Emily Lloyd-Jones

Unseen Magic

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

Copyright © 2022 by Emily Lloyd-Jones

This edition is published by arrangement with Sterling Lord Literistic, Inc. and The Van Lear Agency LLC.

© Овчинникова А.Г., перевод на русский язык, 2023

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2023

Чайная лавка имела обыкновение исчезать. Потом она всегда появлялась снова – но никогда не возникала дважды на одном и том же месте. Добрых два года лавка стояла на углу Мейн-стрит и Оук, пока один турист не попытался в неё вломиться. Тогда лавка внезапно испарилась, а крайне растерянный турист внезапно оказался на клумбе, где буйно разрослись папоротники. Когда чайная исчезала, часто проходили дни или даже недели, прежде чем становился известен её новый адрес.

Финли Барнс знала, в чём тут фокус: если в дело замешано волшебство, можно увидеть то, что ищешь, если только знаешь, куда смотреть.

Она упёрлась рукой в деревянную калитку и толкнула её. Ржавые петли заскрипели так громко, что три ворона, сидевших неподалёку на мусорных баках, вскинули головы. Крышки баков были откинуты, и вороны радостно терзали пластиковые пакеты.

– Похоже, на этой неделе им не заплатили, – сказал Эдди Эллоуэй: он стоял в нескольких шагах от Фин, с интересом наблюдая за воронами.

– Может быть, забыли, – отозвалась Фин. – Не все помнят о воронах.

Эдди фыркнул.

– А стоило бы помнить. Тогда не придётся просыпаться и видеть мусор, разбросанный по всему двору.

Он сунул руку в карман куртки и вытащил скомканную салфетку, в которую было завёрнуто несколько корок, липких от миндального масла и мёда. Эдди бросил одну корку на тротуар… Верней, на то, что в Старомирске считалось тротуаром. Сквозь мостовую проросли корни деревьев, она растрескалась, а у обочин поросла мхом.

Один из воронов встрепенулся, подпрыгнул, рассёк крыльями воздух и приземлился неподалёку от Эдди и Фин. Птица приблизилась, проглотила хлебную корку и огляделась в поисках добавки – голод победил осторожность.

– Всего в двух футах от нас объявление «Диких животных не кормить», – сказала Фин, взглянув на упомянутую табличку.

Эдди, который прожил в Старомирске всю жизнь, бросил на табличку рассеянный взгляд.

– Это не про воронов. Табличку повесили для туристов, чтобы им не вздумалось кормить медведей. Или ещё кого-нибудь посерьёзней. До того, как ты сюда переехала, в чей-то старый туристический лагерь пришла самка снежного человека. Потребовалась целая вечность, чтобы убедить её покинуть лагерь.

– Вряд ли я готова поверить в настоящего снежного человека, – без особой убеждённости сказала Фин. – Я никогда его не видела.

– Я говорю не о «настоящем снежном человеке», – сказал Эдди. – А об обычном снежном человеке. Это разные вещи. Если не веришь мне, спроси Ника с заправки – он увозил снежную женщину из лагеря. В любом случае, – сказал мальчик, словно подытоживая разговор, – не похоже, чтобы после воронов оставались объедки.

Он был прав: вороны подчистили всё до последней крошки и уставились на Эдди так, словно надеялись получить добавку.

Фин повернулась к чайной и позвала:

– Ты идёшь со мной?

Но она уже знала ответ. Эдди никогда не заходил с ней в чайную. Он любил открытые места, простор, запахи свежести и дикую природу, а в чайной было тепло, темно и тихо. Фин лавка нравилась как раз по тем причинам, по каким никогда не нравилась Эдди.

Мальчик покачал головой.

– Ты уверена, что тебе туда нужно?

Она не была уверена. Фин никогда ни в чём не была уверена, в том и заключалась её беда.

– До научной ярмарки осталось меньше двух недель, – напомнила она. – Я не смогу хорошо выступить, если всё время буду думать о ней.

Страх шевельнулся в девочке, как живое существо. Её желудок сжался, кончики пальцев похолодели, и все слова как будто вылетели из головы. Ожидание – вот что хуже всего. Фин сделалась нервной и рассеянной, постоянное беспокойство мучило её, как песня, которая настырно крутится в голове. Чем больше она старалась не думать о научной ярмарке, тем меньше ей это удавалось.

– Я загляну туда в последний раз, – пообещала она.

Эдди вытащил из кармана крошки и бросил стае воронов.

Нет, не стае. Своре – так будет правильней сказать.

Фин поспешно зашагала вверх по ступенькам; ей не хотелось, чтобы её застукали рядом с Эдди, если кто-нибудь из взрослых увидит, как тот нарушает правила.

Дверь чайной лавки была тяжёлой, Фин пришлось толкнуть её бедром. На полу открывающаяся и закрывающаяся дверь протёрла полукруг. Первое, что всегда бросалось девочке в глаза, – это ряды книжных полок в коридоре. На полках красовались книги в кожаных переплётах и современные романы в мягких обложках: собранная Талией библиотека.

Главная комната чайной лавки выглядела так, словно раньше здесь была аптека. Старый деревянный прилавок, за ним – стеклянные банки с чаями, c подписанными от руки этикетками. Солнечный свет лежал на цветках ромашки, тугих завитках сушёного апельсина и тёмно-коричневых листьях цейлонского чая. На стойке стояли тяжёлая ступка и пестик из розового кварца с белыми прожилками.

Когда кто-то заказывал чашку чая, Талия доставала банки с травами и цветами и толкла смесь пестиком в ступке. Клиент нашёптывал в ступку воспоминание… И оно исчезало. Такую цену приходилось платить за магию. Фин не знала, какими воспоминаниями ей пришлось пожертвовать, и не скучала по ним. Смешав чай с добавками, Талия высыпала смесь в современный круглый чайничек из нержавеющей стали, опускала шарик в кружку на пять минут, а потом клиент выпивал напиток. Вот и вся сделка. Фин с радостью её заключала.

Один взгляд на чаи в банках – и Фин почувствовала себя лучше, как будто с её усталых плеч свалился груз.

– Талия? – тихо позвала девочка.

Никогда раньше она не видела чайную лавку пустой. Пожилой хозяйки нигде не было видно.

Фин шагнула к прилавку. От беспокойства у неё сжалось в животе. У неё мелькнула мысль, что заведение сейчас не работает – может, Талия просто забыла запереть входную дверь? Фин задрожала при мысли, что вошла туда, где нельзя сейчас находиться, и стиснула зубы, борясь с желанием уйти.

Ей станет лучше, когда она выпьет чаю. Для этого просто нужно не стоять столбом, а сделать что-нибудь. Например, позвонить в колокольчик у стойки или подать голос… Но она не могла шевельнуть похолодевшими пальцами, и голос ей изменил. Фин, приподнявшись на цыпочки, заглянула через прилавок.

И тут она услышала шум. Стон, заставивший её подпрыгнуть. Казалось, звук доносился из задней комнаты. Фин никогда туда не заходила; металлическая табличка на двери гласила:

Сейчас дверь была приоткрыта на несколько дюймов.

Стон раздался снова.

Фин с бешено колотящимся сердцем подошла к двери и толкнула её.

– Талия?

Она надеялась, что Талия там, в кладовой, ищет какую-нибудь загадочную смесь…

Нет. Талия неподвижно лежала на полу.

С волосами серо-стального цвета, с загорелым лицом, морщинистым, как скомканное бельё, она явно была стара, но её глаза оставались яркими и острыми, как хрусталь. Теперь эти глаза были полны боли. Нога женщины вывернулась под странным углом, старинный табурет лежал на боку, рядом валялась разбитая банка.