– Так ведь в том и задумка, чтобы пожениться зимой и попасть на Венецианский Карнавал на медовый месяц, – вежливо парировал Саша, отпуская руку девушки.

Неверной походкой удаляясь из комнаты, Люда покачала головой, не переставая удивляться тому, что слышала. За ее спиной уже изливались восторги в адрес такой чудесной идеи, обсуждались даты поездки, названия гостиниц, ресторанов, погода в Италии в это время года и прочая ерунда. Конечно, Саша знал о ее давнишних мечтах, но… но она понятия не имела, что он что-то такое планирует… Да и планировал ли он? После их сегодняшней ссоры все это походило на какую-то странную, наскоро выдуманную провокацию. Только не понятно, ради чего, ведь все это не шутки…

Девушка поднялась к себе в комнату. Этот мир еще пока что принадлежал только ей, хоть Саша, бывало, и вторгался в него грубо и цинично. Иногда этот мир напоминал ей кукольный домик – золотые вензеля, нежный бело-голубой текстиль, цветочные узоры, мягкие игрушки… Она медленно, словно в забытьи, приблизилась к резному трюмо, присела на край пуфика, обитого нежно-голубым шелком и украшенного белым кружевом по краю сидения, и уставилась в зеркало, почти не понимая, где находится и что видит перед собой. Как же так получилось, что она совершенно не руководит своей собственной жизнью? Она нацепила капюшон от платья – на макушке теперь торчали два черных острых кошачьих ушка. «Слабачка», – вынесла она мысленный приговор, но плакать уже не могла. Она встала, повернувшись к зеркалу спиной, задрала юбку, жмурясь от боли, осторожно спустила колготки и трусики и осмотрела следы от ударов розгами на ягодицах. Он хлестал ее со всей дури, так что аж кровь в нескольких местах проступила, зато потом был особенно осторожен, стараясь не задеть ушибы, когда невыносимо долго и дьявольски искусно насаживал ее на член, приставив вибратор к клитору и упиваясь ее беспомощными конвульсиями и криками. Даже сейчас Люда покраснела при воспоминаниях об этом. В его исполнении даже нежность оказывалась мучительной. И он всегда умел предугадывать ее желания – тем и сводил ее с ума. Впрочем… много еще чем на самом деле…

Люда прошла к двери и щелкнула замком. Затем стянула с себя колготки и, не натягивая трусики, рухнула на живот поперек мягкой постели. Шелковые подушечки посыпались на пол с мягким шуршанием, но Люда не стала их поднимать. Ее мысли наполнили воспоминания.

Они познакомились с Сашей в день ее восемнадцатилетия. Тогда папа не поскупился на роскошь. Кто бы мог подумать, что подобные изыски были приобретены за деньги, сколоченные на мусорном бизнесе, как нельзя лучше подтверждающем, что деньги не пахнут. Пригласили кучу родственников и друзей семьи, папиных сотрудников и партнеров, а также всех ее подружек. Праздник решено было организовать за городом, в их собственном доме, – для этого была нанята элитная кейтеринговая компания. В саду поставили воздушные белоснежные беседки в виде шатров под пологом из легких полупрозрачных штор, столы ломились от изысканных яств, все украсили живыми цветами, шарами и лентами, большую часть блюд заказали в ресторане, хотя Люда и сама постаралась блеснуть кулинарными способностями – приготовила умопомрачительные тарталетки с йогуртово-манговым муссом, которые ее научил готовить на мастер-классе один известный французский шеф-повар.

Произнеся тост, отец подозвал ее к себе и вручил ей маленькую коробочку с подарком, в которой оказались ключи от новенькой Mazda RX-8. Люда едва могла сдержать свой восторг, особенно когда папа указал ей на въездные ворота. Они торжественно разъехались в стороны, а там, на подъездной дорожке, стоял ее сверкающий белоснежный автомобиль. Как выяснилось позднее, доставил его сюда сам владелец автомобильного салона, что само по себе уже было несколько подозрительно. Когда папа представил его дочери, объяснил он все не менее странно:

– Это мой хороший друг – Александр, Мила. Надеюсь, вы поладите.

После того, как неожиданный гость вручил ей огромный великолепный бело-розовый букет из роз, калл и орхидей, а также белую, обтянутую кожей коробочку с элегантными золотыми наручными часиками, их немедленно оставили наедине. Люда смотрела на «друга» с нескрываемым изумлением, да хотя бы потому что на вид ему было всего слегка за тридцать, и на приятеля для ее папы он точно не тянул. Однако, если не считать возраста, выглядел он все-таки довольно солидно. Во взгляде его синих глаз с ленивой поволокой, да и во всем его лице, читалось высокомерие, абсолютная невозмутимость и полнейшая уверенность в каждом своем действии – верные черты прожженного циника и прагматика, который уже кое-что точно повидал на своем жизненном пути и изо всех передряг вышел победителем.

– Ни за что бы не подумала, что у папы могут быть такие молодые друзья, – кокетливо склонив набок голову и мило улыбаясь, выдала Люда именно то, о чем думала. Ее шелковистые локоны щекотали ее обнаженные плечи – на ней было открытое коктейльное платьице, легкое, голубое, с тугим корсетом и кринолином. Еще чуть-чуть, и его можно было бы счесть вульгарным, но ее природная красота и нежность сглаживали откровенную вычурность стиля Barbie girl.

– Ваш отец польстил мне, назвав меня своим другом. Он просто хотел свести нас вместе, – отплатил ей прямолинейностью за прямолинейность молодой человек. Голос у него оказался хрипловатым и низким, его тембр приятно щекотал нервы.

– Ах вот как! – слегка наигранно рассмеялась Люда, краснея до ушей от удовольствия. – Вы верите в успешность сводничества?

– Думаю, Ваш отец знает, чего желает для своей дочери. Вопрос в том, совпадают ли Ваши с ним вкусы.

– Честно говоря, у нас с ним никогда вкусы не совпадали, – веселость так и распирала девушку. Внутри словно проснулся до сих пор скучающий бесенок, истомившийся по всему новому и интересному.

Молодой человек слегка скривил губы в улыбке.

– Новая машина тоже не в вашем вкусе?

– Нет, почему же… Машина очень красивая. Хотя я бы предпочла красную.

– Красный цвет смотрится вульгарно и вызывающе. Белый – более аристократично. Может, все-таки стоит больше доверять отцу?

– Решили читать мне нравоучения? – немного обиделась Люда.

– Признаться, учить чужих дочек уму-разуму не входит в мои планы. Более того, это им даже противоречит.

– Почему же?

– С глупышками проще иметь дело.

– А вы всегда ищете легких путей?

– Безусловно. Я не герой. Я предприниматель.

Он смотрел на нее своими неправдоподобно синими глазами, и в них искрились языки какого-то демонического пламени, готового испепелить все не способное себя защитить. Нельзя сказать, что он был в ее вкусе, но отрицать его притягательность было невозможно. Черты его худощавого лица смотрелись грубовато, взгляд был жестким, пронизывающим, как промозглый северный ветер, волосы жгуче-черными, на щеках проступала щетина, которая, скорее всего, отрастала так быстро, что к вечеру уже можно было бриться снова. Впрочем, щетина ему шла, как и небольшие аккуратные баки. Густые ухоженные волосы были зачесаны назад, на затылке они прикрывали шею крупными жесткими локонами. Почему-то ее взгляд все время притягивали его губы – нижнюю губу слегка затронул тонкий шрам, но он не портил ее соблазнительные очертания. Высокий, широкоплечий, крепко сложенный, молодой человек смотрелся в классическом костюме так, словно он сковывал его движения. Так костюмы обычно сидят на мужчинах с сильно развитой мускулатурой, которым гораздо больше подошли бы джинсы и мягкий спортивный трикотаж, подчеркивающий рельефные очертания тела.

– Что ж… – взяла себя в руки Люда, – практичный подход к жизни… хоть и не вызывает особой симпатии.

– Зачем нужна чья-то симпатия, если можно получить полное подчинение?

– Зачем нужно подчинение, если есть симпатия? – Люда заставила себя снова лучезарно улыбнуться, вызывающе встречая его непроницаемый взгляд. У нее даже живот скрутило от волнения, словно она неслась с бешенной скоростью на американских горках.