Следующим атакующим действием попал по локтю второй руки, это уже оказалось почувствительнее для противника, а потом почувствовал, что соперник зримо начал выдыхаться.

Сам бью без особой силы, скорее, больше фиксирую попадания по частям тела противника.

Все же две минуты сплошного навала на шестах — это серьезная нагрузка, мне тоже приходится очень стараться, чтобы не получить по пальцам или еще чего хуже.

Нелюдь уже хорошо замедлился, дышит тяжело и со всхлипами.

Сейчас я чувствую уже вполне наглядно, что превосхожу орка в скорости и умении, пусть только в таком виде схватки. Поэтому я хорошо разогрелся и теперь ускоряюсь, начинаю атаковать сам, тем более, с более длинным шестом мне гораздо проще достать противника.

Попадаю два раза по одной руке нелюдю, он свирепеет на глазах, переворачивает копье уже конкретно острием и собирается ткнуть меня на полном серьезе в живот.

Вот что значит — молодая кровь, амбиции так и играют, не собирается проигрывать, тем более, что его безответно бьют на глазах у соплеменников.

Только, мне отступать некуда, раз он поднимает ставки, придется и мне с деликатным общением завязывать.

За это я сурово наказываю молодого орка, как мог бы поступить уже давно. Он получает по голове плашмя жердью, остается на ногах, только, вскоре кровь с рассеченной головы затекает ему глаза.

Крепкая все же орясина, наверняка, они все такие устойчивые к ударам!

Воин не сдается, просто больше не атакует безоглядно и выжидает чего-то, я же совсем добивать его не хочу, стараюсь выглядеть приличным попаданцем, который чисто за спорт и благородные принципы.

Какие у них тут понятия при проведении таких схваток — кто его знает?

Однако, у старшего нелюдей на продолжение интересного зрелища свой резон, он командует что-то, опять одно слово. Противник окатывает меня ненавидящим взглядом, но, все же, размазывая кровь по морде, уступает место второму молодому орку.

Пока тот занимает такую же неподвижную позицию, есть время перевести дыхание и расслабить руки.

Картина фантасмагорическая — на земле чужого мира, под чужим небом и заходящим светилом, я стою своими берцами на выжженной, пыльной земле и отмахиваюсь подобранным дрыном от существа с кожей цвета аллигатора.

Хорошо бы, что это оказался сон, только, все происходит на самом деле в реале, и удары по шесту, и кровь на лице первого орка. Цвет у нее такой, как у меня, значит, что-то общее у нас есть.

Закат просто потрясающий в степи, розово-фиолетовый в полнеба и это пока самое красивое, что я здесь успел увидеть. Единственно красивое, все остальное страшное и мерзкое.

Второй орк оказался более опытный, не лез так уж опрометчиво и продержался побольше первого, однако, все равно попался в мою ловушку, получил концом шеста под колено, отчего припал на мгновение к земле.

Главный нелюдь опять что-то буркнул краем рта, наверно, у них касание земли считается поражением.

Или, наоборот, что слишком поздно, пора заканчивать веселье конкретным способом.

Еще может быть вариант — смотрите, как нужно с такими залетными наглецами разбираться.

Молодой от меня отступил к своему гиеноконю, а оба старших орка дали пятками под брюхо своим зубастым лошадкам и дружно поскакали на меня.

— А стремян у них еще нет здесь, — автоматически отметил я, принимая защитную позу.

Я же, весь в радостном упоении от победы над уже двумя нелюдями, приготовился отбиваться и от этих, решив, что мое испытание продолжается. Смогу сразиться с ними, вполне возможно, что меня признают воином, тогда появится какой-то другой вариант для дальнейшего разговора.

Однако, шанс этот не появился, один орк меня отвлек взмахом чего-то типа кривой сабли, второй очень ловко с расстояния приложился пяткой копья по голове, свет в глазах сразу померк.

Второй раз за эти пол дня, зато теперь в двух мирах сразу, лампочку напрочь выключили.

Очнулся я лежа мордой в пыльную почву, с невероятно сильной ноющей и гудящей головой, захотел почесать ее от зуда и не смог. Поворочал головой в обе стороны, бороздя носом по сухой земле и снова чуть не потерял сознание от боли в затылке, как-то совсем не жалеючи приложил меня этот урод по башке.

Ничего хорошего не увидел, руки привязаны кожаными шнурками за кисти к моему же шесту, он лежит у меня на плечах, уже уменьшенный в два раза, теперь я похож на распятого мученика. Только, мучения мои не закончились, меня поднимают на ноги пинками оба побежденных мной молодых орка и видно, что эта процедура приносит им большое удовольствие.

Стараются изо всех своих немеренных сил здоровенные долбоящеры.

Только я поднимаюсь с большим трудом, как первый побитый от души врезал мне в лицо ногой, хорошо, что в чем-то мягком и я снова падаю. Странно, после удара по лицу как-то даже боль в затылке уменьшилась, похоже, это пошло на пользу, только, теперь у меня капает кровь из носу и губы хорошо расплющились о свои же зубы.

После этого мне все же дают подняться и конвоируют к каравану, куда мы и добираемся через пять минут.

Караван готов к движению, сверху с площадки спускается вожак, меня подводят именно к нему.

Похоже, местные боги больше не прислали ничего своим адептам. Допустимое время ожидания, которое вождь провел с пользой, наблюдая за моими умениями — закончилось, поэтому здесь больше нечего делать очень деловитым нелюдям.

Однако, это еще не все, что мне предстоит пережить сегодня из унижений.

Сам вожак достал откуда-то из сумы около седла какую-то веревку с петлей и накинул мне ее на шею, сам лично подтянул ее, внимательно контролируя узел на петле, потом отдал конец одному из моих конвоиров.

Это означает что-то вроде того, что я личный пленник вождя, раз у меня на шее его поводок, наверно.

Похоже, вождь стал чуть более довольным, что небо принесло не только старуху, а еще крепкого, обученного неплохо драться на шесте пленника, крупного молодого парня в самом расцвете сил.

Я еще успел увидеть краем глаза, спеша за моим поводырем, что вождь запрыгнул на своего гиеноконя и двинулся вперед, за ним, уже прямо передо мной тронулась с места еще одна тройка нелюдей на гиеноконях. А вот за ними едут, как видно, не такие заслуженные воины на обычных крупных козлах, правда, с одним рогом на башке все равно.

Странно, и гиенокони однорогие, и козлы тоже, совсем не похоже это на наших земных.

Так и не должно быть похоже, все же совсем другой мир.

Теперь я могу рассмотреть всю колонну нелюдей, проходящую мимо меня сейчас, мой поводырь дернул за поводок, останавливая меня.

Спереди пятеро воинов на гиеноконях, потом еще пара десятков воинов на более привычных для меня козлах , потом обоз, состоящий из пяти здоровенных подвод на высоченных колесах, напоминающие арбы. Их тащат могучие быки, уже с двумя рогами, как положено, запряженные по одному.

За последней подводой я вижу других пленников с такими же веревками как у меня на шее. Только, не успеваю никого рассмотреть, сколько их и как они выглядят, как меня грубо дергают за веревку, она, слава Богу, не затягивается в этот момент на шее.

Еще вижу десяток воинов на козлах краем глаза, идут замыкающими всего каравана, в серьезном отдалении от подвод. Понятно, что не хотят дышать пылью из-под колес транспорта и ног пленников, прикрывают караван сзади от нападения.

Пленники несут на себе много всякого груза, веревки накинуты на задний бортик, сбоку на обычном козле гарцует один из нелюдей, присматривая за пленниками.

Мою веревку тоже накидывают на один из крайних торчащих деревянных прутьев с загнутым концом, как ручка зонта.

Так просто не сдернешь, а со связанными руками вообще никак, заодно такой порядок движения очень стимулирует передвигать ногами быстрее.

Подвода-арба пока останавливается, с нее спрыгивает возница-нелюдь, смотрит изучающе на мою фигуру, принимает какое-то решение и стаскивает с подводы через край довольно тяжелый куль, завернутый в рогожу и связанный веревками.