– Жанна? – изменил я себе, назвав ее по имени.

– Привет… – она встрепенулась и бросила на меня короткий взгляд.

Этого оказалось достаточно, чтобы я понял, что произошло что-то дурное.

– Что случилось? – нахмурил брови я.

– Жозеф… – обронила она.

– Жозеф?

Жозеф… Точно! Жозеф! Это ее кот. Да, я помню. Его усыпили в начале одной из четвертей. Камни в почках. Это нередкое последствие для котов, которые сидели на «Китикете». Похоже сегодня именно этот день. Бедная Клаус. И в зрелом возрасте нет ничего хорошего в том, когда приходится прощаться с питомцем, а будучи ребенком это вообще конец света. Нужно ее поддержать. В той жизни у меня вроде получилось.

– Послушай…

– Что? – Клаус подняла на меня свои большие мокрые глаза.

Но вдруг я передумал говорить то, что хотел сказать. Ведь я был лишь в шаге от того, чтобы закрыть перед Баконским свой долг. И эта ситуация как раз вовремя. Правда теперь мне придется показаться полным остолопом, но…переживу. Важнее сейчас выполнить обещание перед бастардом. Если мой способ ей поможет, то какая разница, кто в итоге станет утешителем и получит все лавры?

– Что? – повторила моя соседка по парте.

– Жалко твоего кота, – с сочувствием произнес я и пожал плечами.

– Угу, – отозвалась Клаус.

Затем она достала из нагрудного кармана платок и вытерла щеки.

Меня так и подрывало сделать то, что я уже сделал однажды. Успокоить ее, помочь справиться, но не мог. Сейчас не мог.

Скрепя зубами я дождался звонка на урок, открыл последнюю страницу в тетради и написал Альфреду целую инструкцию по завоеванию внимания моей соседки по парте.

Все просто. Баконский должен будет подсесть к Клаус на перемене перед следующим уроком и поинтересоваться тем, что у нее стряслось. Жанна признается в потере питомца, и тогда тайный воздыхатель произнесет фразу, которую я потребовал от него заучить. После уроков он отведет ее в зоомагазин. Там покажет других ручных животных, расскажет бредовую историю про переселение душ и тогда рыжая девочка влюбится в белого кролика, который проживет с ней до конца школы. Этот поступок поможет Клаус справиться с трагедией и рассмотреть в Альфреде чуть больше, чем просто своего одноклассника.

Еще во время первого урока, я передал Баконскому лист, на котором он внимательно прочел инструкцию по соблазнению, написанную мной, и кивнул в ответ.

Фух. Кажется, я решил одну из своих проблем. Теперь можно откинуться на деревянную спинку и подремать с открытыми глазами.

– …и если вы сейчас не поймете геометрию, то можете вообще забыть про сложные Знаки, которые будете изучать в старшей школе…

Говорила учительница и стучала указкой по нарисованному на доске трехмерному ромбу, когда послышался другой стук. В дверь.

– Войдите! – строгим тоном откликнулась женщина с шалью на плечах.

Старая деревянная, покрашенная шестью слоями белой краски, дверь медленно и со скрипом отворилась. Все мои одноклассники, включая меня, вытянули шеи, чтобы посмотреть кто пришел.

– А, это вы… – робко ответила всегда строгая Зоя Михайловна и машинально убрала клок вьющихся волос за ухо. Как будто кокетничала.

Я вернул взгляд на вход. Через секунду в кабинет вошел мальчик. Которого я знал.

– Ребята, познакомьтесь, – учительница взяла новичка за руку и вывела к доске. – Это аристократ Всеволод Яблоньский. Ваш новый одноклассник.

Вышедший с моей помощью из комы мальчишка смотрел на всех томным взглядом. Исподлобья. Его черные волосы были зачесаны на бок. Я бы сказал прилизаны. А на носу сидели круглые очки. Точно, как у Гарри Поттера. Только этот волшебник был одет в рубашку, галстук и черную жилетку. Рукава на его рубахе были закатаны, а на запястьях красовались тату в виде Знаков.

– Ему уже разрешили нанести тату? – шепнула Клаус.

– Он сирота, – ответил я. – И будущий глава клана. Разрешение ему не нужно.

– Расскажи о себе, Всеволод, – учительница по математике села за свой стол и оперлась на него локтями.

Все замерли. От паренька исходила мощнейшая энергетика. Не знаю как это объяснить, но все завороженно глядели на новичка и даже не перешептывались.

Вместо ответа Всеволод прошел между рядами и сел за парту. На мое бывшее место. Рядом Солониным.

Глаза растерянной Зои Михайловны забегали, а затем она взяла себя в руки, поднялась с места и заговорила:

– Всеволод долгое время болел. Но сейчас он здоров и готов продолжать обучение. Прошу любить и жаловать, – закончила учительница и посмотрела на начерченную на доске фигуру. – На чем я остановилась? Ах да…

Я не отрывал взгляда от Яблоньского. Этот парень был не из мира сего. Жутко странный. Хотя… Может просто загадочный?

– Антропов, Парфенов! – вдруг перебила сама себя Зоя Михайловна. – Давайте, расскажите всем, о чем вы там перешептываетесь!

Я посмотрел на Кипятка. Вот на кого он переключится теперь… Человека, который заберет его законное место главы клана, когда достигнет совершеннолетия. Любой здравомыслящий человек не стал бы испытывать судьбу, домогаясь до будущего авторитета. Но только не Парфенов…

Намечается что-то интересное. Но это уже не мое дело. Пусть битва кланов разворачивается без моего участия. Хотя, если мне удастся отправить Парфенова на Казачью Заставу, я, так или иначе, сыграю свою роль.

Только-только мне удалось сосредоточится на учебе, как протяжный звон заставил учеников тут же смахнуть учебники в портфели и не обращая внимания на то, что учительница еще продолжала объяснять домашнее задание, свалить из кабинета.

Клаус была не первой, но и не последней. Как только она вышла, новоиспеченный Дон Жуан поторопился за ней, размахивая моей любовной инструкцией. Пятиклассник все еще разучивал подходящую фразу. Я помотал головой, предчувствуя, что Баконский провалит миссию и принялся медленно собирать вещи в рюкзак – нужно было дать время Альфреду завести разговор и навести мосты.

В конце концов в кабинете нас осталось только трое. Я делал вид, что завязываю шнурки, а сам украдкой смотрел, как Всеволод, не торопясь собирает свои вещи и выдержанно слушает треп Солонина, который уже разглядел в аристократе своего нового друга. Внезапно дверь хлопнула, и я увидел, как Кипяток с Антроповым вернулись в класс. Что-то мне подсказало не высовываться сразу, и я притаился.

– Эй, задрот, а ну дал отсюда! – огрызнулся Парфенов, подойдя ближе и Солонин тут же схватил свой портфель и запинаясь о школьные стулья через несколько секунд добрался до выхода.

Антропов тут же закрыл за ним дверь и несколько раз провернул ключ в замочной скважине.

– Новичок! – Кипяток садится на парту рядом с Яблоньским. – Я знаю кто ты.

Всеволод в присущей себе манере закидывает рюкзак на плечо и хочет уйти, но Парфенов спрыгивает со стола и преграждает ему путь.

– Ты тот коматозник, который планирует забрать мое место, когда ему стукнет восемнадцать, – не унимается хулиган.

Яблоньский не отвечает.

– А знаешь, что было бы отлично? – продолжает Кипяток. – Если бы ты отправился вслед за своим папочкой на тот свет и не вставлял тут никому палки в колеса…

Пауза.

– Твои предки принесли больше пользы, после того как разбились…

Слышу, как открывается разрыв. Это Всеволод. Сейчас мой выход.

– Парни! – я выползаю из-под парты и успеваю заметить, как Яблоньский поглощает энергию. Портал закрывается. – Чем занимаетесь?

Антропов с Парфеновым одаривают меня своими презрительными взглядами.

Подхожу ближе. Вокруг правой ладони Яблоньского витают разряды электрического тока. Я как раз вовремя. Еще бы мгновение, и он подпалил бы задницу Парфенову. Но и сам отправился бы на Казачью Заставу за нарушение одного из самых строгих правил.

– Рад тебя видеть, Всеволод. Смотрю ты уже познакомился с двумя индивидами из моего класса, – протягиваю новичку брошюру со сводом правил, которую когда-то забрал из кабинета директора. – Познакомься еще вот с этим. За такие фокусы в стенах школы, – киваю в сторону его руки. – Можно уехать очень далеко и очень надолго.