Вот откуда в них это заложено? Нам надо серьезно поговорить. Пятикласснице с пятиклассником. А у меня еще с прошлой жизни аллергия на эту фразу. Сразу начинаешь искать момент, где мог накосячить.

– Хочу попросить тебя кое о чем… – робко произнесла она.

– Слушаю.

– Не мог бы ты поменяться местами с Альфредом?

Я потерял дар речи. Нет. Понятно, что я сам помог Баконскому замутить с Клаус, но выселять меня с законного места… Все равно что попросить бывшего переехать в другой город, чтобы не мозолить глаза. Мое достоинство слегка ущемлено. Даже не знаю почему. Я же гораздо взрослее всех их. Но что-то внутри так и грызет.

– Ну так что? – с надеждой в голосе спросила моя соседка по парте.

Я посмотрел на девчонку, с которой сидел Баконский.

Рита. Она была из неблагополучной семьи. Я никогда не интересовался ее жизнью, потому что у самого проблем хватало. Однако помню, что у Риты и ее сестер, которые учились в старших и младших классах были бесплатные обеды. Мне тоже полагались, но я всегда стеснялся этого, поэтому всю школу проходил голодом. Либо заправлялся тем, на что хватало денег. Например, ватрушкой с чаем.

– Ну хочешь я тебе списывать буду давать всегда, – не унималась Клаус. – Домашку, контрольные…

А девчонка реально горит желанием сидеть с Альфредом. Черт. Сам же и виноват в этом. Чего теперь ее обламывать? Пересяду. Пусть будет счастлива. Она заслужила.

– Хорошо, – ответил я. – Со следующего урока сяду с Ритой.

– Спасибо, Костя! – растаяла она и принялась писать записку Баконскому.

– Лучше, Ракицкий, – улыбнулся я. – Непривычно слышать от тебя свое имя.

Клаус подняла глаза и улыбнулась в ответ.

– Спасибо…Ракицкий.

Уже на следующем уроке я сидел рядом с новой соседкой по парте. От Риты плохо пахло. Она жутко стеснялась и старалась вообще не поворачивать головы в мою сторону. Теперь-то я понимал, что девочка вовсе не виновата в том, что она изгой. Просто так случилось. И все издевательства, через которые ей пришлось пройти в школе… Я считал нормальным это тогда, но сейчас я могу хоть как-то помочь ей.

– Слушай, – начал я разговор. – У тебя есть запасная ручка?

Рита осторожно посмотрела на меня. На ручку. Снова на меня. Видимо ждала, что я продемонстрирую ей, что паста действительно закончилась. Я, естественно, этого не сделал. Затем она залезла в висящий сбоку на крючке портфель и достала оттуда пенал. Вынула ручку, проверила пишет ли и передала мне.

– Спасибо, – я улыбнулся ей, но Рита тут же отвела взгляд.

Н-да. Тяжело будет установить с ней контакт. От постоянных издевательств и усмешек бедная девочка совсем перестала доверять людям. Но в голову больше ничего мне не пришло. Я принял решение ждать подходящего момента пообщаться и пялился на доску, где учитель по Артефакторике рассказывал нам принцип зачарования амулетов.

– Каждая часть амулета зачаровывается по отдельности, – вдалбливала слова в головы учеников Лариса Игоревна. – И только определенная комбинация позволит вам добиться успеха…

Учитель продолжал вдаваться в подробности, а я, чуть ли не зевая, достал монету с профилем аристократа и крутил ее в руке, пытаясь разгадать тайну коллекционера душ.

– Что это у тебя? – вдруг спросила моя новая соседка по парте.

От удивления я только нахмурился и внимательно посмотрел на Риту. Он снова засмущалась и отвела взгляд.

– Монета, – опомнился я. – Нашел вчера во дворе.

– Ясно, – коротко ответила она и снова уставилась в учебник.

Я положил монету решкой кверху и подвинул ближе к Рите.

– Видела когда-нибудь такие?

Девочка перевела глаза на монету и прищурилась.

– Видела? – взбудоражено шепнул я.

– Ракицкий! – учитель по Артефакторике прервала свою речь и обратилась ко мне. – Какое время зачарованный предмет может сохранять в себе силу?

Я встал с места, как и положено:

– Двадцать один час, Лариса Игоревна. Пока порталы по всему континенту не откроются и не лишат его силы.

– Все верно, – ответила она. – Садись, Костя. И запомните. Чтобы действие сохранялось дольше вам нужно обязательно…

– Рита, – я снова переключился на свою соседку. – Где ты видела такие монеты?

Девочка неуверенно протянула руку и осторожно дотронулась до серебряника.

– Мой дедушка, – начала она. – По папиной линии. Он собирает такие.

– Именно такие? С профилями аристократов?

– Кажется…да.

– А что это за монеты, знаешь?

– У-у, – она отрицательно помотала головой.

– А твой дедушка…Он до сих пор собирает их?

Она коротко кивнула.

Это шанс. Риту водили в школу бабушка и дедушка дольше всех остальных. Возможно они до сих пор делают это.

– А когда он будет забирать тебя из школы в следующий раз?

Рита внимательно посмотрела на меня и ответила:

– Обычно он забирает меня по средам, когда бабушка не может. Но это когда учимся во вторую смену. Сейчас…я даже не знаю.

– Рита! – учитель по Артефакторике, кажется, даже слегка прикрикнул на девчонку.

Рита в ответ залилась пунцовой краской, взяла в руки учебник и закрылась им.

Так. Значит теперь мне нужно найти возможность поговорить с ее дедушкой. Ох. Насколько бы было проще, если бы тут был интернет…

Вдруг пропищал мой пейджер. Грозный взгляд Ларисы Игоревны теперь упал на меня, и я постарался немедленно отключить звук. Затем дождался, когда она перестанет смотреть и взглянул на экран.

«Свяжись со мной. А.И.» – прочитал я.

Аввакум Ионович. Как же не вовремя. И так забот хватает. Но долг платежом красен. Интересно, глава моего клана хочет просто поболтать или у него для меня очередное задание аля ребенок под прикрытием?

Остаток учебного дня прошел относительно ровно. Если не считать постоянного хихиканья голубков за моей спиной.

– Аввакум Ионович? Здравствуйте! Вы просили позвонить? – я стоял у таксофона и держал наготове следующие два рубля, чтобы закинуть их в телефон, если разговор затянется.

– Костя, здравствуй! – отреагировал голос в трубке. – Мне нужна твоя помощь.

– Сейчас? То есть. Сегодня?

– Да. А если конкретнее – через тридцать четыре минуты. Я надеюсь, ты успел пообедать.

Я повременил с ответом. В голове пробежала мысль о том, что у меня дома находиться девочка с красными глазами. И чем дольше я задерживаюсь, тем выше вероятность, что она меня не дождется. Не говоря уже о матери, которую сегодня снова можно поймать возле дома. Хм. Поймать. Хотя бы увидеть.

– До завтра это дело точно подождать не может? – спросил я и почувствовал, как мое лицо сморщилось в ожидании ответа, а зубы сжались. – Алло? Аввакум Ионович?

– Слушай внимательно и запоминай, Костя, – начал он, пропустив мимо ушей мою просьбу. – Уже через тридцать три минуты на вокзал приедет поезд. Из него выйдет женщина. Вместе с деньгами она подаст тебе конверт. Этот конверт нужно будет доставить мне.

– Подаст? – я сморщился еще больше.

– Попрошайки, которые сидят у вокзала каждый день. Сегодня ты будешь одним из них. Только помни. У тебя вид должен быть соответствующий. А самое главное – красные перчатки, понял? По красным перчаткам она поймет, что это ты. Привезешь конверт и на месте я заплачу тебе. И запомни. За поездом следят. Тебя не должны заподозрить.

Я посмотрел на часы на руках. Осталось тридцать две минуты.

– Хорошо. Куда привезти письмо?

– На мой склад. Ты знаешь…

Связь оборвалась. Хотя скорее всего Аввакум Ионович положил трубку, дав мне возможность не терять время.

Так. Дома шмоток, в которых я был бы отменным попрошайкой – хоть отбавляй. Но туда и обратно я уже не успеваю. К тому же красные перчатки… Красных перчаток у меня нет. Что-нибудь по пути придумаю. Десятый троллейбус как раз идет. Он-то и отвезет меня к вокзалу.

Я побежал на десятку и как часто бывает, водитель закрыл двери у меня перед самым носом.

– Черт! – выругался я.

Жалко им вечно или что? Занятые. Видят же, что человек бежит.