У райских врат вечная толчея. Миллионы людей теснятся в очереди у входа. Я, к сожалению, еще не встречал ни одного человека, который бывал в раю и воротился оттуда, чтобы рассказать о своих впечатлениях. И тем не менее наплыв не прекращается. Так поднимем же шляпу в знак глубокого почтения к тем, кто организует дальние рейсы в край вечной радости и блаженства.

Таких хорошо организованных бюро путешествий (их в обычном просторечии называют религиозными сектами), согласно имеющейся статистике, в настоящее время существует около девятисот. Итак, да здравствует свободное предпринимательство и конкуренция!

Я был уже почти уверен, что в области религиозной деятельности не имеет смысла создавать новый бизнес, поскольку наверху и без того слишком тесно. И, конечно же, я ошибся, впрочем, не в первый раз. Из-за Атлантики, из всем известной «страны неограниченных возможностей», пришло недавно официальное сообщение, которое должно обрадовать многих колебавшихся между верой и неверием. Доктор Тимоти Лири, профессор Гарвардского университета, как сообщают, основал новую религию. Его последователи — главным образом студенческая молодежь, сменившая жажду знаний жаждой веры. Доктор Лири опубликовал следующее торжественное заявление: «Моя религиозная секта насчитывает сейчас 411 членов, но года через два их будет больше миллиона. Цель новой религии — найти божество в человеке, достойно почтить и восславить его».

Приверженцы новой религии совершают свои богослужения раз в неделю в одном из нью-йоркских театров, где входной билет стоит три доллара. В этой церкви не собирают пожертвований, но зато там продают блаженство, и каждый может приобрести его столько, сколько выдержит кошелек и голова.

Так как я страдаю неисцелимой жаждой знаний (а может быть, это просто любопытство?), мне захотелось разузнать немного подробнее о религиозных обрядах и ритуалах, совершаемых доктором Лири. Сегодня я получил из Нью-Йорка письмо и газетные вырезки, доставившие мне большое разочарование. Оказалось, что новая вера доктора Лири на самом деле старая-престарая и давным-давно известная. Одним из виднейших проповедников ее был французский поэт Шарль Бодлер, который в 1860 году опубликовал исповедь религиозного упоения («Искусственные рай»). Примечательно, что последователи этого религиозного течения стареют прежде времени. И Бодлер умер в 1867 году совершенным стариком, хотя ему исполнилось только 46 лет.

Ну, да ведь не важно жить долго, главное — ощутить полноту жизни. По-видимому, это имеет в виду и доктор Лири, пламенно выступая за марихуану или гашиш и провозглашая религией курение дурманящих веществ. Употребление марихуаны официально запрещено в Соединенных Штатах, но доктор Лири подал прошение в верховный суд с просьбой, чтобы членам его секты разрешили свободно пользоваться ею дома и в храме, при совершении «религиозных ритуалов». Курение марихуаны довольно широко распространено в Соединенных Штатах именно среди молодежи. И вот теперь оно провозглашается религией, якобы раскрывающей бога в человеке. О, бедный бог, выступающий в обществе пьяных!

Чтобы доктор Лири мог целиком отдаться служению богу, его освободили от должности профессора Гарвардского университета. Я не сомневаюсь, что года через два его великолепное религиозное учение будет иметь свыше миллиона последователей. И если из их числа отобрать и обучить каких-нибудь тысяч двадцать миссионеров-проповедников да разослать их во все концы света нести людям новое слово божие, то уж тогда для всех жителей планеты — все равно белых или цветных — будут широко распахнуты двери рая. Религия Лири гарантирует каждому блаженство, ибо, согласно финской пословице, «для пьяного нет ни бедности, ни болезни».

Я говорил об этой новой американской религии с одним знакомым врачом. Он сказал, что если религия — это опиум, то, разумеется, с таким же успехом и опиум или гашиш могут быть религией. Суть дела в том, что человек теряет рассудок и верит в свое слияние с богом.

Хотя мой друг уже много лет работает врачом в хельсинкской психиатрической больнице, он не стал ни циником, ни пьяницей. Спокойно и обстоятельно он рассказал мне следующее:

— Ты, как писатель, можешь, конечно, себе представить, Как эти братья и сестры по религии ведут себя, когда совершенно теряют способность суждения и чувство реальности. Мне однажды довелось лечить такого наркомана. Он регулярно в течение четырех лет употреблял гашиш и уверовал, что он новый спаситель рода человеческого. Под влиянием наркотиков он стал совершенным импотентом, но тем не менее воображал, будто каждую ночь соблазняет по десять юных дев и более. Случай доктора Лири мне досконально неизвестен, но я бы не возражал заняться им, если бы он в один прекрасный день явился ко мне, чтобы рассказать о своей новой религии и обо всех ритуальных действиях, которые совершаются раз в неделю в упомянутом театре Нью-Йорка.

В этой «величайшей стране всеобщего благосостояния», где, по данным официальной статистики, 25 процентов народа живет в нищете, наслаждаясь всеми прелестями трущоб, что ни день являются новые «великие пророки», которые возвещают миру свои божественные откровения. Некоторые из них серьезно убеждены в том, что боги уполномочили их применить против других народов оружие массового уничтожения. Войну благословляют, а убийство превратили в священнодействие. Фабриканты оружия стали, таким образом, верховными священниками, и над их головами сияет ореол святости. Они совершенно забыли истину: аду войны не место на земле, где живут люди. Если великие пророки возвели войну в ранг религии, то стоит ли удивляться, что какой-то маленький университетский пророк сделал религию из курения гашиша? Мне кажется, следующую религиозную секту должны составить алкоголики. У них есть преимущество: ведь употребление алкоголя разрешено законом, и, стало быть, пить можно и дома, и в церкви, даже не спрашивая разрешения верховного суда.

Чтобы читатель не счел меня ханжой, признаюсь откровенно, что я и сам не отказываюсь при случае выпить рюмку-другую, но эти маленькие радости все же не стали для меня религией. Я навсегда запомнил слова моего покойного отца: для ученого наука может заменить религию, но религия никогда не заменит науку.

Любопытно было бы узнать, намерен ли доктор Лири объявить свою новую религию еще и наукой, или же он удовлетворится, подобно другим наркоманам, простым признанием, что состояние опьянения вводит человека в искусственный рай. Столь же искусственным является и тот рай, в который попадают захмелевшие от войны государственные деятели и фабриканты оружия. Совсем другое дело — похмелье. Его едва ли кто-нибудь объявит своей религией. Как сказал один спившийся актер: «В опьянении я всегда нахожу себя, но моя жена находит меня в вытрезвителе».

Где найдут себя завтра политики, упивающиеся войной? Какое похмелье ждет их? И долго ли будет вкушать искусственный рай «великая страна всеобщего благосостояния»?

Где найдет она завтра свою молодежь?

 Хельсинки нет метро, поэтому всякий пешеход, переходя улицу, подвергает свою жизнь серьезной опасности. Если пешеход не торопится на тот свет, ему следует либо приобрести себе автомобиль, либо стать полицейским регулировщиком уличного движения. Если он купит автомобиль, ему придется оставить службу по следующим причинам. Во-первых, он должен будет полдня искать место стоянки для своего автомобиля, а когда он, наконец, сумеет найти его, то вторые полдня потребуются ему на путешествие пешком от места стоянки к месту своей работы. Во-вторых, один день в неделю ему придется тратить на хлопоты со всякими платежами и на посещение различных учреждений. Всевозможные регистрации и перерегистрации, страховка и перестраховка, объяснения по поводу нарушений правил уличного движения, столкновения, наезды, техосмотры и прочие удовольствия, известные каждому автомобилисту, требуют немало времени. Свободные вечера и выходные дни автомобилист лежит на спине или на боку под машиной, затягивая болты и гайки. И, в-третьих: после того как он пробудет владельцем машины шесть месяцев, совершит несколько наездов и столкновений, задолжает автомобильной фирме, в ремонтные мастерские, в страховое общество и всем своим друзьям, он уже так устал, раздражен и измучен, дошел до такой степени общего истощения, что работать он уже не в состоянии. Спасти его может одно из двух: или его устроят за общественный счет в какую-нибудь лечебницу, или же у него украдут автомобиль. В последнем случае он скорее всего бросит вызов судьбе и станет принципиальным пешеходом.