— Какое животное? О чём ты? — я до того растерялась, что тронулась за ним следом и ухватила его за руку, чтобы получить разъяснение. — Почему вдова из усохшей травы? Ты имеешь в виду, что я… увяла? — и у меня задрожал голос.

Он ответно взял меня за руку, вытянув из моих зажатых пальцев скомканные трусы. Не разглядев, что это, он бережно промокнул ими моё лицо от слёз, — Маленькая плакса, — выражение его глаз мало увязывалось с его же речами. Глаза излучали снисхождение пополам с нежностью, — Ты как была, так и осталась сущей девчонкой и по уму, и по облику. Сказка есть такая про соломенную вдову. Потому что она полюбила жениха, сделанного колдуном из соломы. По прошествии времени, соломенный муж стал портиться и сбежал от неё, в конце концов.

— Какая грустная сказка, — улыбнулась я, неосознанно сжимая его ладонь, ощущая прежнее доверие к нему, наполняясь ласкающим теплом, исходящим от его руки, — Почему же ты думаешь, что я ищу животных радостей? Разве я настолько низка в твоём мнении?

— Я лишь хотел сказать тебе, мне не нужна вторая Гелия!

— Я и не собираюсь ею становиться, — я глядела на него снизу вверх, тая от своей неисцелимой любви к нему. Я без слов говорила ему: найди нужные слова, оставь свой натиск для более подходящего места. И я приму его без сопротивления…

— Ты и не сможешь никогда стать ею, — ответил он. — И не надо тебе к тому стремиться. Я по-человечески уважаю твой выбор автономного и независимого существования. Ты реальная труженица и умница. Твой талант и личное развитие уже не нуждаются в том, что я обещал тебе когда-то. В дальнейшей учёбе в этом городе. Твой бывший повелитель с океанического острова дал тебе отличное образование, насколько я понимаю. Ведь он был наместником на одном из островов? В стране Архипелага существует такая же Коллегия управителей, как и в континентальной Паралее?

Я молчала, не желая посвящать его в то, что никаких наместников там не существует. Тон-Ат повелитель всего океанического Архипелага. Но узнав о таком вот положении дел, Рудольф мог сильно озадачиться этим и уж точно отвлёкся бы от меня в данный момент времени. У землян сформировалось неправильное понимание всей ситуации с положением дел как в Паралее, так и в Архипелаге.

— Я вовсе не собираюсь тебя принуждать к тому образу жизни, который претит твоей душе. Живи как тебе и хочется. А то, чего не хватает, я с превеликим удовольствием дам тебе…

Тут я опять разомлела, и предложи он мне, пошла бы за ним пешком в его хрустальную пирамиду прямо сейчас. Но он этого не предложил, — Как бы ни сложились наши дальнейшие отношения, я всегда буду защищать тебя от троллей в их попытке снести отсюда или разграбить твой бизнес. Ты вторая женщина, к которой я испытываю такое чувство, что время над ним не властно. Девять лет не малый срок, а для меня всё происходило будто девять дней назад.

— И для меня тоже… Гелия как твоя возлюбленная вела себя очень плохо с тобой, но я никогда не смогла бы лгать даже в мелочах….

— Разве эта химера была настоящей женщиной? Она не была моей любимой женщиной!

— Кто же тогда? — я ожидала, что он скажет: ты…

— Она осталась на Земле. Видишь, я тоже не могу тебе лгать даже в мелочах. Поэтому я и дорожу нашими отношениями даже после твоего предательства, когда ты сбежала на целых девять лет! Оставила меня с лёгкостью!

— Ты забыл о том, что стало тому причиной?! — у меня даже дыхание сорвалось от его наглой беспамятности.

— Ты считаешь, что между нами стоит гибель твоего брата? Но я к той трагедии не причастен. Если только косвенно виноват. Тем, что пришёл тогда в то место. Ты всегда могла выяснить это, но ты сразу приняла ту версию событий, которую тебе преподнесли вовсе не мои друзья. После чего сбежала, лягушка-путешественница… — он отбросил мою руку.

— Зачем ты постоянно разбавляешь свою речь странными жаргонизмами? Я порой плохо понимаю тебя. Но я же говорю, у тебя существенный пробел в воспитании. Хорошим манерам, даже чужим для тебя, обучиться всегда легко, если есть уважение к людям другой культуры. Да разве оно у тебя есть хоть к кому? Не удивлюсь даже, что ты используешь ненормативную лексику, принятую там у вас, где жизнь — недостижимое совершенство для тупых троллей!

— Вообще-то, если бы я выругался, тебя бы точно контузило звуковой волной. Спасибо за проявленное здравомыслие, но веди ты себя по-другому, я не поставил бы тебе этого в вину. Я даю тебе последнюю возможность исправить положение. А уж после я включу собственную игру, в которой ты никогда не станешь победительницей. В полночь я буду ждать тебя, где и сказал. Это совсем рядом с твоей пленительной обителью, мечтательница.

Мечтательница… хорошее слово, но он произнёс его с подчёркнутой насмешкой, — Надеюсь, в ночной тишине мы будем упоительно мечтать уже вместе, — тут он снял мою шляпку и лизнул кристаллическую ягодку — украшение. — И тут обманка! А как похожа на настоящую…

— И тебе не мешало бы прикрыть свою макушку шапочкой, всё выглядел бы приличнее! — моя же собственная речь мне не подчинялась, как будто за меня ругался кто-то другой. Я продолжала испытывать его терпение.

— Неужели ты, поддавшись этой иллюзорной окружающей благодати, вообразила, что помимо меня тут живут другие мечтатели? Думаю, тебе очень скоро придётся убедиться, что в этом смысле здесь та же самая удручающая эмоциональная и тотальная лысина, что и повсюду. И никакие аристократические шапочки её не замаскируют. Тут только ты живёшь в своей «Мечте», а вокруг до жути прагматичные и унылые тролли, — он отшвырнул мою шляпку и очень быстро ушёл, утащив в кармане своей рубашки мои трусы, приняв их за лоскуток для вытирания лица.

После такого повторно-неудачного примирения я поняла вдруг со стеклянной прозрачностью, — в другой раз он уже не приблизится. Я разочаровала его, и он готов отвергнуть меня навсегда? Вокруг же обитали, как оно и водится, привлекательные девушки и вольные в своём поведении молодые женщины, — с мужьями, не умеющими держать их на привязи, и без таковых вообще. Чего я добилась, строя из себя рафинированную аристократку, кем никогда и не была, пропитавшись с самого детства духом бедняцкой рабочей окраины? Со своими окрашенными волосами, с облетевшей уже юностью, только и были при мне, что мой дизайнерский дар украшательства, да ухищрения по умелой подаче собственной красоты, но настолько ли она и уникальная? Других я точно не затмевала, а до Гелии мне было, мягко говоря, далековато даже в юности. А уж и с нею он не церемонился никогда.

— Что опять тебе не так? — спросила я сама у себя, — Лез ласкаться, плохо, обнимал тоже плохо. Теперь вот вежливо пообщался, даже не прикоснувшись, и опять тебе не понравилось? Вежливо… едва не рычал…

Мимо прошла гуляющая парочка, и они с изумлением глянули на меня, уловив мой разговор с пустотой. Мне казалось, что его приглашение на свидание похоже на издевательство. Слишком уж неласково он глянул на прощание и, скорее всего, не придёт.

— Мужик приходил, — сказал мне Ихэ-Эл, охранник и он же разнорабочий при необходимости. Охранял плохо, не работал вовсе. — Вас спрашивал. Я не пропустил, так он меня чуть ни шибанул в кустарник. По виду бандит какой-то или мутант, светлоглазый…. — Ихэ-Эл вдруг заперхал, как мушку проглотил, сообразив, что и у меня глаза синие. Уж сколько, вероятно, он обсуждал со своей женой мои странные особенности…

— Мутант? — повторила я. — Ты разглядел его глаза?

— Как не разглядишь-то? Аж засверкал ими, как я ему путь преградил. За грудь меня схватил, чуть рубашку не порвал. Буду требовать у господина Цульфа оружие… не стрелять, конечно, но для ночного порядка так.

— Зачем же ты направил бандита по моему следу?

— Сказал лишь, что вы ушли.

— А если он богатый заказчик? Или высокопоставленный чиновник? А если он и есть хозяин этого здания? То тебе, Ихэ-Эл, несдобровать.

— Да какой там богатый, — он явно опешил, не веря мне. — Одет плохо, хотя… вид сытый и гладкий. Тут встречаются мутанты образованные, вы заметили? И чего теперь? Всех пускать на территорию, да ещё после закрытия учреждения? А как же распоряжение господина Инара Цульфа охранять вас от посягательств?