Я бросаю нож перед ними, продолжая переживать про себя о том, что не я перережу горло.

Похоже, это у меня получается, ибо, на меня внимания Тварь не обращает никакого, плотно руководит новыми палачами.

Да еще всегда будешь бояться при такой жизни и карьере, что чем-то не угодил Господину своему, поэтому скоро твоя очередь радовать его своей смертью. Очень неблагодарное занятие — работать на такого нанимателя без малейших признаков человеческого.

Вот нож припал к шее бедолаги, тот страшно мычит, придавленный тушей одного бандита к каменному полу и потом тоненько визжит, когда чувствует острую боль в горле. Визг постепенно захлебывается в брызнувшей крови.

Вздох удовлетворения доносится и до меня, установленная Таблица в моей голове исправно передает ощущения Твари, пусть и минимально.

— Пора! Рискнуть!

Умело откатываю камень в сторону одним толчком, даже не прилагая особой силы. Пока в мозгу замелькали ощущения далекого экстаза, пока первые струйки крови потекли в широкие трещины где-то над обителью Твари.

Пропихиваю одеяло в нору и, придерживая его, накладываю мелкие дрова и хворост, забранные из лагеря бандитов. Выливаю на одеяло почти полную флягу самогона, отрубив ей горлышко одним ударом припасенного топора и чиркаю приготовленной зажигалкой.

Хорошо, что загоревшийся спирт не взорвался как тот же бензин.

Тут же бросаю на занявшееся пламя солидный камень, принесенный только что и смотрю, как огненный шар улетает вместе с дровами по желобу лаза. На его месте остаются языки горящего самогона.

Открываю крышку на второй фляге, выливаю немного, с литр на стенку лаза, потом так же кидаю ее вниз. Самогон на стенке сразу же вспыхнул, теперь из лаза в низкий потолок бьет прямо такая горяченная струя пламени сгорающего спирта.

Камень я не стану задвигать, приток воздуха для горения необходим.

Поэтому просто кидаюсь в лаз, мгновенно оказываюсь на воздухе и несусь по склону, прямо как в забеге на стометровку. Скачу, как горный баран, не боясь себе что-то сломать.

Главное, чтобы не сломали мне мозги, остальное я переживу.

Через какое-то время с криками за моей спиной из щели под козырьком вылезают опомнившиеся бывшие стражники и несутся следом, отставая от меня на добрую сотню метров.

Я уже пробегаю кровавое пятно на вершине склона, а они еще и середину дистанции до него не добежали.

Считаю секунды и, хоть запас еще секунд в пятнадцать есть, ну, как я прикидываю, когда пробегаю мимо моей палки-ориентира, не переставая перебирать ногами.

Когда до стоянки бандитов осталось метров сто, я притормозил и начал оборачиваться назад, по моим подсчетам прошло две минуты, когда острый нож отворил шею жертвы.

Сейчас, плюс— минус полминуты, Тварь должна прийти в себя.

Она стала сильнее, впитав в себя жизнь и кровь мужичка из беглых стражников, поэтому может дальше закинуть свой ментальный аркан.

С другой стороны, ее тело должно уже хорошо гореть, если я все правильно понял. Костер на ней самой или где-то рядом поджаривает ее физическое тело, от растекшегося самогона никуда не спрятаться в тесной норе.

Как оно выглядит — это тело и может ли огонь ему повредить — я точно не знаю.

Только понимаю, что в толще скалы должна держаться нулевая или отрицательная температура, значит, если она там пролежала сто пятьдесят лет — жару она точно не любит, зато к холоду относится положительно.

Я продолжил быстро спускаться, а добравшись до стоянки и убедившись, что гостей новых там еще нет, заметил, что оба бандита не добежали до видимого участка спуска. Похоже, убежать они не успели, только, разрази меня гром, если я пойду проверять, что там с ними случилось.

И в полном неведении про их судьбу счастливо уеду. Меньше знаешь — спокойнее спишь.

Поэтому я продолжил мародерку, посматривая теперь вниз холма, на стоянку лошадей, потом обязательно возвращаясь к другому краю, высматривая бывших пленников.

Понимаю, что Тварь взяла их снова под свое управление, теперь обязательно попробует отомстить, захватить меня их руками. Впрочем, вряд ли она выпустит их на такое расстояние, где нахожусь я, потеряет возможность контроля над своими новыми рабами.

Тем более, они выросли под воздействием настойчивой веры во Всеединого Бога, поэтому так просто зомбировать у нее бывших стражников не получится. Как она сама мне рассказывала.

Хлопоты все не заканчиваются, свои тюки я уже нашел, теперь досматриваю трофейные пожитки и уже собираюсь покинуть эту уютную рощу.

Через часа два-три наступит темнота, мне бы гораздо спокойнее было оказаться подальше от Твари, мертвых тел и самой бандитской стоянки.

Еще нужно добраться до места, где меня ждет Мурзик и забрать кота с собой в новое путешествие.

Чтобы я еще куда-то пустился в погоню?

Ни за что! Ни в жизнь!

И тут мне в голову прилетает какая-то новость, или говоря современным языком — сообщение от Таблицы.

Я на минуту перестаю заниматься спуском присмотренных многочисленных трофеев к лошадям и сажусь под деревом, чтобы ознакомиться с ним.

Да, длинную строку из непонятных значков-символов я отчетливо вижу, только, о чем мне сообщают, не смогу понять. Была бы Таблица на местном языке, тогда — никаких проблем, только, она, похоже, на родном языке Твари.

Нет смысла тратить время сейчас на ее расшифровку, пора готовить лошадей к выходу, пока никто не появился здесь.

Что достаточно странно и так для меня.

Поэтому я развесил тюки на лошадок, отобрав себе двух самых смирных из крестьянского каравана, лошади стражников меня хозяином признавать так сразу не собираются.

Привязал одну за другой и повел свой мини-караван обратно к дороге, где было совершено ограбление и убийство. Без Мурзика я уезжать отсюда не собираюсь, пусть и рисковое это дело его искать.

Впрочем, мои последние дни — и так сплошной смертельный риск для моей жизни и еще больше психики.

Впрочем, около места стычки с бандитами и дуэли с норром я окажусь уже в первых сумерках, вряд ли там меня дожидается кто-то до сих пор.

Ну, а если дожидается — появится еще одна возможность проверить, что я приобрел, служа Твари.

Лошадок я оставил на тропинке, когда заметил знакомые ветвистое дерево, с которого наблюдал за исчезновением бывших стражников с лошадьми норра.

Прошел до дорожки, не чувствуя никакой жизни в этих местах, а когда оказался на знакомом месте, громким голосом позвал кота.

Звать пришлось долго и побегать тоже пришлось, не поверил я, что Мурзик куда-то ушел сам далеко, если только проголодался и отправился на охоту за лесными мышами.

Так оно и оказалось, пробегав в общей сложности с километр по кустам вокруг дорожки, я все же нашел Мурзика. Кот просто появился между кустов, позволил подхватить себя на руки и отнести к лошадям.

Там ему перепало немало мяса, правда, только сушеного, но и его котейка наворачивал с хрустом, видно, что сильно проголодался за день.

Располагаясь на ночлег тут же, за соседним холмом от места стычки, я еще раз зашел в свою Таблицу.

— Так, сообщение на абракадабре все еще висит прямо посередине Таблицы.

И тут мой внутренний взгляд натолкнулся на то, что не рассмотрел сразу в спешке сборов.

Все четыре значения дробей выросли, и выросли очень сильно.

Да не только они выросли, напротив всех остальных символов появились свои цифры в виде тех же дробей!

Вместо сиротливой циферки один, той самой единички в местных реалиях, теперь в числителе светятся совсем другие значения.

Ментальная сила — восемнадцать от двести шестнадцати!

Это что такое! Как такие цифры могут оказаться у меня?

Ладно, если бы единичка превратилась в двойку, это еще как-то можно понять, пусть я и не принес в жертву двести разумных существ. Только, такой фантастически большой приход может означать одно для меня — что Тварь сдохла все же.

Сдохла в мучениях, ее сила частично перешла ко мне.