Только я расположился у стеночки, подложив под голову пару подушек, как заявился Элдрик. За ним кирасиры втолкнули девицу. Ну, вот, совсем другое дело. Лет 17–18. Симпатичная. Глаза черные, огромные. Правда, на мокром месте, вот-вот слёзы потекут. Но держится, молодец. Брови чёрные, как говорится — соболиные, носик прямой, губы красиво очерченные, лицо овальное. Хороша. Одета в какую-то длинную темную шелковую рубашку, искусно расшитую золотой и серебрянной нитью. На ногах тапочки, их вроде чувяками называют, украшенные какими-то камушками, мелкими, но блестящими. А вот на голове ничего нет и длинные чёрные волосы растрепаны. Видно чем-то голова была покрыта, но это покрывало кирасиры сорвали. Ну, правильно, надо же видеть, кого ко мне ведут, может уродина какая. Поднялся и присел, облокотившись на стену.

— Вот, господин граф, сестра эмира. Вроде ничего.

— Как её хоть зовут?

— Не знаю, господин граф. Да и зачем вам её имя? Поговорить всё равно не сможете, она по нашему ни слова не знает.

— Ну, тут ты прав, имя её мне ни к чему. Ладно, все свободны.

Все вышли, только девушка так и стояла, опустив голову. Указал ей на место, напротив себя. Она покорно села. Сделала это ловко и изящно. Её рубашка была достаточно широкой, поэтому я даже кусочек её ноги не увидел. Хотя, она наверняка в штанах. Как они тут называются? То ли шаровары, то ли шальвары.

Попытался с ней поговорить. И получилось. Она знала латынь. Ну, как знала, через слово понимала. Ну, хоть что-то. Первым делом спросил, хочет ли она есть? Не хорошо, если в самый интересный момент её желудок голодные песни начнет петь. Оказалось, что хочет. Они сегодня даже позавтракать не успели. Ну, да, мы подошли к городу ранним утром и им не до еды уже было. Крикнул свою охрану и приказал принести что-нибудь поесть для девушки, только не кашу с салом, такое она вряд ли есть будет. Хотя, если они тут вино хлещут, то может и сало едят? Ладно, обойдусь без экспериментов.

Пока ей искали что-нибудь поесть, поговорили. Звали её Алима, что значит просвещенная, учёная. Она и в самом деле была по видимому достаточно образована, раз знала латынь, хоть и хреновенько. И да, она была сестрой эмира, одной из сестёр, самой младшей. Остальные все замужем. Её тоже собирались выдать замуж, за одного из вождей бедуинских племён, уже даже сговорились и через пару месяцев её бы увезли, но не сложилось. И было ей всего 15 лет, хотя выглядела она на все 18. Да, слышал, восточные женщины рано взрослеют. И стареют тоже быстро, хотя и не все. Ну, так если проводить время в неге и праздности, то можно долго не стареть. Ей это, правда, не грозило — в племенах бедуинов женщинам бездельничать не приходилось, даже жёнам вождей. Хотя тут я не совсем понял, а бедуины не мавры что ли? Чем они друг от друга отличаются? Алима мне пыталась объяснить, но не преуспела. Я так ничего и не понял. Вроде корни у них одни, но они совсем другие. Плохо, когда объясняешься больше руками, чем языком. Другое дело, что мне в общем-то плевать и на мавров и на этих самых бедуинов.

Тут опять внесли низкий стол. Принесли несколько блюд: с мясом, с каким-то варёным зерном, со сладостями. Принесли и кувшин, но видно не с вином, потому как Алима налила себе кубок и с удовольствием выпила. Не думаю, что вино бы она хлестала с таким же удовольствием.

Нет, ну не свинство? Меня кормили простой кашей, а ей весь стол разными яствами заставили. Посмотрел вопросительно на оранника.

— Ваше сиятельство, это еда с местной кухни. Элдрик распорядился кормить вас только проверенной пищей.

— А где он сам?

— Ушёл к командиру полка.

— Ладно, свободен.

Вот ведь Элдрик, собака. Хотя, может он и прав. Это её никто травить не будет, а мне могли и подсыпать какой гадости. На кухне-то хозяйничают местные кухарки.

После того, как Алима поела, крикнул охрану и они унесли столик. Я кивком головы показал ей на место рядом с собой. Ну, она девушка взрослая и, наверное, не глупая, тем более с таким-то именем, так что понимает, зачем её сюда привели. Она поднялась и села рядом со мной. Ага, глазки опять наполнились влагой. Ну и что делать? Прогнать? Так её разложат мои мушкетеры, под категорию малолеток она не подпадает. Сомневюсь, что с ними ей понравится больше. Ладно, что будет, то и будет, если что, то шугану. Продолжили с ней беседу. Я ей рассказал, откуда мы приплыли. Её это очень заинтересовало и она увлечённо стала распрашивать меня об Империи. Понимала она меня плохо, но слушала с большим вниманием.

В комнате между тем стало совсем темно. И до этого было сумрачно, свет попадал в комнату через окно, закрытое частой деревянной решёткой. Но и на улице стемнело. Алима встала и подошла к противоположной стене, покрытой резными деревянными панелями. Оказалось, что это шкаф. Она открыла дверцу и достала лампу. Лампа была в виде башни. Я даже не сразу понял, что это лампа, но Алима сказала:

— Огонь. Свет.

Я кликнул охранника и когда он зашёл, указал ему на лампу. Он взял её и вышел. Через минуту вошёл уже с горящей лампой, видно от другой зажёг. Поставил её на подоконник и вышел. Света лампа давала совсем не много — свет шёл из прорезанных отверстий в башне, но и это не плохо. Я тоже встал и стал стягивать с себя кольчугу. Потом снял куртку. Вроде котарди, но уже моего личного фасона. Без всяких украшений и облегчённая. Специально такую взял, самое то для местного климата. Совсем без куртки кольчугу не оденешь, а без кольчуги меня Элдрик с корабля бы не выпустил. Снял шелковую камизу. Всё вроде легкое, но пропотел я всё-таки капитально. Пришлось опять звать охрану. Помывочную устроили прямо в соседней комнате. Я хоть до пояса помылся и то хорошо. Сразу легче стало. Вернулся в свою импровизированную спальню. Девушка так и стояла у окна. Я кивнул на место, где мы сидели и сказал: спать. Истерик она устраивать не стала. Молча подошла опять к шкафу, открыла ещё одну дверцу и достала свернутый то ли тонкий матрас, то ли какую-то толстую подстилку. Расстелила этот матрас у стены и достала шелковую простыню. Её тоже постелила. Сервис, однако. Пока она стелила, унёс меч, кинжал и пистолеты в угол комнаты, положил на пол и накрыл кольчугой. Если сунется к оружию, кольчуга зашуршит и, думаю, проснусь.

Я разделся и лёг на подготовленную постель. Алима притащила одеяло и накрыла меня. И осталась стоять. Я похлопал рукой рядом с собой. Тяжело вздохнув, она стала раздеваться. А фигурка очень даже ничего. Ножки прямые и достаточно длинные, бёдра широкие, талия совсем узенькая. Грудь не большая, но красивая. Не 90-60-90, а где-то 70-50-80, но так даже лучше. А учитывая, что я уже почти два месяца без женщины, то крышу у меня просто снесло. Хорошо хоть не накинулся на неё как дикий зверь, хватило ума всё делать осторожно и нежно. Сначала она лежала одеревенев, но постепенно раскрепощалась. Наконец она обмякла, тяжело задышала и сама стала пытаться что-то сделать. Ну, а потом, потом всё было хорошо, даже замечательно. Даже не смотря на то, что иногда мои ласки ей доставляли боль, она была просто ненасытна.

Проснулся от того, что кто-то на меня внимательно смотрит. Открыл глаза, рядом сидит Алима и смотрит на меня.

— Ты чего не спишь?

— Не хочу. Любить хочу.

— Тебе больше нельзя. Мы итак похоже перестарались. Потом тебе будет не хорошо.

— Нет. Хочу. Потом не будет. Потом убьют.

— Что за глупости, кто тебя убьёт? Разве ты в чем-то виновата?

— Жених убьёт. Я принадлежу ему. Выкуп он уже заплатил и мой брат его принял. За то, что была с другим мужчиной — убьёт.

— Иди сюда.

Я положил её рядом и обнял. Чёрт, не могла предупредить? Я бы выбрал кого-нибудь ещё. Да хотя бы кого из жен или наложниц эмира. Хоть и не очень хотелось после мавра на них залазить, но пар бы спустил. А теперь что делать? Оставить здесь, так грохнут девку. Забрать с собой? Не вариант. Как к ней там отнесутся мои женщины? Ну, с Эльзой понятно, она не ревнивая. Ей главное, чтобы я ей хоть иногда внимание уделял, а всё остальное не важно. А вот Ами с Ирмой… Особенно Ирма. Она её точно траванет. Если только сделать её служанкой — на служанку никто внимания не обратит. Но как сделать принцессу служанкой? Она ведь сестра местного графа или даже герцога. Сестру герцога в служанки? Нет, не согласится. Вот сделать её рабыней и наложницей — это она поймёт. Но у нас рабства нет. Хоть слуги у нас, как и крестьяне, не совсем свободны, но и не рабы. Тем более, всё равно её крестить придётся, мусульманку у нас никто не потерпит. Могут и сжечь. Но покрестить не проблема, отец Бенедикт это мигом провернёт. Но христианка, сестра и дочь восточных герцогов, служанкой никак не может быть. Буду думать. А пока надо девчонку успокоить.