Пейзаж стал терять очертания. На горизонте сверкали огни, небо покраснело, словно ему вспороли живот, а вокруг лежало ещё очень много людей, которые больше не видели ни этих огней, ни этого неба.

– Ты никогда не умрёшь…

Жене никто не ответил. Человек, лежащий на её руках, продолжал держать глаза открытыми, но теперь они не отражали совсем ничего.

Это была та жизнь, в которой они никогда не встретились. Он увидел её в первый и последний раз.

– Никогда…

Всё исчезло, и Евгения открыла глаза.

Она всё ещё сидела в кресле. Подруги тоже потихоньку просыпались, непонимающе моргая и оглядываясь по сторонам. И как их вообще угораздило задремать прямо здесь?

Женя нахмурилась, восстанавливая в голове ход событий. Она пришла к Соне в гости… зачем? Просто так, очевидно, они же лучшие друзья, а лучшие друзья часто ходят друг к другу в гости. Агата и Есения наверняка оказались здесь по той же причине. Потом выпили чаю… И всё.

Женя не вспомнила ни кошмары, ни загадочного убийцу, ни человека с золотыми глазами.

Она подумала ещё секунд десять, но не смогла вспомнить и сон, который сейчас видела.

– Вот это мы даём, конечно, – хихикнула Агата, сонно потирая глаза. Обычно она всегда выглядела как какая-нибудь молодая принцесса вампиров, но сейчас больше походила на смешного малыша. – Соня, что у тебя за чаи такие интересные?

– Кто их знает, – Соня тупо уставилась на пустую кружку. – Какие-то китайские.

– А я вот выспалась, – похвасталась Есения, изящно потягиваясь. Почти как кошка какая-нибудь. – Слушай, зачем я вообще покупаю снотворное? На меня этот чаёк подействовал за минуту.

– Я тебе отсыплю, – пообещала Соня. Женя хихикнула. – Вы не помните… Я ничего не планировала сегодня сделать?

Все задумались. Ничего такого на ум не приходило.

– Ну, ладно, – Соня пожала плечами и поднялась на ноги. – Может быть, мне нужна была книжка…

Она поторопилась к полке и перерыла её сверху донизу, но осталась ни с чем.

– Странно… Вроде бы была здесь. Тут, почему-то, кроме художки всякой вообще ничего нету. Не могла же я забыть их…

Это действительно было странно. Женя прекрасно знала, как Соня носилась со своими ведьминскими штучками, и отсутствие их у неё в квартире не входило ни в какие рамки. С другой стороны, Соня также отличалась поразительной невнимательностью в определённые моменты, поэтому можно было особенно не беспокоиться. Да и зачем им сейчас заклинания? Всё же было хорошо.

– Потом найдёшь, – успокоила подругу Евгения и, собрав кружки со всех поверхностей комнаты, направилась на кухню. Букет от Лёши всё ещё стоял на столе, порядком подсушенный, но не менее от этого красивый.

Осенняя сырость, ладан и подгнившие яблоки.

Женя уловила запах всего лишь на мгновение, но этого хватило, чтобы остановиться в ступоре. Непонятно, почему, но от него тошнило и хотелось спрятаться под кроватью, как в глубоком детстве. Оставив посуду в раковине, девушка подошла к цветам и как следует их обнюхала. Цветы пахли цветами – да, довольно слабо, но всё же. Ничего лишнего. Ничего опасного.

– Чушь какая.

– Ты нам? – донеслось из гостиной.

– Не, – крикнула Женя, выпрямившись. – Надо домой идти, говорю. Я у себя поищу вещи твои, Сонь. Может, ты их когда-то оставляла.

Подумав, она добавила:

– Я букет заберу тоже, а то Лёша не поймёт, почему он не у меня стоит.

Она и сама-то этого толком не понимала.

Женя вместе с Есенией проводили Агату до её дома, а затем разошлись на перекрёстке, так как жили по разным от него сторонам. Сеня обняла подругу на прощание как-то особенно крепко, от чего та засмеялась и сообщила, что у неё, кажется, хрустнул позвоночник.

– Считай, я твой бесплатный мануальный терапевт.

Евгения шла к себе, с лёгкой улыбкой рассматривая прохожих и здания, но внутри у неё всё равно скреблось неприятное чувство недосказанности. Как будто бы она упустила что-то очень важное, что-то, без чего невозможна сама жизнь. Но от попыток вспомнить это самое «что-то» начинала болеть голова. Женя ещё раз понюхала букет, убедившись, что ничем особенным от него не пахло, и остановилась. Как оказалось, очень вовремя – ещё немного, и она бы врезалась в Лёшу.

– Опять меня караулишь? – посмеялась она. Парень почему-то не разделил её веселья.

– Ты не дома?

– А должна?

– Ну… ты неделю не выходила, – он почесал затылок. – Я тебе писал, но ты так и не ответила.

– А, – Женя махнула рукой, – мы у Сони были. Напились чаю и заснули, представляешь? Я про всё на свете забыла.

Лёша вскинул брови и перевёл взгляд на букет.

– Ты его с собой таскала, что ли?

– Ой, нет… Понимаешь, я его тогда оставила у Сони, и как-то не подумала забрать, а она не занесла, ну и… Эй, ну ты чего, – она легко пихнула его в плечо, – не обижайся. Ты мне даришь самые-самые красивые цветы.

Лёша закатил глаза, но не смог долго держать недовольную мину и, в конце концов, улыбнулся.

– Я зачем пришёл-то, – начал он. – Есть вариант скататься домой. Ко мне брат приехал, – на этих словах он как-то помрачнел, – может нас отвезти.

– Кирилл, что ли?

– Ага. Ему тут что-то по работе понадобилось, ну и ещё, говорит, мама нас ждёт. Твои родители тоже.

– Опять будут нас раскармливать, – Женя надула щёки, изображая, вероятно, своё состояние после нахождения под материнским крылом. – Мы обратно потом не уедем. Укатимся, разве что, как колобки.

– Я благородно спасу вас от ожирения, мадмуазель, и съем всё за вас, – парировал Лёша, с важным лицом наклонив голову.

– Очень по-рыцарски.

Смеясь и отпуская шутки по поводу родительской стряпни, они поднялись в квартиру Жени.

– Ты, вообще, вовремя приехал, – сообщила она, разуваясь. – Я собиралась пирог печь.

– С черешней?

– А то. Заинтересован?

– Невероятно.

Помыв руки и поставив букет в красивую вазу (он точно должен был пожить ещё недельку), девушка отправилась на кухню, чтобы приготовить все необходимые продукты. Лёша сначала завис в прихожей, пытаясь пригладить отросшие волосы, но, в конце концов, плюнул на это гиблое дело и пошёл вслед за Женей. Когда она увидела его донельзя самодовольное лицо, то прыснула.

– Чем хвастаться пришёл?

– Понюхай меня.

– Ты что, дурак?

– Ну понюхай.

Женя скорчила подозрительную рожицу, но всё-таки ткнулась носом Лёше в шею.

– И что?

– Чем пахнет, рассказывай.

– Хм… – девушка немного подумала. – Чувствую что-то свежее. И цитрусовое.

– Во-от, – Лёша, казалось, вот-вот лопнет от распирающего его чувства собственной важности. – Я молодец?

– Ну, наверное да.

– Что значит «наверное»? Между прочим, ты сама попросила.

– Я? – Женя удивлённо распахнула глаза.

– Ты. Вы точно чай пили у Сони?

– Да точно, точно. Но я не помню, чтобы раздавала тебе советы по поводу парфюма.

Лёша опустил руки и как-то поник. Теперь он был похож на грустного побитого щенка.

– Но, тем не менее, пахнет прекрасно, – постаралась поддержать его Женя. – Не помню, что у тебя там было раньше, но наверняка что-то невкусное, раз у меня память отшибло.

– Да там не совсем моё было. Так, случайная путаница, – Лёша говорил как-то не совсем уверенно.

– Пытался меня впечатлить сменой имиджа?

– Возможно.

– Эх ты, – Женя щёлкнула его по носу. – Всё, не рассиживайся тут мне. Неси яйца.

– Я не сижу…

– Всё равно неси яйца.

Совместная готовка была их своего рода традицией. Алексею, правда, не очень нравилось готовить супы, но вот выпечка точно была его коньком. Он послушно подавал ингредиенты, замешивал тесто и промывал ягоды, пока девушка искала сахар или масло. Увидев эту картину, мать Жени схватилась бы за сердце: она упрямо считала, что заставлять мужчину взаимодействовать с плитой – себя не уважать. Но Евгения не разделяла её взглядов. В идеале, она бы заставила Лёшу взять готовку на себя полностью, но это было невозможно: ей слишком нравилось проводить с ним время. И эти часы на кухне становились особенно драгоценными от понимания, что они делают полезное дело вместе.