Кое-как справившись с эмоциями и подкатывающей тошнотой, я все-таки разыскала градусник и вручила его мужу. Мерит температуру сыну обычно он. Если находится дома – сама не могу, нервов не хватает. Я вернулась на кухню, нашла лук и картошку. Пожарю, хоть чем-то себя займу пока. Минут через десять пришел Миша, молча налил воды в стакан, посмотрел на меня недовольно.

– Тридцать семь и пять, – сказал сухо.

Миша не любит, когда Димка болеет. Понимаю, он тоже устал от этого.

– Еще только середина дня. К вечеру может подскочить, – констатировала я очевидное.

– Будем надеяться, что этого не случится, – буркнул муж, допил воду и пошел обратно к телеку.

А я заварила ромашковый чай, развела противовирусное в теплой воде, поставила все на поднос и пошла лечить сына. Надежды на банальное семидневное орви мало, но надо же что-то делать.

Выйдя из офиса пораньше, сразу набрал Дашу. Мне скоро уезжать, хочу проводить с ней каждую свободную минуту. Решил, что честно скажу ей об окончании командировки. И о том, что буду приезжать при каждом удобном случае. И к себе позову. Поначалу в гости, а дальше видно будет. Возможно, не так уж она и устала от семейной жизни, и не захочет все рушить ради нашего общения.

– Да, Вадим?

Она ответила не сразу. А голос странный какой-то – глухой и чуть хриплый. Будто она долго плакала. Или наоборот, изо всех сил старалась не заплакать.

– Даш? Все нормально? Ты чем-то расстроена?

– Я в больнице с Димкой. Он опять заболел…

И столько отчаянья услышал я за этими словами. Опять? И как часто это происходит? Может, Даша поэтому не работает? Впрочем, это сейчас неважно.

– Какая больница? Я уже освободился. Сейчас приеду. Что-то нужно? Еда, гигиена? Ты сможешь выйти или просто передать?

Я говорил быстро, выдавая все вопросы, которые приходили в голову – лишь бы Даша не ответила отказом. Пусть подумает пару лишних секунд и позволит мне приехать.

– Мы в детской инфекционке. Смогу выйти, если Дима уснет. Ему укол поставили, температура упала. Что привезти не знаю – тут не все можно передавать.

– Я позвоню, спрошу, что можно. Ни о чем не волнуйся. Подъеду – позвоню.

И отключился, пока она не передумала. Не сочла, что это не слишком прилично – принимать любовника в больнице. А мне, в общем-то, все равно – пусть без ресторана и отеля, но хочу ее увидеть.

Через час я припарковался у нужного корпуса, вытащил из багажника огромный пакет. Не тяжелый вроде, а большой из-за машины на радиоуправлении. Надеюсь, Дашиному сынишке понравится, и будет отвлекать его от мамы хоть немного. Вошел в холл, показал содержимое передачи и прошел на диванчик. Надо позвонить Даше и дождаться ее или отдать все сотруднику и ехать в отель. Поужинать в одиночестве могу и в номере.

На этот раз Дарья ответила быстро и пообещала спуститься минут через пять. Сел и стал ждать. Посетителей не так много – все-таки инфекционная больница. Но мне-то не страшно, всеми детскими болезнями я переболел. И соскучился очень…

Даша действительно скоро появилась – выпорхнула словно птичка из-за тяжелых дверей. Худая, осунувшаяся, бледная. В тонком халатике и смешных носках. Волосы растрепаны, будто сын перебирал их перед тем как уснуть. Но какая же все равно красивая, нежная, родная.

– Привет, Вадим, – подошла ко мне и смущенно улыбнулась. – Рада, что ты приехал.

– Привет, Даш, – внутри разлилось тепло от ее слов и улыбки. – Как я мог не приехать? Муж же в командировке, а мама пожилая уже.

Попытался хоть как-то объяснить свой поступок, чтобы не подумала, что меня клинит как подростка. Хотя сам я уже понял, что дело именно в этом.

– Муж приехал, – Дарья опустила глаза и будто побледнела еще больше. – Но он обычно не приезжает к нам в больницы. Максимум, передаст что-то с утра или поздно вечером. Считает, что ему нечего здесь делать, он же не врач.

Голос Даши буквально звенел, пока она говорила о муже. Похоже, в браке у них все очень плохо. Наверное, это очевидно, учитывая, как и где мы встретились.

– Понятно, – ответил я, не зная, что еще следует сказать. – Посидишь со мной немного?

– Да, там медсестра за Димкой присматривает.

Сели рядом, пожалуй, слишком близко. Потом Даша и вовсе положила мне голову на плечо.

– Хорошо, что ты здесь, – прошептала. – Мне всегда так грустно и страшно, когда сын болеет.

– А часто болеет? – решил, что сейчас подходящий момент спросить о таком.

– Постоянно.

– Ты поэтому не работаешь? – продолжил аккуратно выспрашивать.

– Да. Когда Димке было два, я пыталась вернуться в офис. И начальство обрадовалось этому. Но спустя два месяца, из которых я отработала дней десять, мне предложили неоплачиваемый отпуск. Пришлось согласиться. Мы тогда не вылезали из больниц. День-два после закрытия больничного и снова скорая и госпитализация. Мне бы сразу забрать сына из сада, но муж и мама давили на меня. Постоянно говорили, что все дети болеют. Перерыв все-таки был, и Димка перестал настолько часто и так тяжело болеть. Потом вторая попытка. Было очень страшно, и не зря – все повторилось. Из сада сына забрала, но болезни и больницы не прекратились. В конце концов, педиатр порекомендовал забыть о детских учреждениях совсем. О работе я больше и не думала.

Не ожидал такого откровенного подробного рассказа. Говорить ничего не хотелось – просто сидел и ждал, что Даша продолжит. И держал ее за руку. Она не смотрела на меня и, кажется, едва сдерживала слезы.

– Я… понимаешь… я ничего не могу с этим сделать. Не знаю, как защитить моего мальчика. Он когда болеет, такой печальный, слабенький. Димка, как и я, ненавидит больницы и врачей. Он даже из-за уколов и капельниц уже не плачет – привык, понял, что это неизбежность. И мне так жалко его каждый раз…

Она все же заплакала, а я сильнее сжал ее руку. Пусть поплачет, неизвестно, как часто позволяет себе такое. При ребенке же не будешь рыдать.

– Даш, – проговорил тихо через пару минут. – А диагноз какой-то есть? У меня есть в Москве знакомства. В том числе и врачи. Найду хорошего педиатра. Давай съездим, покажем Димку.

Она посмотрела на меня очень удивленно, будто совсем не ожидала такого. А что особенного я сказал? И даже слезы тут же вытерла.

– Диагноза нет. Просто слабый иммунитет. Болеем всегда разным, но цепляем все, что только возможно. Врачи говорят, что такое бывает. Что сейчас надо поберечь ребенка, а потом он перерастет. И я рада, но очень устала ждать, когда что-то изменится.

Очевидно, против встречи с московским специалистом Даша возражать бы не стала, но почему-то не сказала «да».

– Ты подумай. Я уверен, все будет хорошо. Дима выздоровеет, вас выпишут домой. Попьете витамины. А потом можно еще раз обсудить это.

– Вадим, у меня совсем нет своих денег. А Миша не это не даст, уверена. Как всегда скажет, что я придумываю, и все необходимое лечение мы получили в больнице. А мамина пенсия… На витамины и иммуномодуляторы она помогает, но поездку в Москву точно не сможет оплатить. Я подрабатываю, как выдается минутка, но там копейки. На фрукты трачу.

Если честно, я уже пожалел, что начал расспрашивать. Потому что с каждым ее словом мне становилось все больше не по себе. А еще думал, чего она так похудела. Теперь все ясно. И хорошо, что я узнал, но хотелось бы как-то иначе. Не от нее. Потому что смотреть на нее сейчас было сложно – на лице множество эмоций. Сожаление, стыд, страх, смущение – она явно не в восторге, что приходится рассказывать это все. Но, похоже, ждать помощи ей просто больше неоткуда.

– Даш, – я приобнял ее за плечи. – Я все-все оплачу. И фрукты, и витамины, и перелет-проживание-консультации и обследования. И тебе недолжно быть неудобно, мы ведь не посторонние друг другу.

В этот момент на Дашином телефоне сработал таймер.

– Мне пора возвращаться, – рассеяно посмотрела она на экран старенького смартфона и выключила звук. – Димка может проснуться.