Аннушка спала, когда я заглянул в опочивальню. Не стал ее беспокоить. Служанка была постоянно при ней. Потом я отправился спать и отпустил служанку.

Аннушка просыпалась, немного перекусила, выпила чая и уснула, а я лег рядом и обнял ее.

Ночью у нее открылся жар.

Она металась и жаловалась, что болит живот. Я тут же послал за лекарем. Он пришел незамедлительно и прихватил с собой повитуху. Все таки беременные женщины - это по части повитухи.

Ночь была жуткой!

Аннушка потеряла ребеночка.

Должен был родиться мальчик...

Аннушка очень ослабла и при этом у нее не прекращалось кровотечение.

Она опять горела.

Мы все не спали в эту ночь. Мы делали все, чтобы помочь Аннушке.

Ей было плохо. Она отключалась, приходила в себя. Мы обтирали ее прохладными полотенцами с уксусом, поили ее травками, поддерживали как могли.

Под утро ей, вроде, стало легче.

Она посмотрела на меня печально и сказала

- Прости меня, Алексей, что не смогла уберечь наше дитя!

- Мы с тобой только жить начали. У нас еще все впереди. А сейчас поспи. Тебе надо восстанавливаться. Думай о том, что у нас еще будут дети.

Она закрыла глаза и затихла.

Я посидел рядом с ней, прислушиваясь к ее тихому дыханию.

Уснула.

Пусть спит. Сон для ее сейчас самый лучший целитель.

Так и сам лекарь и повитуха сказали.

Спи, моя Аннушка!

Я оставил ее одну.

А наверное не должен был...

К полудню я уже был вдовцом.

Аннушка умерла тихо во сне.

Я сам послал служанку посмотреть, как там Аннушка, проснулась ли, не хочет чего. Служанка вернулась вся в слезах и не могла ничего сказать, только рукой показывала в сторону наших комнат.

Я сорвался с места и кинулся в опочивальню. Аннушка лежала в той же позе, в которой я ее оставил, только она больше не дышала и ее тело уже остывало... Вот так я и стал впервые вдовцом.

Я не любил Аннушку, но я очень хорошо к ней относился.

Она стала частью моей семьи, а семья - это святое. И я тяжело переносил потерю.

Двойную потерю. Вначале ребенка, а потом и жену.

Мой траур длился больше года.

И в конце моего траура опять в городе появилась Агата. Сам ее видел, но даже подходить к ней не хотелось. Хотя она видела, что я ее заметил и улыбалась самой приветливой улыбкой.

В день смерти Аннушки в моей голове опять всплыла сцена из вечера нашего обручения.

Агата.

Страшная в своем безумии и слова ее страшные. Верить во все это по прежнему не хотелось. НО!...

Аннушки нет.

Ребенка нет.

Я женился повторно спустя почти два года.

Новая моя жена была из хорошей семьи, род свой брала из семьи воинов. Ее отец и сейчас служил при царском дворе.

Она была стройной темноволосой девушкой с серыми глазками и пухленькими губками.

Возраст у нее был совсем юным.

Звали ее Зинаида.

И все у нас складывалось хорошо. Жили мы дружно.

Вот только бабушка с дедушкой болеть чаще стали. Их известие о смерти Аннушки и ребеночка сильно подкосило. Бабушка даже слегла. Дед крепился, но тоже сильно сдал.

В конце концов было принято решение, что родители возвращаются в Зауральск, а мы с Зинаидой остаемся при столичных магазинах и цехах.

Я уже сам спокойно тут справлялся, а вот ба и деду требовалась помощь, да и родители хотели уже жизни поспокойнее.

Хотя, какой там покой при таком хозяйстве!

Общесемейное огорчение приносило еще и то, что Зинаида никак не могла забеременеть.

Родители уже три года живут в Сибире, ездим к ним летом на пару месяцев. Зинаиду показывали и столичным лекарям и знахаркам сибирским. И все говорили, что с ней все в порядке.

И меня тоже все хорошо - Аннушка же носила моего сына.

А потом в один год ушли от нас и ба и дед.

С Зинаидой мы уже восемь лет, а детей все так же нет.

И еще одно наблюдение: моя жена меняется. Она становится старше, а вот я все такой же.

Я не изменился.

Время было совершенно не властно надо мной. Ни одной новой морщинки не появилось на моем лице, ни один мускул не потерял свою упругость, ни один волос не стал серебряным.

А вот Зинаида старела.

И страдала оттого, что не может подарить мне наследника. И это еще больше старило ее красивое лицо.

Она выглядела уже старше меня.

Скоро все будут думать, что мы мать и сын...

У меня была куча любовниц и я с ними не сдерживался нисколько. Я даже решил, что если хоть одна из них родит, то я заберу себе ребенка и он будет воспитываться в нашей семье, как наш.

Но ничего не менялось.

Ни столичные любовницы, ни крепкие сибирские девки не могли родить мне. Ну не может быть столько бесплодных женщин!

Неужели все таки проклятье Агаты?

Разве такое бывает?

Боже!

Даже не знаю, что и думать...

Вот я опять смотрю на свою жену и опять думаю о разнице, как мы теперь выглядим... Что я и правда выгляжу значительно моложе ее.

И тут у меня впервые зародилась мысль, а не попробовать ли мне самому стать своим сыном.

Впервые эта мысль меня самого повергла в шок.

Но потом я стал спокойнее думать на эту тему и даже начал более подробно ее обдумывать.

Но пока не принимал никаких шагов к ее осуществлению. Да и дел у меня было много.

Родители тоже старели и я мотался из столицы в Зауралье уже по нескольку раз в год.

Зинаида теперь не всегда со мной ездила. Она справно вела столичный дом, зачастую даже решала вопросы с управляющими. Она была отличной помощницей.

Не смогла подарить наследника, но в остальном она была очень хорошей женой.

Но время неумолимо шло вперед.

Наступил момент, когда от нас ушла моя мать. Я как раз был дома в Зауралье.

- Как жаль, что я так и не дождалась внуков - улыбнулась она мне печально

- Прости! - что я еще мог ей сказать

Она похлопала меня по руке и сказала

- Иди. Я полежу.

Этой ночью ее и не стало.

А я чувствовал себя таким никчемным, что и передать не могу.

Чувство вины перед семьей переполняло меня. Я не смог оправдать надежд своей семьи. И от этого мне было плохо вдвойне.

Отец не надолго пережил потерю жены.

Через пол года вся моя семья состояла из меня и Зинаиды.

Теперь мне нужно было перестроить свое дело так, чтобы оно не затухло. Горевать много времени у меня не было.

Поэтому я начал искать людей способных вести мои дела здесь. Настроил я все достаточно быстро. Так как в этос деле мне помогали наши старые работники. Одного я поставил тут старшим и приказал еженедельно слать мне в столицу отчеты.

На их честность я мог положиться полностью. Эти люди были преданы делу нашей семьи, а теперь и мне.

А еще, сам не знаю почему, но я собрал все фамильные драгоценности в отдельный ларец.

Каменный ларец.

Большой ларец.

Там были и бабушкины украшения, и украшения моей матери, украшения, которые предназначались Аннушке, все что осталось от деда и отца и все что досталось нам от предков. Одним словом этот ларчик получился очень даже увесистым.

Так вот этот ларчик я отвез в наш дом на озере.

У меня появилась мысль схоронить семейные украшения там.

Я все время верил, что придет время и я передам его своему наследнику, как и сам получил их.

Но потом я решил схоронить ларец с семейным богатством в изумрудной пещере.

Отправившись туда я прихватил и инструменты. Бревна потемнели, но стояли неприступным частоколом. Хорошо мы с дедом тогда поработали.

Не видно входа, а если вдруг войдешь, то никак в пещеру не попасть. Крепко тут все стоит.

Там я сделал хитрый вход. Я отодвинул одно бревно, закрутил гвоздь так, чтобы при необходимости бревно и в дальнейшем можно было так же отодвигать в сторону.

Внес внутрь ларец и поставил его на один из камней, который был плоским и ларец на нем будет стоять устойчиво.