– В их жизнях отсутствовал баланс, – деловито вставил Николас Прайс.

– Именно так! – охотно подтвердил Джон. – Ведь знаете, мистер Холл, правда состоит в том, что существуют только два фактора, из-за которых возникает большинство болезней.

– Что же это за факторы? – недоверчиво спросил Сэм.

– Постоянный стресс и чрезмерный комфорт, –ответил Джон Вуд.

– Как говорил один мудрец, от стресса не укроешься в комфорте ты, глупец, ибо комфорт это мираж, в котором счастья ты не сыщешь да и покой свой не найдешь, а лишь испортишь свою душу и окончательно помрешь! – весело вставил Николас Прайс и хлопнул в ладоши.

– Всё так, мой дорогой друг, все так, – смеясь, подтвердил Джон Вуд.

– Но почему? – удивился Сэм. – Комфорт приносит стабильность, а стабильность избавляет от стресса.

Джон пристально посмотрел на него и таинственно улыбнулся.

– Независимость от обстоятельств приносит стабильность. А от стресса избавляют душевное спокойствие и занятие любимым делом. Чрезмерный комфорт же, мистер Холл, приводит к лени, а лень, в свою очередь, приводит к слабости. Слабый и ленивый человек едва ли сможет оставаться здоровым долгое время.

– Жизнь таких не щадит, – задумчиво добавил мистер Прайс.

– Разве независимость от обстоятельств не достигается при помощи денег? – спросил Сэм, в недоумении глядя на мистера Вуда.

– Лишь отчасти, – ответил тот. – Деньги в любой момент могут потерять свою ценность.

– Или вы можете потерять все свои деньги, – весело добавил мистер Прайс.

– Поэтому истинное спокойствие будет даровано лишь тому, кто не сделает себя узником материальных благ. Лишь тот, кто не гонится за роскошью и искренне ценит то, что имеет, сможет обрести душевное равновесие, –продолжил Джон Вуд.

– Но тот, чьи желания ненасытны, обречён прожить всю свою жизнь в ожидании лучшего будущего, которое никогда не настанет, так и не познав всей прелести настоящего, – серьёзно проговорил Николас Прайс, задумчиво глядя на проносящихся за окном людей.

– Стало быть, джентльмены, по вашему мнению, смысл жизни заключается в… в чём? – спросил Сэм, окончательно запутавшись во всех этих рассуждениях.

Друзья переглянулись.

– Пока мы не знаем этого наверняка, – начал Джон. – Но можем с уверенностью заявить, что смысл жизни не может состоять в погоне за чем-то материальным.

– Более того, – оживленно подхватил Николас. – Все наши рассуждения по данному вопросу всё чаще и чаще заставляют нас думать о том, что у каждого человека может быть свой смысл жизни. Однако, – он поднял палец вверх, как бы делая важное замечание, – как только что сказал Джон, если человек решит утешить себя мыслью о том, что погоня за богатством наполнит его жизнь смыслом, то его непременно будет ожидать разочарование, если в этом деле он всё же преуспеет. Я имею в виду, если он в конце концов станет богатым.

– Неужели? – спросил Сэм, глядя на него с недоверием.

– Уверяю вас, мистер Холл. Спустя некоторое время этот же человек вдруг обнаружит, что внутри него по-прежнему остаётся некая неудовлетворенность. Конечно, первое время он будет счастлив тому, что разбогател. Может, начнёт развлекаться, тратить деньги на всякие безделушки и даже решит некоторое время пожить на полную катушку. Но потом появится удручающее чувство пустоты. Как думаете, мистер Холл, что станет тому причиной?

Сэм рассеянно пожал плечами.

– Может то, что он потеряет свою единственную цель?

Николас Прайс улыбнулся и громко щёлкнул пальцами.

– Совершенно верно!

– Значит, смысл жизни заключается в непременном движении от одной цели к другой?

– Увы, мистер Холл, боюсь, не все так просто… –задумчиво ответил Николас Прайс.

– Постоянное стремление достигать чего-то нового в конечном счёте может свести вас с ума, – пояснил Джон Вуд.

Сэм ничего не ответил и лишь задумчиво склонил голову на бок. Слишком много было вопросов, и слишком мало ответов. Спустя несколько минут автобус подъехал к нужной им остановке, и они вышли на улицу.

– Главное помните, мистер Холл, всё здесь, – сказал Джон Вуд и легонько постучал пальцем по своей голове. –Человек может обрести покой при помощи своего разума, а может превратить его в свою тюрьму. До свидания, мистер Холл! – он учтиво поклонился, а затем ловко опустил свою шляпу себе на голову.

– До свидания, мистер Холл! – сказал Николас Прайс и, поклонившись несколько более нелепо, чем его спутник, тоже надел свою шляпу.

Сэм пожелал им хорошего дня и неохотно направился в свой офис. Каждая встреча с бездомными друзьями лишь подтверждала его убеждение о том, что они были самими настоящими философами. Быть может, они не имели соответствующего образования, уж мистер Вуд точно не имел, раз уж работал в банке, а вот мистер Прайс вполне мог, хотя история его жизни не была известна Сэму, но их рассуждения всегда отличались особой глубиной, а темы, которые они затрагивали, были самыми что ни на есть философскими.

«Любопытнейшие они всё-таки люди!» – подумал Сэм, без особого интереса оглядываясь по сторонам.

Возле стоянки, недалеко от бизнес-центра, он заметил маленькую собачку, одетую в нелепый костюмчик фиолетового цвета. Она смирно стояла рядом со своей пожилой хозяйкой, которая беседовала с каким-то мужчиной в рабочей одежде, и с любопытством изучала голубя, вальяжно разгуливавшего в нескольких шагах от неё. Он непрерывно двигал головой взад и вперёд, словно в такт какой-то мелодии, слышимой только ему, то и дело поглядывая на огромное и непонятное существо фиолетового цвета, которое не сводило с него своих любопытных глаз.

«Точно, я ж совсем забыл про рекламный ролик для приюта!» – устало подумал Сэм. – «Нужно будет прямо сейчас обсудить это с Кевином».

Он вошёл в бизнес-центр, едва заметно кивнул охраннику и уже собирался направиться к лифту, но внезапно остановился и сделал резкий шаг назад, чуть не сбив с ног уборщицу. Та смерила его недовольным взглядом и тихо выругалась.

– Прошу прощения, мадам, – взволнованно сказал он, после чего нервно облизнул свои губы, быстро пригладил волосы рукой и нарочито медленно снова двинулся вперёд.

Возле лифта стояла девушка в красно-белом шёлковом платье и чёрной норковой шубе. Она игриво наматывала свои белоснежные волосы на указательный палец, дожидаясь прибытия лифта. Когда Сэм оказался рядом с ней, она повернула голову и радостно улыбнулась.

– Доброе утро, Сэм!

Он специально посмотрел сначала налево, туда, где никого не было, потом направо и удивлённо вскинул брови.

– Доброе утро, Наташа! Прекрасно выглядишь, – спокойно ответил он и с нетерпением глянул на индикатор, говоривший о том, что лифт прибудет через десять секунд.

– Спасибо! – ответила она и смущённо улыбнулась.

Двери лифта открылись, и они вошли внутрь. Сэм всеми силами пытался удержать свои эмоции под контролем, но всё его фальшивое спокойствие улетучилось, когда они остались вдвоём в этой тесной металлической кабине.

– Как вчера всё прошло? – спросил он, и голос его дрогнул.

Наташа с удивлением покосилась на него и почувствовала, что щеки её начинают краснеть.

– Я имею в виду, твоё особое задание в городе, – поспешил добавить он.

Наташа выдохнула и издала нервный смешок.

– Да, всё… всё прошло просто отлично. Нам… то есть, мне удалось выполнить его без особых трудностей, – сказала она и нервно поправила свои волосы.

– Это замечательно, – проговорил Сэм и выдавил из себя лёгкую улыбку.

Лифт остановился, и двери бесшумно разъехались в стороны. Наташа улыбнулась ему в ответ и выскочила наружу. Сэм вышел следом, прислушиваясь к стуку её каблуков, который громким эхом разносится по всему коридору, залитому солнечным светом. Её красивые бедра, обтянутые шёлковым платьем, завораживающе двигались из стороны в сторону, и Сэм не мог оторвать от них свой взгляд. В голове его тут же вспыхнули яркие образы, которые он так старательно рисовал в своём воображении минувшей ночью. Прямо в эту секунду он снова пожелал ощутить тепло её упругого тела, услышать её возбужденное дыхание, почувствовать прикосновения её нежных рук и сладкий вкус её пухлых губ. Желание это было настолько сильным, что у него закружилась голова. Шаткой походкой он подошёл к стене и без сил припал к ней, сильно зажмурив глаза. Так он простоял пару минут, погруженный в свои мысли, пока к нему не обратился весёлый мужской голос, который он сразу же узнал.