– Привет, мам. – Фин положила коробку на стол. – Твой заказ.

Мама подняла коробку и перевернула.

– А, хорошо.

– Что там? – спросила Фин, надеясь, что нечто потрясающее.

– Новые визитные карточки, – ответила мама, и девочка слегка сникла. – Дай угадаю – ты надеялась, что там книги?

Фин пожала плечами.

– Мы давно не ходили в книжный.

– Знаю. – Мама поджала губы. – И я найду время туда сходить, как только София вернётся из декретного отпуска. А пока на мне вся гостиница.

Она выпрямилась, соединив кончики пальцев.

– Знаешь, сегодня вечером Фрэнк пришёл в гостиницу, чтобы повидаться со своей племянницей, она работает здесь официанткой.

Фин удивлённо моргнула.

– Это не она потеряла палец?

– Нет. С ней всё в порядке.

– Что ж, хорошо.

Хотя город был маленьким, иногда Фин с трудом разбиралась в запутанных родственных и дружеских связях – все так или иначе были связаны со всеми.

Мама кивнула.

– Так вот, Фрэнк сказал, что с Талией произошло несчастье и Эдди прибежал к нему с просьбой вызвать «Скорую».

В желудке Фин словно образовался кусок льда. Она с трудом заставила себя сохранить невозмутимое выражение лица.

Мама уставилась на дочь взглядом, пронзительным, как одна из иголок, которые втыкают в мёртвых насекомых. Под таким взглядом Фин всегда хотелось отвернуться или раскрыть все секреты, которые у неё когда-либо были. Мама хранила молчание до тех пор, пока оно не сделалось болезненным.

– Ты ходила в чайную, – наконец сказала она. – Снова.

Фин поморщилась.

– Просто… Меня попросили кое-что туда доставить и…

– Не лги. – В мамином голосе появилась хрипотца. – Я знаю, почему ты туда пошла. Я знаю, почему все туда ходят. – Она встала, обогнула стол, взяла Фин за плечи и легонько сжала. – Я знаю. Но тебе нельзя туда ходить. Это опасно, милая. Слишком велика цена… И это ничему не поможет.

Фин прикусила кончик языка.

Мама не понимала… Она-то не боялась брать трубку или открывать дверь. Она была… она была…

Нормальной.

Фин заставила себя мысленно произнести это слово.

– Послушай, – мягче сказала мама. – Я хочу, чтобы ты пошла домой, ладно? Ты слышала об ограблении?

Фин кивнула, радуясь, что разговор свернул с темы чайной.

– Тётя Миртл нам рассказала.

Мама заправила прядь волос за ухо дочери.

– Хорошо. Если хочешь поужинать с Миртл и Эдди, уверена, сестра не будет возражать.

Фин показала бумажный пакет.

– Мистер Мадейра дал мне еду навынос.

– Отлично, милая, – сказала мама.

Её голос звучал слишком устало. Фин ненавидела, когда мама была измучена усталостью и беспокойством. Фин хотела ей помочь, но не знала, как.

– Увидимся позже.

Мама поцеловала Фин в лоб, сжав её плечо, и девочка почувствовала себя немного лучше.

Она выскользнула из кабинета и быстро зашагала по коридору, глядя прямо перед собой. Прожитый день навалился на неё тяжёлым грузом, ей хотелось одного: увидеть знакомые стены своего коттеджа. Сердце билось неровно, руки, сжимавшие ручки бумажного пакета, сделались липкими.

Она то шла, то бежала трусцой по Старомирску, по знакомым полуразрушенным тротуарам, мимо настороженных воронов.

Дом тёти Миртл огибала дорожка, и девочка пошла по ней, а не напрямик, через комнаты. Кинув взгляд в окно, Фин увидела Эдди и тётю Миртл за обеденным столом. Стол был девочке хорошо знаком: его сделали из старой двери, отвинтив ручку и закруглив острые углы. Тяжёлый, неровный, удобный стол… Фин знала: если она войдёт, её попросят присоединиться к семье за ужином. Она не вошла.

В сгущающейся темноте Фин миновала задний двор – замшелые булыжники, разросшийся папоротник – и подошла к коттеджу для гостей, который был её домом в течение трёх лет. Бумажку с надписью, висевшую на двери вечером в день их приезда, давно заменили на металлическую табличку с надписью: «Дом Анжелины и Финли». Табличка выглядела обнадёживающе постоянной, и Фин погладила надпись. Она боялась полюбить это место, потому что тогда будет больнее снова переезжать.

Фин отперла дверь и вошла. Дальше всё было привычно: она задвинула засов, включила свет, сняла лёгкую куртку, повесила на крючок у двери и прошла в комнаты.

Коттедж был небольшим, с одной спальней, с маленькой кухней (Фин занесла туда пакет с едой), с мансардой и уютной гостиной с дровяным камином. Мама взяла себе спальню, Фин досталась мансарда, куда можно попасть только по лестнице. Мама заявила, что не хочет топать по лестнице каждый раз, когда ночью понадобится в туалет, и Фин с радостью согласилась жить в мансарде. Тут было её личное пространство, безопасное убежище с книжными полками, встроенными в стены, с окном, выходившим на лес.

Что-то кольнуло Фин в бедро, она сунула руку в карман джинсов и достала ключ. Девочка удивлённо моргнула, паника затрепетала в груди.

У неё остался запасной ключ Талии! Тот самый, от чайной лавки. На мгновение ей подумалось – не выбросить ли его в лес, зашвырнув как можно дальше. Если мама найдёт ключ, она придёт в ярость.

Потом Фин заставила себя сделать несколько глубоких вдохов и снова стала мыслить здраво. Ключ не помечен, мама не поймёт, от какой он двери. К тому же мама не рылась в вещах дочери. Можно убрать ключ на книжную полку – пусть лежит там, пока Талия не выпишется из больницы. Девочка вспомнила, как Бен упомянул, что его двоюродная бабушка пролежала в больнице неделю со сломанным бедром. Неделя – не так уж много. Фин сможет продержаться неделю. Потом вернёт ключ Талии, купит у неё чашку чая и вспомнит, каково это – быть бесстрашной.

Утро всегда начиналось ни свет ни заря.

Когда зазвонил будильник, Фин, спотыкаясь, спустилась по лестнице и вошла в крошечную ванную. Мама вернулась домой около одиннадцати вечера, девочка смутно помнила, как услышала звук поворачивающегося ключа. Фин привыкла просыпаться одна и готовить завтрак из того, что находила в холодильнике. Сегодня утром это была холодная лазанья, довольно вкусная. Немного оливкового масла, соль… И Фин, съев половину порции, почти проснулась.

В Старомирске школы не было – слишком мало тут жило детей. Фин, Эдди и другие местные ребята пешком шли к шоссе 101, там их подбирал школьный автобус и вёз на север, в соседний город.

Войдя через заднюю дверь в большой дом, Фин увидела, что Эдди сидит за кухонным столом, склонив голову над недоеденной тарелкой овсяных хлопьев. Когда Фин плюхнула свой рюкзак на соседний стул, мальчик вскинул голову и сонно заморгал.

– Я проснулся.

– Само собой, – с улыбкой ответила Фин.

Ей нравилось быть хоть в чём-то лучше Эдди – хотя бы в том, что она легче просыпалась спозаранку. Благодаря этому Фин чувствовала себя почти ровней двоюродному брату.

– Ты собираешься доедать свой завтрак?

Эдди печально отправил в рот ложку хлопьев.

– Поторопись, Эдди, – сказала тётя Миртл, врываясь в столовую в махровом халате поверх ночной рубашки. Она протянула сыну и Фин стеклянные контейнеры. – Вот, возьмите с собой несколько протеиновых шариков.

Фин послушно положила протеиновые шарики в рюкзак. Да, они были странными на вкус, но, если как следует проголодаешься, и не такое съешь.

– Послушайте, – продолжала тётя Миртл. – В эти выходные я уезжаю на два дня в Эврику, а твоя мама, Фин, снова будет работать допоздна. Я подумала – может, вы с Эдди побудете здесь за хозяев?

Фин моргнула.

– Одни? Вдвоём?

– Вы уже достаточно взрослые, – резонно заметила тётя Миртл. – Я вам доверяю. Кроме того, твоя мама даже в рабочее время будет всего в десяти минут ходьбы отсюда. Я оставлю рядом с телефоном номера экстренных служб и прослежу, чтобы холодильник был полон. И нам с твоей мамой будет спокойнее, если ты поживёшь в большом доме и присмотришь за порядком.

Присматривать за домом в отсутствие тёти было большой ответственностью.