня, а эти — до двадцать четвёртого. Заряжены были по одному у каждого браслета. При этом у одного рядом с кастом чуть мерцал крохотный знак молнии, у другого — что-то вроде такого же миниатюрного неровного булыжника.

«— Чисто физический урон, — откомментировала наша всезнайка.

В третьей шкатулке оказался свиток.

«— Господин! — буквально взвизгнула японка.

Креттег его даже оглядеть не успел.

— Стой! Дай мне! — потребовал я.

Он послушно передал свиток мне.

Я вгляделся в него.

Ночник Исигды

обрывок древней карты

один из четырёх

открывает местоположение артефакта

Подсказала Проницаемость.

Командуй, — предложил я нашей учёной даме.

«— Нужен столик, господин.

Столик у меня был. Вчера вечером я выкладывал на него ужин. Утром кипятком плеснул на столешницу, чтоб ополоснуть, но Тарра меня оттолкнула: «Мужчина, не мешайся под руками!»

Я думал она тряпку достанет — нет, бытовая магия. Раз! — и чисто и сухо.

«— Годится. Развяжите узел, — одобрила Чи-сан.

Свиток был связан тонко-плетёной верёвкой, узел на ней был очевиден. У нас он “бантиком” называется. Им шнурки ботинок завязывают.

«— Расположите на столе, придавите пальцами верхний и кончик и позовите Кеттару. Пусть женщина его аккуратно раскатает.

Ну, да. Разве мужик своими лапами способен — аккуратно! — развернуть бумажный свиток?!

— Тарра, помоги, — и кивнул на бумажку.

Кажется, живая женщина тоже вздохнула с некоторым облегчением, когда поняла, что я не буду пытаться придавливать свиток близлежащими обломками камней или пытаться двумя руками выполнить действие на три точки. Подошла и…

«— Ой! — едва не всхлипнула японка, а я чуть не захихикал: орчанка очень бережно раскатала свиток. Только сделала это не мягкой женской ладошкой, а длинным когтем правого мизинца.

Карта, как карта. Причём, сразу по неровным обрезам нижнего и левого края стало понятно, что это — действительно четвертинка от исходной.

— Моё! — вдруг прорезалось рычание в голосе орчанки. — Это — моё! Отдай!

И она чуть подтолкнула меня плечом. Вот только перед этим она ещё и надавила на меня бедром, я чуть перемещал ногу и, от толчка потеряв равновесие, чуть вздёрнул руки. Свиток скрутился к её ладони, она его подхватила, и он тут же пропал в её рюкзаке.

А она рванулась к оставшимся шкатулкам, из второго выдернула такой же свиток, без всякого пиитета, одним движением дёрнула за шнурок, другим — растянула свиток, взглянула, скрутила и тоже забросила в свой рюкзак. Только метались в воздухе невесомые лоскуты её наряда.

— Это тоже моё! — прорычала она. — Всё остальное ваше, а это — моё!

— Женщина?! — первым пришёл в себя Оггтей.

У женщины в руках образовался топор. И обнажились весь ряд нижних зубов.

«— Ни хрена себе! — изумилась моя рыжая.

Согласен, — кивнул я.

Орки одновременно обернулись ко мне.

И что?! Что всё это значит?!

«— Чай, господин! Попросите её приготовить чая.