Вера, потрясенная красками и чувствами, зашитыми в его слова, непроизвольно улыбнулась.

— Что ты думал о том, что замужняя согласилась на встречу?

— К тому моменту я уже видел фотографии с той свадьбы. Ты на них растерянная и отклонялась от мужа. На мое счастье, он идиот.

Вера согласно хмыкнула: еще какой идиот! И да, на наше счастье!

— У меня еще вопрос, он касается твоих отношений с ней. Через это я смогу лучше узнать тебя и твои принципы.

— Задавай сколько угодно вопросов.

— Почему ты не расстался с ней после того, как сказал мне, что любишь? Ты уже знал, что я хочу развестись.

— Искал подходящий момент, чтобы сказать, что мы расстаемся. Как нарочно, у нее сразу начались проблемы. То семейные, то со здоровьем, то с бизнесом. Не хотелось быть законченным скотом и наваливать сверху. Мы почти не виделись. Потом и у меня было много других дел.

— «Нарочно». То есть, на самом деле у нее проблем не было?

— Угадала! Оказалось, она подозревала, что у меня кто-то есть, тянула время, чтобы найти способ, как сохранить отношения.

— Ох, бедная. Она тебя любила и думала, что может что-то исправить.

— Тебе станет легче, если я скажу, что ее самолюбие пострадало сильнее, чем сердце?

— Откуда ты знаешь?

— Потому что большая часть слухов о том, какая мы «чудесная пара» — ее рук дело.

— Ну и что. Даже если она держала лицо, это не значит, что не любила. Ты позволял ей формировать определенное мнение о вас как о паре.

— Вообще-то не позволял и не поощрял ее тягу превращать в репортажи наши ужины и прочие появления в общественных местах. И всегда находились подружки или клиентки ее студии, которые восторгались нами как парой.

— Замуж хотела?

— Возможно. Но не давал авансов и обещаний.

Вера молчала, изо всех сил сдерживая замечание, что и ей, вообще-то, не дает обещаний. Признания хорошо, конечно, а дальше-то что?

Он словно прочитал мысли.

— Не проецируй мои прошлые отношения на наши с тобой. Они сильно отличаются. Я стараюсь не зацикливаться на том, где и что сломал твой муж в твоем отношении к мужчинам. Будем чинить по мере обнаружения повреждений.

— Звучит так, будто ломают только мужчины. И что чинить — только ваша прерогатива.

— Не только. Но я уже говорил, что женщины более уязвимы. Хотя видал я кровожадных дамочек, готовых снять с бывшего мужа последние трусы, но все равно остаюсь при своем мнении. Женщинам сложнее во многом. Ни один мужик столько не вывезет.

— Поэтому ты не швырнул ей в лицо правду.

Вера произнесла это утвердительно. Виктор не дал прямого подтверждения. Оставив в стороне его бывшую, Вера достала на обсуждение следующий важный вопрос:

— Ты не любишь детей?

— Вер, я мало смыслю в детях. Они меня не бесят, но я ничего о них не знаю. Мне некогда ездить на семейные обеды и притворяться, что помню имена всех пони из мультфильма. С твоей дочерью я буду пытаться найти общий язык. Это все, что я обещаю сейчас.

— А как же продолжение рода?

— На данный момент не мой приоритет.

— А если ты передумаешь и захочешь общего ребенка?

— Может статься, что и ты передумаешь. Обсуждать будем, что еще тут скажешь?

Недомолвки все портят. Это было первое, что он сказал, когда они обсуждали условия романа. И потому Вера решилась высказать догадку, мучившую ее несколько дней.

— Это ведь ты сделал заказ на уникальную куклу?

В машине, свернувшей с большого проспекта на узкую дорогу в старом районе, освещение небогатое. Однако было видно, что Вик, смотрящий строго вперед, дернул уголком губ.

— Скажем так: знаю того, кто это сделал.

— Передай ему, пожалуйста, что исполнение потребует больше времени, чем я рассчитывала.

— Уверен, тебя поймут.

Оставив одну руку на руле, он, по-прежнему глядя вперед, протянул ей вторую. Вера пожала его ладонь. Вскоре показалась знакомое здание.

— Хм, я ходил в похожую спортивную школу. По одному лекалу построены.

— Чем занимался?

— Восточными единоборствами и альпинизмом.

— Я схожу за Карошкой.

— Я поставлю кресло.

— Она не любит полную форму своего имени.

— Спасибо.

Каролина, привычная к поездкам с водителем, не обратила внимания на мамино «Это мой друг, он отвезет нас домой, и мы вместе поужинаем». Единственное, что было иначе — мама села впереди.

Дома произошла странная сцена. Цезарь, всегда бурно встречающий людей, сидел смирно. Его треугольный нос вибрировал, и пес выглядел ошарашенным. Не мог поверить, что это произошло. Человек, выживший из дома хозяина старшего, пришел сюда! Пес гавкнул для порядка, а потом убрался на безопасное расстояние, поглядывая на Виктора.

— Кажется, он принял тебя за главного, — пояснила Вера. — Каро, переодеваться, мыть руки и ужинать.

Включив свет в коридоре на втором этаже и в детской, она повернулась к Вику. Тот провожал глазами собаку и его маленькую хозяйку, поднимавшихся наверх.

— Тебе очень идет этот дом.

— Он идет детству. Раннему так точно.

Вик обернулся с вопросом во взгляде, но Вера отделалась мягкой улыбкой. Всему свое время. Они уже пытались определить формат отношений и нарушили все договоренности. Постепенно разберутся со всем.

Столовая пока оставалась на месте, поэтому красивущая посуда и весь кордебалет из скатертей, салфеток с кольцами и приборов выкатился на сцену. То есть, на стол. Карошка, чувствовавшая перемены, вела себя, как и следовало ожидать, — перебивала, пачкала скатерть, разбила чашку и много еще какими способами добивалась внимания мамы. И чем больше урону она принесла, тем спокойнее становилась Вера. Ее так же подмывало избавиться от чинных тарелок с мертвым узором и жестких льняных подложек. Но непедагогично поддерживать деструктивные склонности деточки. Поэтому сервиз ожидает ссылка на полигон для отжившей посуды. И не один сервиз.

— А чем вы занимаетесь? — вцепилась Каролина в гостя.

— Я адвокат.

— По каким делам?

Вик хохотнул, а Вера загордилась. Зря, что ли, у Карошкиного папки штат юристов.

— По бракоразводным.

— Так вы мамин адвокат?

— Не в этом смысле.

— Не понимаю.

— У нее другой адвокат.

— А вы тогда зачем?

Теперь Вера хохотала.

— Карош, я говорила, что он мой друг. И кстати, уже поздно, он переночует у нас.

— У мамы Софии тоже был друг. А теперь она выходит за него замуж.

— Уверяю тебя, я не собираюсь замуж.

— Ну да, сначала надо развестись.

К концу вечера Вик был очарован до самых, тщательно оберегаемых слоев души. В его вопросах не было наигранности. Ему искренне нравилось общаться с резвой пятилеткой. И Вера робко надеялась, что они многому научатся друг у друга.

— Твоя дочь развита не по годам, — заметил Вик, когда Вера шмыгнула в комнату, где сама спала последние дни. Сопящая детка осталась с подоткнутым одеялом и бдительным охранником.

— Есть в кого.

Гостевая спальня была маловата Вику. В плечах и вообще. Один его взгляд на Веру в тонком хлопковом костюмчике не умещался в этих стенах. Она облизнула сухие губы.

— Слушай, в этой комнате нет звукоизоляции.

Хмык и еще один невербальный приказ раздеться. Немедленно.

— Но вот хозяйская спальня… там свежее белье, если что.

Вик поднял бровь, давая понять, что кровать им не понадобится. А она потащила его за руку, знакомить стены с тем, что у нее теперь новая жизнь.

— Кресло дурацкое, — уронил Вик, пытаясь развязать декоративный бантик на ее штанах.

— Выброшу.

Ему надоели прочно пришитые петли, он попросту дернул вниз, стаскивая все, что была на Вере ниже пояса.

— Это держало меня всю пытку в дурдоме.

— Исподнее?

— Мысль, что доберусь до тебя.

— Я знаю множество способов снять стресс. Насколько хорошая здесь звукоизоляция?

— В гардеробной глухо совершенно.

Постель им действительно не понадобилась. На пустующей половине гардероба располагалась отличная козетка. Да и полки были прибиты на совесть.