Да с ним что-то явно не так, больной припадочный, что ли?

— Кто такой? — сразу так по злому спросил меня, — И почему здесь?

Как-то не испытывает особой благодарности. Хотя, опять же, его можно понять в данном случае.

— Воин в отставке, второго класса, — больше я ничего не стал объяснять, подразумевая, что моя бирка всем здесь видна, — Норр…— намекаю, что не знаю, с кем разговариваю.

— И что здесь делает воин второго класса, да еще над телами моих людей? — опять резкий такой по интонации вопрос.

— Воевал за них, убил двоих бандитов, — невозмутимо отвечаю я, видя, что пара взрослых и здоровых мужиков в хороших доспехах, оказавшихся за спиной дворянского сынка, прямо с некой мольбой смотрят мне в лицо.

Намекают, чтобы я дал выпустить пар молокососу, как я понимаю вожаков его дружины.

Только, молокосос не унимается:

— Тогда почему мои люди убиты?

Ну, на такой глупый вопрос легко ответить:

— Норр, я оказался и воевал здесь один. Совсем один. А бандитов было около двадцати, — что тут еще нужно добавлять, я даже и не знаю.

Не совсем же он тупой, раз дружиной командует?

— И что? Почему они мертвы? — снова спрашивает молодой дворянин.

Придется ему, как ребенку, все подробно разъяснить.

— Я ехал на последней подводе с вашими людьми, норр. Просто ехал безо всяких обещаний охранять. Когда внезапно напали бандиты, вступил с ними в схватку. Они гоняли меня толпой по всему лесу, однако, я смог отбиться. Убил двоих, ранил еще несколько. Благодаря моему вмешательству две подводы с грузом смогли уехать, норр, — обстоятельно рассказываю я про свое активное вмешательство в дела, меня не касающиеся.

Пора бы ему тон с агрессивно-недовольного поменять на дружелюбно-восхищенный моими деяниями.

Отбился в одиночку от двадцати бандитов, даже смог убить двоих! Ну разве это — не подвиг?

Вижу, что у мужиков позади молодого дворянина на лицах появляется одобрение моим вежливым словам.

— Я успел заметить, куда они уехали и угнали ваших лошадей. Готов вместе с вами продолжить погоню и наказать бандитов, — после такого мои слова должны одобрить, а меня позвать в замок погостить и предложить красивую норрессу в жены, как минимум.

Если мы, конечно, найдем разбойников и вернем украденное. Следы воины дружины и без меня найдут быстро, конечно.

— Я не верю тебе, лживая тварь! — вдруг заявляет немного помолчавший дворянин.

— Ты сам разбойник! Убил с дружками моих людей, а потом вы поссорились и перебили друг друга.

Вот тебе и раз! Похоже, он намекает, что я должен был погибнуть за его телеги в любом случае. Только, я же не его слуга и не соглашался на контракт охраны. Мне его никто и не предлагал, нет таких полномочий у простых возчиков.

Просто ехал на попутной подводе, совсем не обязанный за нее умирать, а он на меня свой залет перепихнуть пытается изо всех сил.

— Это серьезное обвинение, норр. Куча народа видела, что я уехал из Патринила вместе с обозом, а не из леса на них выскочил.

— Тем более! Ты навел своих дружков, заранее присоединившись к каравану! — паренек не собирается приходить в себя, похоже.

Ну, очень такое глупое обвинение, молодой норр видно совсем не умеет держать себя в руках.

— Я — заслуженный воин Империи! Оскорбляя меня такими подозрениями — вы, норр, оскорбляете саму Империю! — хорошо я его срезал, как школьника.

По лицам личной дружины видно, что им самим неловко от слов своего нанимателя, однако, личная дружина должна все терпеть.

В конце концов, им за это золотом платят.

— Не прячься за империей, трусливая собака! Я, норр Ольрих Вельтерил, обвиняю тебя в убийстве и грабеже по сговору!

Тут уже я усмехнулся ему в лицо, что-то совсем куда-то не туда молокососа занесло:

— Посмотрим, как вы, норр, эту подлую фразу в суде сможете доказать! И что вам ответит имперский судья!

Я говорю при всех, что мы может разобраться и в суде, раз у норра так припекло. Все, кто слышал мои слова, должны подтвердить их в суде при вызове.

Однако, суд имперский далеко, а вот небесный совсем рядом, как я понимаю, услышав следующую фразу молодого дворянина:

— Забудь про суд, тебе до него не добраться! Я вызываю тебя за оскорбление! Ты, смерд, назвал мои слова подлыми! — не унимается паренек, а стражники вокруг здорово погрустнели.

И хватается за палаш, сученок! Хочет вопрос со мной решить, тело в канаву скинуть и потом доложить папаше, что все правильно сделал.

Похоже, попала норру вожжа под хвост, настроен он максимально серьезно.

И его парни знают, что с таким характером его не остановить призывами к разумности, достоинству и дворянской чести. Никто и не пытается даже слово против сказать, трусы несчастные!

Скорее, дворянской спеси, конечно, а не чести.

Ну, я могу по всем уложениям принять теперь вызов, как равный, раз дворянин оскорбил Воина и настаивает на своих словах.

Но, еще имею право и даже должен отказаться от поединка, потребовать именно имперский суд разобраться в сути претензий. Там за клевету и нарушение моих прав минимум шесть лет положено всем активным участникам.

Понятно, что я про себя выбираю суд.

Только, вокруг меня человек двенадцать из личной дружины норра или его отца. Понятно, что все они поддержат своего хозяина, тут нечего и думать. В суд со мной не поедут и меня не пустят.

Из свидетелей вокруг меня только шесть мертвых тел и больше никого, Мурзика можно не считать, как свидетеля.

Где-то еще впереди мелькают лица возниц с первых подвод, однако, про них лучше не думать. Они с хозяином своей жизни и смерти спорить не станут даже ради своего спасителя.

А дворянчик и правда, собрался поединок проводить, раздвигает своих вокруг дорожки, чтобы места образовалось нормально, как положено.

Вот урод какой! Там бандиты с его имуществом удирают, и с моим тоже, кстати!

А он тут время собирается тратить, чтобы полноправного защитника Империи на тот свет отправить.

Поединки проводятся на палашах, так заведено. И очень даже понятно, что обучавшийся такому бою с детства дворянин на две или три головы превосходит простого вояку, пусть даже заслуженного отставника. Зарубит того без труда, а вся дружина вздохнет с облегчением, что не на их толстые задницы гнев хозяина обрушился.

Убили назначенного молодым норром виновника, разбираться никто не станет.

Ибо, обычные воины могут только немного отмахнуться и провести пару всем хорошо известных атак палашом, так что — это просто замаскированное убийство в таком случае. Именно мое убийство — как все думают!

Да, это если обычные воины, тогда такое избиение прокатит. Я в этой теме с палашами посильнее буду, конечно. Однако, против потомственного умельца тоже на долгой дистанции не потяну. Как разберется молокосос в моей тактике, так сразу и зарубит безжалостно.

Там временем, стоящие вокруг меня стражники аккуратно забрали из моих рук удобное копье и теперь создали круг вокруг меня, ожидая, когда я вытащу тоже свой палаш из ножен.

— Вот суки какие, нашли развлечение себе! — и меня тоже затопила злость на этого молодого урода и его подельников в моем убийстве.

Поэтому, когда мы с норром очутились друг напротив друга, я дождался положенного сигнала голосом от одного из его воинов и не стал долго рассусоливать. Сразу шагнул вперед, угрожая противнику концом лезвия.

Как в кендо провел атаку, отбил палаш дворянина мимолетным движением в сторону и едва коснулся концом оружия его шеи, фиксируя результативное попадание.

Ошеломил противника скоростью и неизвестным здесь ведением схватки.

Провел касание идеально, это в секции был бы чистый иппон.

Только, когда вокруг повисла напряженная тишина, а молодой норр Ольрих Вельтерил выронил палаш из руки, пытаясь второй зажать шею, до меня дошло.

Что попал я из огня да в полымя!

Да, по лицам дружинников молодого норра очень хорошо видно, что поражены они в самое сердце и еще под вздох неимоверно таким исходом поединка.