Несколько кроклоков, трепещущих, как живые факелы, корчились в агонии, а остальное стадо, осознав безвыходность ситуации, расползалось в укрытия среди завалов и развалин разрушенных домов.

Ещё один боевой мамонт с грохотом прибыл на место, и несколько солдат по тросам спустились на землю.

Заводной Суфлёр знал, что не должен быть пойманным, поэтому перепрыгнул через обломки пылающего кроклока и, пригнувшись, убежал сломя голову. Солдаты могли бы его спасти, да и боролись они на одной стороне, но они немедленно отправили бы его обратным поездом в Медный город.

За спиной Аэриса раздались приказы солдат, следовавших за ним с винтовками наизготове и именем императрицы требующих, чтобы профессор немедленно остановился.

Заводной Суфлёр ослушался приказа. Задыхаясь от усталости, он пробежал мимо обрушившихся фасадов, пронёсся через дворы, свернул за угол и добрался до квартала с рухнувшими трёхэтажными жилыми зданиями. На них упал огромный боевой дирижабль. Как мёртвая туша, он лежал между разрушенными домами, зарытый в землю.

Профессор Аэрис вконец обессилел.

Он лихорадочно обходил упавший дирижабль в поисках двери, окна, лестницы, помоста, хоть чего-либо, что могло бы помочь ему забраться внутрь и спрятаться.

Наконец он заметил небольшое окно, через которое можно было пробраться в каюту, частично погрузившуюся в землю при столкновении. Аэрис пролез через узкое отверстие и быстро заложил его кирпичами.

Когда опасность миновала, сердцебиение и дыхание Заводного Суфлёра понемногу выровнялись. Внутри дирижабля витала пыль, пахло древесным лаком и старой краской. Заводной Суфлёр вытащил из кармана куртки платок и вытер пот с лица, одновременно осматриваясь вокруг.

Постепенно глаза привыкли к темноте.

Каюта была перевёрнута вверх дном, потолок был полом, а пол – потолком. То, что сейчас служило полом, было покрыто толстым слоем пыли, на котором виднелись свежие следы. Кто-то побывал здесь совсем недавно или всё ещё был здесь.

Профессор стоял на месте не двигаясь. Он отчётливо ощущал, что в каюте кто-то ещё притаился и теперь наблюдал за профессором. Этот кто-то не издавал ни звука, не двигался и, казалось, даже не дышал.

Внезапно раздался грохот, и Аэрис резко обернулся. От испуга он широко раскрыл рот.

Из тёмного угла на него пристально смотрели яркие холодные глаза. Побледневший от ужаса Аэрис уставился на существо, словно увидев привидение.

Но это было не привидение.

Он, сам того не ведая, запер себя в одном пространстве вместе с кроклоком.

ПЯТНАДЦАТИЛЕТНИЕ ВАПОР И ОРКА сидели на своих привычных местах в первом ряду изогнутых скамеек в переполненном лекционном зале академии в ожидании Заводного Суфлёра.

Перед ними стояли кафедра лектора и стул, а над ним огромный написанный маслом портрет императрицы, которая словно наблюдала за всем происходящим и давала своё благословение этому очагу просвещения.

Стрелки большого хронометра, висящего на стене лекционного зала, свидетельствовали о том, что профессор Аэрис опаздывал уже на полчаса.

Открывающаяся вниз аудитория с отделанными состаренным дубом стенами была забита различными приборами и оборудованием. Весь этот хаос, который все они вместе образовывали, был своеобразной попыткой собрать все времена, формы и миры в одном месте.

Студенты также являли собой очень интересную и яркую группу. Разноцветные накидки, брюки и юбки свидетельствовали о принадлежности к разным факультетам и уровням образования. Общим для всех нарядов были лишь вышитый на левом рукаве герб академии и девиз на латинском языке.

Hæc meditare, in adinventionibus tuis. Размышляй над своими открытиями.

В связи с уже стучавшимися в дверь летними каникулами и отсутствием лектора в лекционном зале царило чувство суеты и непривычной бодрости. Один дерзкий курсант астрологического факультета с напыщенным видом встал перед аудиторией и надел на голову большую медную чашу. Затем машинным маслом он нарисовал под носом усы и стал забавно передразнивать манеру ведения лекций профессора Аэриса.

– Паровые технологии не должны быть рассадником иррациональных сил, – произнёс молодой человек в школьной форме в широкую полоску, подражая чересчур восторженному лекторскому голосу профессора и размахивая гаечным ключом в руках в свойственной Аэрису манере. – Необходимо изучать перебои в работе паровой техники и многообразие явлений! – продолжал он, делая вид, что случайно натыкается на рабочий стол лектора. Это вызывало визг и смешки.

Хоть студент и пародировал профессора достаточно точно и правдоподобно, Вапора и Орку это совершенно не забавляло. Они были старшими учениками профессора Аэриса и вместе с ним с началом войны сбежали из Свинцового города. Они очень уважали Заводного Суфлёра и не могли позволить себе сейчас смеяться над происходящим. После всего, что им довелось пережить вместе, это выглядело бы предательством.

Вапор откинулся назад и посмотрел в мансардные окна. Школьная форма была ему уже мала. За прошлый год он здорово вырос. Утреннее солнце сияло за стёклами окон, отчего невольно вспоминался Императорский ботанический сад. Потолок был выполнен из стекла для проведения ночных лекций по астрономии. Их Вапор и Орка любили больше всего.

Из лекционного зала в куполообразную обсерваторию, где большой латунный телескоп торчал из открытого окна, как язык из гримасничающего рта, вела металлическая винтовая лестница.

Лекции Заводного Суфлёра всегда стоили того, чтобы ради них просыпаться в несусветную рань. Но сейчас невыспавшаяся Орка была расстроена тем, что ей, возможно, зря пришлось покинуть тёплую постель, прервав сладкие сны. Она лежала поверх поднятой на парту кожаной сумки, уткнувшись лицом в рукава с оборками, и зевала.

Красивое сердцевидной формы лицо Орки стало ещё очаровательнее. У неё были тонкие угольно-чёрные брови, и из-за утренней спешки она собрала густые каштановые волосы, зацепив их канцелярскими скрепками, в небрежную причёску, ниспадающие пряди которой очень изящно вились за ушками.

Орка с беспокойством думала о профессоре, поведение которого уже долгое время казалось ей несколько странным.

Заполненный курсантами лекционный зал оживлённо шумел. Некоторые из них, уже устало вздыхая, собирали свои принадлежности для лекции обратно в школьные сумки.

– Может, нам просто уже нечего изучать, – угрюмо произнёс кто-то из учеников.

– Идёт война, поэтому у профессора есть дела и поважнее, – сказал, выходя из зала, старшекурсник металлургического факультета в тёмно-зелёном жакете с крупными пуговицами.

– Он просто раньше времени уехал в отпуск, – предположила девушка из группы воздухоплавательного факультета, спокойно надевая накидку и завязывая ленты шляпы бантом под подбородком. – Да и день сегодня просто прекрасный, – добавила она, грациозно спускаясь по крутым ступеням лекционного зала.

Отмена лекции означала, что и у студентов каникулы начались немного раньше положенного времени.

– Старик наверняка пошёл загорать и купаться, – усмехнулся кто-то.

– Нагишом, – со смехом добавил другой, а остальные рассмеялись, представив эту забавную картину.

Вапор и Орка переглянулись. Они знали, что Заводной Суфлёр никогда не брал ни дня отпуска.

Неожиданно в лекционный зал запыхавшись вошла молодая девушка-наездница. На дворе был знойный летний день, и потому на ней была лишь рубашка песочного цвета на пуговицах, шорты цвета хаки и украшенная подковой кепка. Все присутствовавшие в зале подумали, что она новобранец Императорской Кавалерии или Железной Армады Флота, которых всё чаще можно было встретить в коридорах академии по мере приближения летних каникул.

– Я пришла сообщить, что лекция отменяется, – по-военному строго сообщила наездница. Затем она сняла затемнённые солнцезащитные очки и убрала их в кобуру на поясе. – Курсанты Вапор и Орка здесь?