Это моя резинка для волос.

Он точно не человек – дьявол, ниспосланный в наказание за мои грехи. Даже на таком расстоянии его эмоциональное давление сжигает все принципы, пуская прахом прежние представления о том, какой должна быть приязнь. Мне начинает казаться, что я одержима, настолько нелепо млеть от павлина, который только и делает, что вытирает об меня ноги.

Я чувствую, как от смятения немеют кончики пальцев, когда Драгош замедленно поднимает голову, цепким взглядом упираясь в моё окно. Сердце сбивается. По его губам тут же змеится самодовольная ухмылка и рука, опускаясь, на долю секунды замирает у рта. Белоснежные зубы прикусывают, оттягивая, резинку. Отпускают. А мне кожу жалит на ключице, прямо в том месте, что сверлят кофейные глаза.

Нужно срочно найти какие-то контрацептивы, – мрачно резюмирую, сползая по стене. Не будет Драгош тянуть и этого даже не скрывает. То, что за эти пару мгновений он мысленно заставил меня отработать супружеский долг всеми известными ему способами, чётко читалось в наглых глазах.

"И вообще, лучше б ты ехал, куда всю ночь пропадал", – пытаюсь вразумить застывший под зажмуренными веками образ мужа, но он непреклонен, да я и сама не особо настаиваю. Какая-то непонятная, острая неудовлетворённость выкручивает так, что при других обстоятельствах мне бы впору кинуться ему на шею. Но это будет уместно разве что в параллельной реальности.

А жаль.

В попытке усмирить неконтролируемое волнение, с силой сжимаю виски и осторожно выглядываю обратно. За воротами никого. Время действовать.

Брезгливо оценив свой внешний вид, первым делом принимаю душ. Судя по стойкому запаху тины вода, что на меня вылил Золотарёв, набралась ещё при жизни его деда. До сих пор не пойму, за что меня старик так подставил, всё нахваливал за отзывчивость и доброе сердце, а сам в лапы к ироду своему пристроил. Вот и верь потом мужчинам.

– Девушка, вы долго будете буклет мусолить? – зычный голос аптекарши, прогремев на всё помещение, так и подстёгивает убраться куда подальше. – Презервативы, какие есть в наличие все на витрине, – добавляет она с ехидным смешком, живо подхваченным образовавшейся за моей спиной очередью. – Или вам сразу тест на беременность?

Вколоченное с детства табу на интимные темы горячей краской заливает лицо. Сдержав желание удрать, поднимаю на неё неуверенный взгляд.

– А вот кроме этих... презервативов, – спрашиваю, стараясь понизить голос и с трудом проталкивая застревающие комом срамные слова. – Кроме них можно воспользоваться чем-то другим?

Понятное дело выжидающе притихшая толпа заходится колючими смешками. Моя дремучесть и в особенности принадлежность к числу населяющего горку "жулья" раздражает здесь каждого, но никогда ещё шквал брезгливой настороженности коренных горожан не бил так остро по самообладанию.

Молодая мамаша, стоящая у стеллажа с детским питанием, почуяв, что консультация может затянуться и, вероятно решив в отместку от души отыграться над малограмотной цыганкой, насмешливо фыркает:

– Воспользуйся ртом, точно не залетишь.

Запоздало сообразив, что может крыться за этим советом, перевожу тяжёлый взгляд на мирно сопящий свёрток в её руках. Лицо девушки судорожно прижавшей к себе ребёнка и, зачем-то, кошелёк предсказуемо белеет. Как ни крути, а цыганского проклятья боится каждый.

– Дай бог твоей Алисе никогда не узнать, что такое расти без родной матери. Поверь, ради такого не только рот замараешь.

– Имя... Но откуда? – только и выдыхает потрясённая мамаша.

Я, подавив порыв закатить глаза, отворачиваюсь к порядком зависшей аптекарше. Пойти на шоу экстрасенсов что ли? Раз никто не подметил, что за непродолжительный телефонный разговор девица раза три повторила имя своего ребёнка.

– Адекватные предложения будут? – пытаюсь сохранить выдержку, но чувствую, что проигрываю, глядя, как пластиковые часы на стене неумолимо отсчитывают секунды. Прежде чем улизнуть из дома пришлось накрутить голубцов на скорую руку, потому, что объяснить мужу, почему в доме нет нормальной еды, едва ли не сложнее чем оправдать свой побег, а он упоминал, что будет к вечеру. Закат не за горами.

– Отпуск таблетированных оральных противозачаточных средств только по рецепту врача, – малопонятный набор слов, скороговоркой отчеканенный мне в ответ, толком ничего не проясняет. – Могу предложить только таблетки для местного применения.

– Давайте их, – киваю, выуживая из сумочки пару мятых купюр, сэкономленных на рынке ещё перед свадьбой. Нанэка всегда требовала строгой отчётности, а я не видела смысла подворовывать, всё-таки за восемнадцать лет ни дня не голодала. Тот раз стал единственным, когда ни мне, ни ей не было никакого дела до сдачи. В собственном доме я денег так и не нашла, все карманы проверила, все шкафчики. Ничего. Видимо карточки и наличные Драгош предпочитает носить с собой.

– Вот, – на стойку передо мной ложится бледно сиреневая коробка. – Использовать по одной таблетке за десять минут до начала каждого полового акта. – Неприязненный взгляд поверх очков буквально кричит о подавляемом раздражении. – Девушка, не задерживайте, вы брать будете или как?

– А поштучно взять можно? Мне таблетки четыре... нет, три достаточно, – удручённо вздыхаю, пересчитывая свои сбережения, которые не покрывают и половины суммы с ценника.

– Поштучно картошка на рынке, – рявкает тётка, сгребая обратно вожделенный препарат. – Золота по два кольца на пальце, а всё туда же... Следующий!

Вот нарочно же смотрит поверх головы и делает это так, чтобы мне ором слышалось: "Чеши на свою горку и не пудри мне мозги, шаромыга!"

– Да погодите вы, – стянув с указательного пальца одно из самых крупных своих колец, кладу его на стеклянную подставку для монет. – Я же не бесплатно прошу. Ну, войдите в положение. Пожалуйста! Они мне очень нужны.

– А ну забери свои побрякушки! – женщина как-то разом напрягшись, хлопает ладонью по краю подставки, подбрасывая вверх почти четыре грамма чистого золота, и под дробный стук покатившегося ко мне назад украшения, непреклонно сводит брови. – Всё равно либо подделка, либо ворованное. Следующий! Не стоим.

Случаи подобной предвзятости хоть и редко, но случались и раньше. Местным куда проще поверить тому же Пашке, чем нашему брату. Хотя жулья что там, что там хватает. Взять хотя бы гопкомпанию Князева, чьи лица второй день мелькают в сводках криминальных новостей в связи с квартирными грабежами и убийством валютчика – цыганской крови в них ни грамма. Но если человек упёрся, попробуй, докажи, что ты не верблюд.

– Вот народ, – недовольно ворчит мужской голос со спины – Вцепится, поганым веником не выгонишь.

И очередь согласно загудела, снедаемая желанием поскорее преодолеть затор, того и гляди набросятся. Придётся топать в ломбард.

– Держите, – молодая мать, опасливо оттесняя меня в сторону, добавляет к смятым купюрам недостающую сумму. – Продайте вы ей эти таблетки, пусть чешет.

Домой иду, словно в тумане. В безлюдном проулке, поддавшись любопытству, высыпаю на ладонь пару больших, белых таблеток с отверстием посередине. Инструкция во вкладыше вопроса как их проглотить, чтобы не подавиться, совсем не проясняет, ибо по-русски там ни слова, а мой уровень знания государственного языка критически низок, для расшифровки таинственных слов. Удручённо сложив контрацептивы обратно в сумку, решаю разламывать их на четыре части, ведь не должно быть особой разницы, проглочу я их целиком или как-то иначе. Зато эту покупку, стоившую мне таких нервов и золотого кольца, оставленного в подарок маленькой Алисе, можно смело считать своего рода обрядом посвящения в современные женщины. Ни девяносто семь секунд близости с Пашкой, ни даже бесконечная пытка под обезумевшим мужем не возымели на меня столь мощного эффекта, чтобы можно было смело завить: "Теперь я чувствую себя взрослой!". А вот двенадцать таблеток смогли, и это оказалось так здорово, что ослеплённая приятной уверенностью в завтрашнем дне, я чуть не попадаю в обзор пассажиров подъезжающего к дому Кайена. Хорошо в последний момент мне удаётся юркнуть за ворота незамеченной. По крайней мере, очень на то надеюсь.