Перед обедом меня взяла в оборот Ами.

— Лео, мне сказали, что прошел обоз с благородными семействами нашего графства. Почему ты их не пригласил к нам?

— И как ты это себе представляешь?

— А что такого? Они бы здесь задержались немного, отдохнули и поехали бы дальше.

— И встретилсь бы здесь с тобой и твоими подругами. Красивыми, в богатых шелковых одеяниях, счастливых и довольных жизнью. Они, потерявшие всё: близких, дом, землю. И как бы вы общались? О чем с ними говорили? О своих мужьях, которые и лишили их всего?

— Но Лео, как же так? Ты что, и в самом деле всё это сделал?

— Естественно. Они отказались повиноваться мне, своему графу. За это и поплатились. Они бунтовщики. А пускать в свой дом бунтовщиков я не собираюсь.

— И что с ними будет?

— Ничего плохого. Я договорился с графом фон Клеве и он их приютит. Тем более, что главы этих семей принесли вассальную клятву ему. Вот теперь пусть у него голова о них и болит.

— Как-то это не очень хорошо.

— Согласен, не хорошо. Лучше бы прикопать их всех, а не отпускать к Адольфу.

— Лео, ты говоришь ужасные вещи.

— Я говорю правильные вещи. Эти люди не успокоятся и постараются вернуть всё, что потеряли. И будут досаждать нам, пока я их всех не перебью.

— Но ведь ты присоединил уже много земель и никто тебе не досаждает.

— Потому что некому. Из семей всех присоединенных баронств остались в живых ты и Ирма. Может ещё несколько женщин обретается при дворе Вильгельма фон Берг. И от них я тоже не жду ничего хорошего. Хотя они уже давно и потеряли право на землю. Но винят-то в этом именно меня.

— А ты не виноват?

— А в чем моя вина? Напали на меня. Получили по зубам и лишились части земель. Всё справедливо.

— Как и мой отец.

— Ну, да, как и твой отец. Он решил ограбить соседнего мальчишку барона и лишился жизни. И баронства. Правда, его дочке повезло родиться красавицей и умницей и поэтому она осталась баронессой, а потом и графиней стала.

Она уткнулась лбом мне в грудь. Да, лесть — это сила. Хотя, не такая уж и лесть. Она у меня и в самом деле красавица. И умница тоже, иногда. Не так часто, как хотелось бы, но для женщины это простительно. Не всем же быть такими умными стервами, как Ирма.

На следующий день опять отправился в лагерь. Сразу прошли, вернее проехали на лошадках, на стрельбище. Хотя передвижение по лагерю на лошадях было запрещено, чтобы грязь не разводить. Лошадки хоть животные и красивые, но ведь гадят где не попадя, а дворников тут нет. Но я всё-таки граф и мне многое позволено, ну и моей охране, естественно.

На стрельбище присоединились к испытателям новых пуль. Испытателей оказалось не трое, а целый десяток. Мушкетов-то 5, да и бегать к мишеням кому-то надо. Молодец лейтенант, сообразил. В принципе, наиболее удачную пулю уже подобрали, но всё равно отстреливали всё новые и новые образцы. Мы с Элдриком тоже постреляли. И ещё как постреляли. Палил аж до обеда. Настрелялся так, что в ушах звенело постоянно.

Пулю подобрали и в самом деле удачную. На 300 шагов, то есть на 200 метров, я попадал в голову мишени 3 из 3 раз. На 400 шагов — 2 из 3-х. А я хоть и не плохой стрелок, но с мушкетом всё-таки не на ты. Пистолеты — другое дело, а с мушкетом так, чуть выше среднего. Так что результат очень не плохой. Правда, на 500 шагов попал в мишень только раз, да и то в край корпуса, но ведь попал.

Взял парочку выбранных пуль и отправился к Эльзе. Нашёл её, естественно, в цеху, распекающую какую-то девчушку. Да у неё все работницы в основном молоденькие. И большинство именно девок, мужиков почти нет. На приданное себе зарабатывают девчонки. Ну и молодцы. Единственно, лагерь рядом, а там такие же молодые бойцы, как бы чего не вышло. Рядовым у меня жениться не разрешается, так что поматросят и бросят. А ведь девчонки перед бравыми мушкетёрами не устоят, куда уж им. Ладно, это уже не моя забота. Хоть и жалко девчонок. Забором от лагеря завод, конечно, отгородили, но разве остановит какой-то забор мушкетёров, особенно ветеранов? А тем ветеранам лет по 20 и шило в одном месте.

Отдал образцы пуль Эльзе и велел крутить патроны именно с такии пулями. Если испытатели принесут что-то получше, то сначала мне доложить, самодеятельностью не заниматься. Прошелся с Эльзой по цехам, а потом пошёл к ней обедать. Охрану с Элдриком отправил в лагерь. Ничего со мной здесь не случится. С Эльзой и дочкой провел время до вечера. Ну, с Эльзой в основном, конечно.

Весь следующий день провел на заводе. Решил с Дитмаром вопрос о новых мушкетах. Думаю, что их производство сможем увеличить процентов на 50. Здорово его обрадовал. У него сейчас новый бзик — пытается рассверливать стволы пушек. Если получится, то трудозатраты сразу здорово уменьшатся, а качество возрастёт. Пока не очень получается, всё-таки станки у нас не очень совершенные, хотя у других и таких нет. Но Дитмар парень упорный, своего всё равно добьется рано или поздно. Лучше бы пораньше. Стволы пушек держатся, конечно, намного дольше чем мушкетные, но тоже не вечные и их желательно постоянно обновлять, чтобы до беды не довести. А литьё пушек дело всё же достаточно геморройное, хоть и навострились уже.

Так и мотался каждый день — завод-лагерь, лагерь-завод. На радость Эльзе. С ней проводил времени больше, чем с женой. Хотя нет, с Ами-то я каждую ночь проводил. А вот Ирме мало что доставалось. Если только по вечерам, после минипланерки она задерживалась ненадолго в кабинете. Но что это для неё? Слёзы. Надо что-то придумать, а то у неудовлетворенной женщины мозги могут и закипеть и она додумается черт-те до чего. Тем более, думать Ирма умеет хорошо. За Ами я не волновался, с ней они подруги и, несмотря ни на что, относятся друг к другу очень хорошо. А вот Эльза, да, так сказать: слабое звено. Её они ровней не считают. И не смотря на то, что Эльза теперь благородная дама, для них она навсегда так и останется деревенской девчонкой. И хотя обе понимают важность Эльзы для графства, именно для графства, а не для меня лично, относятся к ней всё-таки довольно пренебрежительно. Не явно, конечно. Но я же не слепой, вижу. Потому Эльза всячески избегает посещения замка. И её можно понять. Хотя и их понимаю — сословное общество, что тут поделаешь. К мужикам, новоявленным дворянам, они относятся совершенно спокойно. И общаются вполне благожелательно. А Гюнтера и Курта, несмотря на то, что они тоже, в общем-то, из мужичья, очень даже уважают. Но вот к женщине так относиться не могут. Тем более, к моей любовнице. Если бы я какую служанку где-нибудь разложил, внимания бы не обратили, тут это в порядке вещей, но иметь постоянную любовницу из простонародья — этого они понять не могут. Так что надо бы мне Эльзу поберечь. Ами-то ладно, безобидная, если только взбрыкнет и поскандалит немного, а вот Ирма, с её извращенным умом… И ведь ничего не сделаешь. Ирма для меня тоже очень важна и она это прекрасно знает. И знает, что люблю я её если и меньше Ами, то не намного. И знает, что люблю я их всех троих — и Ами, и её, и Эльзу. Это как раз её и сдерживает. Не хочет мне боль причинить. Иначе Эльзу бы ничего не спасло. Уж в чём — чём, а в некоторых вопросах Ирма здорово поднаторела. Сколько уже любопытных, крутящихся возле завода, пропало без следа. И не сосчитать. И всё её рук дело. Нет, своими руками она ничего не делает, но у неё для этого есть свой штат работников, так сказать: плаща и кинжала. Не даром она билась с Куртом за возможность отбирать себе толковых людей из полков. Видел я её людей. В основном, молоденькие улыбчивые ребята, хотя есть и благообразные горожане. И не скажешь, что все они душегубы. Вообще-то, с этим надо что-то делать. Зря я, наверное, отдал Ирме половину замковых подвалов. Теперь это её вотчина и там постоянно ошиваются какие-то типы. Хотя, с другой стороны, а куда их ещё девать? Они ведь как раз работают по защите замка и его обитателей. Ну и завода. Но надо бы поближе с ними познакомиться. А то получается, что это люди Ирмы, а не мои, а это не порядок. Надо в её дела вникать потщательнее. И ей будет приятно и мне польза. Вот завтра этим и займусь, с самого утра.