— Не расходимся, это была только первая новость. — Остановил зашумевших курсантов Черепанов. — Вторая касается непосредственной безопасности обучающихся. Если раньше все ограничения имели больше рекомендательный характер, то сейчас все ограничения носят характер обязательный. Всю учебную неделю будет установлен защитный купол, который предотвратит проникновение кого бы то не было на территорию академии, а также любые попытки из нее выйти. На выходные купол будет сниматься ровно на час в субботу утром и на час в воскресенье вечером. В это время территория будет тщательно контролироваться магистрами академии и охраной родов. Это решение было единогласно принято на Совете накануне вечером и обжалованью не подлежит. На этом все. Если есть какие-то вопросы, то можете озвучить их перед старостами факультета.

Шквал возмущения был еще более осязаем, чем тот недовольный ропот, что был до этого. Видимо, Черепанов всерьез беспокоился о той твари, которая сейчас разгуливала на свободе. Хотя, это было логично, что придет первому вампиру в голову, не знает никто.

— Головин, Морозов, Вишневский. — Внезапно раздался около уха голос ректора. — Немедленно ко мне в кабинет.

Я оглянулся. Судя по поведению сидящего рядом гусара, приказ Черепанова услышал только я. Скорее всего, ректор использовал какое-то заклинание, чтобы донести свой голос исключительно до тех, к кому он обращался. Головин, собственно, как и Вишневский, так же крутили головами и хмуро переглядывались. Они сидели недалеко от меня, поэтому мне было прекрасно видно замешательство, отраженное на их лицах.

— Ты идешь? — Хлопнул меня по плечу Медведев, вставая со своего места, чтобы пропустить волну студентов, которая двигалась на выход из зала, шумно и возмущенно переговариваясь.

— Извини, но пока нет. Меня тут ректор попросил к нему заглянуть, — покачал я головой, осознавая, что на этот раз я действительно не имею ни малейшего понятия, что именно Черепанов хочет нам сказать. Не в тройку же нас ставить будет, сомневаюсь, что после всего случившегося, мы сможем сработаться. Если только это не его скрытый план избавиться от отпрыска Новгородского князя, стравив нас между собой.

— Просьба Черепанова — это серьезно, — как-то даже сочувственно усмехнулся довольный собранием Ярослав. — Как вернешься, то присоединяйся к нам, мы возле кампуса решили собраться. Нужно посидеть перед предстоящими занятиями. Все же последние теплые деньки, да и торчать нам тут сейчас безвылазно теперь. Как в тюрьме ей-Богу хотят запереть.

— Если никуда не отправят, то я подумаю, — кивнул я, пристально глядя на парочку моих одногруппников, которые неуверенно поднялись со своего места, о чем-то эмоционально перешептываясь и размахивая руками.

Я встал и направился к кабинету Черепанова, который с недовольным лицом осматривал шумных студентов. Ассоциация пастуха над стадом овец плотно въелась в мозг. Складывалось ощущение, что Черепанов не слишком доволен тем местом, которое он занимал, и ему за столько лет это все элементарно надоело.

— Морозов, не думал, что ты посмеешь вернуться в академию, после того позора, что нанес моему роду и всему высшему свету. Надеялся, что проявишь благоразумие и будешь пасти коров на тех землях, которые у нас отобрал, — выплюнул еле слышно мне в спину Головин, неуверенные шаги которого я слышал еще задолго до того момента, как он подошел. Черепанов отвлекся на декана моего факультета, которая буквально под нос тыкала ему какими-то бумагами. О чем они говорили я не слышал, как, собственно, и любые звуки, которые должны были раздаваться с той стороны. Хорошее заклинание, интересно, им тоже не слышно, что происходит по другую сторону барьера или это работает только с одной стороны?

— Какой позор ты имеешь в виду? Тот, где по счастливой случайности нам удалось тебя спасти? — Медленно повернулся я к Головину. — Слишком высоко себя ценишь, смею заверить, что всему высшему свету на тебя благополучно плевать.

Головин дернулся, но Вишневский положил руку тому на плечо, стараясь успокоить. Затеять ругань перед ректором, это была либо высшая степень мазохизма, либо ощущение полной вседозволенности.

— Если ты думаешь, что я и мой род это просто так оставим, то ошибаешься, — ухмыльнулся он, сложив руки на груди. — Можешь быть уверен, что твои дни в этой академии сочтены.

— Извини, в следующий раз буду знать, что оставить тебя в живых это позор для твоего отца. Хотя мог бы об этом догадаться гораздо раньше, раз это всю аристократию так тревожит, — я пристально смотрел в глаза Головину, понимая, что он просто так меня в покое точно не оставит, да еще и своих сторонников за собой подтянет.

— Думаешь, если тебе повезло заручиться поддержкой гусарского полка, то ты герой? — Начал терять самообладание новгородский княжич, наседая на меня.

— Не здесь, — попытался вразумить своего друга Вишневский.

— Ты сейчас серьезно напрашиваешься на вторую дуэль? — Демонстративно закатил я глаза, доводя Головина до нервного срыва. Лицо его было красным, а руки наоборот побелели. Да уж, с такими нервами князем ему точно не быть. Ну или быть, но не долго, пока кто-нибудь не воспользуется его вспыльчивостью. Я бы воспользовался, не глядя. — Только не думай, что в следующий раз я сжалюсь над тобой. Как ты думаешь, если вырвать тебе руки, твой отец еще больше будет стыдиться сына-инвалида или решит уже сам избавиться от такой обузы?

— Ты смеешь мне угрожать? — Повысил Головин голос.

— Я никогда не угрожаю, лишь предупреждаю, — ровно ответил я. Вокруг нас стало заметно холоднее, даже пар на секунду изо рта повалил. Я глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. Сейчас мне нужно будет максимально быстро научиться себя контролировать, чтобы не прибить кого ненароком, а ведь в данный момент я даже не злился, а просто поймал азарт, доводя парня до ручки.

— Рты закрыли. — Раздраженно рявкнул Черепанов, неожиданно материализовавшись возле нас. — Даже до кабинета дойти без скандала не смогли! Длинной своей родословной будете меряться на перемене в туалете, а не перед носом у ректора академии. Значит, так. Головин, ты сейчас идешь на встречу с лекарем твоего рода, которого заботливо направил в академию новгородский князь.

— Зачем? — Нахмурился он, глядя на мужчину, стоявшего за спиной у ректора, который смотрел прямо перед собой и чему-то улыбался. Вид у него был, мягко скажем, немного улетевший. — У меня все нормально со здоровьем.

— Решать проблемы с психикой, которые не дают тебе мыслить разумно в нестандартной ситуации, — удовлетворенно произнес Черепанов, бросая на меня взгляд. Вишневский попытался замаскировать смешок под приступ кашля, но это у него слабо получилось. Надо будет расспросить у Медведева, что Головин отчудил, раз это вызвало подобную реакцию у его друга. Головин одарил меня злым взглядом, а его щеки запылали еще больше. Ну что могу сказать, сам виноват, не спрашивал бы тупых вопросов, не напоролся бы на позорящий его ответ. — Вишневский, отставить смешки. — Перевел свой взгляд ректор. — Ты отправляешься на внеклассное занятие по контролю, потому как ты единственный все еще не можешь договориться со своим даром. Морозов, тебя очень хочет видеть магистр Ли, с которым ты до сих пор не знаком. — Без перерыва продолжил Черепанов. — Заметь, впервые в академии ко второй неделе обучения курсант посетил только одно занятие. Если бы не важные обстоятельства, то твоей ноги уже давно не было бы на территории академии. — Я только пожал плечами. — И да, правилами академии запрещено проживание лиц разного пола в одном помещении, кем бы они друг другу не являлись, и кто бы об этом не просил. Реши этот вопрос, иначе придется прибегнуть к крайним мерам.

— Но ко мне ее отправил князь… — тут уже я хотел было возмутиться, но Черепанов что-либо слушать не стал, просто развернулся и с легким хлопком растворился в воздухе. Ладно, сегодня же из моего дома вылетят все лишние люди и звери. А те, кто не захочет, получат волшебный пендель и направление к ректору.