Лида не знала, чему верить.

Она вспомнила их встречу в дворцовом коридоре и попыталась восстановить в памяти тот разговор. Было ли в поведении принца что-то странное? Может, ему в тот момент нужна была помощь, а она и не заметила, предавшись мечтам о скором танце? Нет, ему не нужна была помощь – в этом Лида не сомневалась. Ведь он сам прогнал ее!

Ну ладно, не прогнал, но тонко намекнул, что им пришло время ненадолго расстаться. И тут Лида чуть не выронила из рук миску. Вот оно! Вот подтверждение тому, что принц никуда не собирался сбегать! Он пообещал ей танец! И пусть для взрослых этому обещанию была грош цена, но Лида чувствовала всем сердцем, что для принца это были не пустые слова. Он собирался на ее посвящение и исчез не по своей воле.

– Если ты продолжишь взбивать его в таком же темпе, то вскоре вместо теста у тебя будет крем, – сказал Зефир, уже некоторое время наблюдавший за подопечной.

Лида от неожиданности вздрогнула плечами и перевела взгляд с потолка, на который до этого бездумно смотрела, на миску в своих руках, а затем и на сидевшего на краю микроволновки Зефира.

– О чем задумалась?

– Да так… Обо всем понемногу.

Под чутким руководством Зефира Лида испекла целую стопку золотистых блинов, на «солнечных» дисках не было ни единой дырочки, лишь ровная гладкая поверхность, похожая на бесконечные пески южных пустынь. Найдя в Интернете рецепт блинного торта-розы, Лида решила повторить чужой эксперимент и полученным результатом осталась вполне довольна. «Что и следовало ожидать от великой меня», – самодовольно усмехнувшись, подумала она, посмотрев на часы.

Время до начала конкурса еще оставалось, и дошедший до готовности в небольшой кастрюльке карамельный соус из сливок и ирисок занял свое место на ее конкурсном шедевре.

К слову сказать, Зефир ее работой также остался доволен, но, несмотря на все уговоры, был оставлен Лидой дома. Сама же Лида, вызвав такси, направилась на центральную площадь города, где, на ее удивление, ей пришлось отстоять целую очередь лишь для того, чтобы отдать свою анкету и получить номерок для прохождения к столам, где участники оставляли свои сладкие изделия.

«Они все такие красивые, – завистливо подумала Лида, разглядывая другие работы и ставя свою тарелку на свободное место. – Но ведь еще и вкус будет оцениваться. А я знаю, что мои блины вкуснее многих».

– Стоп. Чего это я переживаю?.. – Лида внезапно осознала, что испытывает волнение, ей в кондитерском деле совершенно не присущее. – Любителям со мной никогда не сравниться.

И если бы она знала, что на ее фразу кто-то выскажет свое мнение, то честное слово, промолчала бы. Но ей часто хотелось произнести свою мысль вслух, чтобы ощутить уверенность в себе.

– Звучит так мерзко, – произнесли рядом с ней, и Лида, дернувшись, ударилась об стол, сразу же подрываясь удержать пошатнувшиеся тарелки от падения. – И так неуклюже. Да уж… И такие, как ты, представлены ко двору?..

Лида от удивления и той наглости, с какой был задан последний вопрос, потеряла дар речи. Она смотрела на стоявшего напротив нее парня, не зная и не понимая, как ей следует поступить. Что сказать? И говорить ли что-то вообще?

Максим Горький смотрел на нее своими голубыми, полными презрения глазами, от чего в груди у Лиды неприятно похолодело. Кто бы мог подумать, что их встреча произойдет так скоро, да еще и в таком месте?

Сейчас, рассмотрев его поближе, Лида узнала в нем ту самую «красоту» из кондитерского магазина, по которой Маринка продолжала блаженно вздыхать до самого их прощания.

Горький был выше Лиды на целую голову. Черные волосы блестели на солнце, но грязными они не были, Лида была в этом уверена. Это был самый что ни на есть естественный и настоящий блеск, которого не добиться, даже смешав все самые дорогие шампуни мира в одном флаконе и вымыв ароматной гущей свои локоны.

Ее русые волосы таким блеском похвастаться не могли, и Лида испытала самую настоящую зависть. Зачем парню такая шикарная шевелюра? Это же нечестно! Она ему наверняка и не нужна вовсе! Мучается с ней, бедный.

– Но, признаться, я удивлен, – продолжил Горький, поняв, что Лида не собирается говорить с ним, – я был уверен, что ты стащишь какой-нибудь ингредиент из королевства.

– Ч-что?.. О чем ты?..

Лида была ошарашена его заявлением, но завязать с Горьким разговор у нее не получилось. Их самым безобразным образом прервали.

– Эй, вы двое! – крикнула полная женщина и, несмотря на свою тучность, чуть ли не плывя по воздуху, подбежала к ним. – Чего встали рядом со столами?! Попортить еду вздумали?! А ну, пошли вон! Кто вас сюда впустил?!

– Это мой торт, – Горький протянул ей свой номерок. – И портить чужое мне ни к чему. Я и так выиграю.

Женщина взглянула на цифры и, поискав на листе фамилию того, кому они при регистрации принадлежали, раздосадованно сжав губы, кивнула.

– А ты! – грозно спросила она у Лиды. – Тоже участница?!

– Да.

Женщина скривилась, будто съев лимон, когда и Лиду нашла в списках по выданному ей ранее номеру.

– Чего так близко к столам стоите?! – Женщина все никак не хотела оставить их в покое. – Грязью с одежды на блины сыплете!

– Моя одежда чистая, а вот ваши слюни, – Горький смахнул с футболки попавшие на нее прозрачные капли, – могут быть заразными. Хотите отравить жюри?

Лицо женщины побагровело, и Лида была уверена, что она вот-вот замахнется на наглого парня и отвесит ему звонкую пощечину. Но все же, взяв свои эмоции под контроль, женщина носом вдохнула воздух и, пролистав несколько страниц, вновь нашла его имя в списках.

– Я запомню тебя, гаденыш, – сказала женщина. – Максим Горький. Ты еще пожалеешь, что открыл на меня свой рот.

– Это вы его на меня открыли, – пожал плечами юноша.

Эти двое продолжали испепелять друг друга взглядами, а другие участники лениво наблюдали за перепалкой, и Лида, не придумав ничего лучше, решила незаметно ретироваться, чтобы больше не иметь удовольствия общаться с Горьким.

Лида знала, что победит, потому не стала тратить время и оставаться на оглашение победителей, которое, если верить организаторам, могло состояться только вечером. И пусть говорить о своей победе до того, как тебя признают победительницей, неправильно и нахально, но это было чистой правдой, от которой, как всем известно, не убежать. Такие, как она, могли из одной только муки, воды и сахара приготовить настоящий кулинарный шедевр, создать который простые обыватели и любители были попросту не способны.

И подобные мысли отнюдь не делали ее самовлюбленным человеком. Это была лишь констатация факта, не более того. Хотя, и Лида была в этом уверена, из-за таких мыслей ее новый знакомый нашел бы в своем лексиконе парочку нелестных слов в ее адрес.

Добравшись до дома, Лида прошла не через заднюю дверь, благодаря которой можно было сразу же попасть на второй этаж, в жилую зону, а через стеклянные двери кофейни. Несмотря на то, что день был в самом разгаре, посетителей оказалось немного. Столы, правда, все были заняты, но Татьяна, стоявшая за прилавком и никого в данный момент не обслуживающая, отчего-то нервничала, как сама Лида в тот далекий первый день, когда ей доверили кассу.

– Э-э?.. Мам?.. – позвала она мать, обойдя стеклянную витрину с тортами и пирожными. – Что-то случилось?..

– Случилось. Наверное… Тебе будет лучше подняться наверх. Думаю, они все еще обсуждают вести из королевства, – шепотом произнесла Татьяна, чтобы никто их не услышал. – Пастила прибыла к нам с визитом.

– Пастила? Она здесь? – Лида была и удивлена, и рада внезапному появлению сестры Зефира. – Они сейчас наверху?

– Да. Поднимайся. Кажется, они хотели что-то с тобой обсудить.

Лида кивнула и, скрывшись за неприметной дверкой позади прилавка, поспешила на второй этаж.