Сглотнув болезненный ком в горле, я сладко сказала ему, что не против, тогда жду вечером следующего дня. Когда я встретилась с ним, сразу бросилась к нему в объятия, стремительно стягивая с него кожаную куртку и майку. Я нагло лезла своим языком в рот, прерывисто дышала, иногда кусала за губу, всячески пыталась разбудить в нём страсть. Он же отстранился от меня, спросил, что со мной. Тогда я попросила его быть со мной таким же страстным, как с той девушкой.

Тогда он и признался, что хотел давно уже рассказать об этом. А я от, скорее всего, зависти, расцарапал ему щеку. Я кричала тогда, чтобы он проваливал ко всем чертям, хотя внутренний голос говорил, что он ни в чём не виноват – мы же не присягали друг другу в верности, не клялись в вечной любви, вас объединяли деньги и постель. Сахан даже не знал, чем я занимаюсь.

Тогда я с особым рвением стала предлагать заказчикам похищать блондинок, вымещая злость на красавицах, которым просто не повезло быть молодыми и счастливыми рядом со мной.

Больше отношений я не заводила. Так прошло с тех самых пор практически двенадцать лет. Я недавно отметила пятидесятилетие, как вдруг меня наконец-то поймали. Какая-то похищенная Грейс дошла до полиции и рассказала всё обо мне.

– Грейс, ты нужна мне сегодня. Никаких подруг. Посидишь с Шоном, – четко командовала женщина, намазывая джем на очередной тост.

– Мама, но я же обещала! Я и так каждый день хожу на дополнительные занятия. Можно хотя бы один день побыть с Джесси? Я ведь тоже устаю.

– В другой раз погуляете. Будто вы только сегодня можете встретиться. Я поеду с Конором к его тёте. Ты же знаешь, как там за городом сыро, Шону там не место. Посидишь с ним. Всего лишь один вечер.

– Можно я тогда приведу Джесси к нам домой? Мы вместе будем смотреть за братом.

– Нет! Его надо уложить в девять вечера, а вы ещё будете шуметь, он не сможет заснуть и будет плакать. Да и зачем тебе эта Джесси? Вы и так уже в воскресенье на фестиваль ходили, вам мало?

– Тебе вообще плевать на меня? Шону нужно всё, а обо мне ты думаешь?

– Грейс, прекрати разговаривать с мамой в таком тоне!

– Я вообще не просила тебя рожать Шона! Жила бы просто так с Конором, а меня бы отправила жить к папе!

– Грейс!

– Не буду я смотреть за Шоном, он не мой ребёнок!

– Грейс! Я понимаю, ты подросток, гормоны и всё такое. Ещё и развод с твоим папой. Но пойми, надо взрослеть и нести ответственность…

– Вот именно. Я обещала Джесси встречу, и всё было хорошо, пока ты не вздумала поехать куда-то, оставив мне Шона, не спросив меня о планах!

– В жизни бывает так, что всё идёт не по плану, Грейс.

– Не надо врать! После занятий я иду к Джесси, а ты забирай Шона с собой! – девушка взяла свой рюкзак, и ушла, громко хлопнув дверью.

Пять лет тому назад родители Грейс развелись, однако мать девочки очень быстро оправилась от переживаний, найдя утешение в новых отношениях. Конор был моложе матери на десять лет, однако влюблённых не смущала разница в возрасте. Вскоре Конор заселился в дом, где жила Грейс с матерью и пытался заменить любящего отца девочке. Грейс не понравился молодой человек, потому их отношения были не самыми лучшими, однако они терпели друг друга ради матери.

После того как родился Шон, мать стала видеть в Грейс обязательную помощницу, считая, что девочка с удовольствием проводит время с младшим братом, однако всё было совсем иначе. Грейс жутко ревновала, ибо для матери она стала резко взрослой, всё внимание уделялось маленькому ребёнку, а о ней вспоминали лишь тогда, когда нужно было разделить домашние хлопоты и посидеть с ребёнком.

Вот и сейчас случилась такая же ситуация. Естественно Грейс придёт домой после занятий и посидит с малышом, поскольку любит свою маму, но для начала ей надо было побыть одной, успокоиться и подумать. Ничего не изменить. Ребёнок сам о себе не позаботится, а тётя не приедет сама из сырой глуши. Выбора не было.

В школе Грейс встретила свою подругу и, с сожалением, передала, что встреча отменяется, поскольку надо посидеть с братом. После школы Грейс, как обычно, пошла на дополнительные занятия, которые находились в здании бывшего завода, около магазинчиков с антиквариатом. Матери она ничего не писала, так как всегда, когда она ссорилась, оставляла за собой молчаливую гордость. Так же молча и гордо она придёт домой и посидит с Шоном, а мать на следующий день сухо скажет «спасибо» и начнёт дальше общаться как будто ничего не происходило. Всё как всегда.

Уже достаточно стемнело. Улица, где была Грейс, опустела. Девочка пошла после занятий по своему обычному пути домой, но неожиданно к ней подбежала женщина попросила с акцентом вызвать ей такси, поскольку заблудилась.

Женщина была ухоженной, видно, что у неё были деньги, потому Грейс не испугалась того, что та могла бы её ограбить. Однако эта женщина ухитрилась выхватить телефон из её рук и убежать в противоположную сторону. Выхода не оставалось, пришлось бежать за ей. Повернув направо и пробежав мимо буса, она не заметила, как из него вышел мужчина.

Грейс зажали рот и потащили в ту самую машину. На неё навалился здоровый мужчина и закричал в лицо, что, если она скажет хоть слово, убьёт её прямо здесь и сейчас. За руль села та самая женщина. Грейс завязали глаза и засунули тряпку в рот. Руки и ноги связали скотчем. Дальше её сопровождала лишь тьма. Она молчала и слушала рёв мотора, стук маленьких камешков о колёса, всплеск воды в лужах, шелест листьев. Они были где-то за городом.

Остальные дни Грейс сидела в кромешной тьме подвала и думала о том, как сейчас мать ищет её по всему городу. Дни и ночи смешались воедино, однако то, что прошло несколько дней, девушка поняла благодаря тому сколько раз приходили её кормить.

Спустя несколько дней всё тот же мужчина поместил Грейс в машину. Кто он? Кто эта женщина? Для чего она им? Куда её везут? Страх и любопытство обуревали Грейс. Когда Грейс вывели из буса, она увидела перед собой ту самую похитительницу телефона и несколько мужчин. Они разговаривали о деньгах. Её продают! Паника охватила Грейс. Кто эти мужчины? Кто имеет право её покупать? Почему мама до сих пор её не нашла?

Взгляд мужчины раздевал её, Грейс поняла, для чего её продали, она начала выбиваться, однако цепкие руки хорошо держали. То, что происходило потом, Грейс вспоминает как кошмар. Ей постоянно говорили о том, что, если она примет свою участь, будет роскошно жить. Однако Грейс не нравилось то, что с ней делали.

Ей было противно видеть постоянно голых мужчин. Ей было противно то, что они её грубо ласкали. Ей было больно и физически, и душевно. Мужчин раздражали вечные слёзы Грейс. День за днем она ожидала, что за ней вот-вот придёт мама, скажет, что помирилась ради неё с отцом, искали её и нашли. Но чуда не происходило.

Спустя несколько месяцев её отправили с помощью корабля во Францию в какой-то закрытый притон. Она надоела мужчинам окончательно и потому её отдали своим знакомым. Пару раз её накачивали героином, красили, делали причёску, надевали красивое нижнее бельё, красиво укладывали на кровать и фотографировали.

Сквозь туман в голове она слышала приказы, в какие позы ей стать или лечь. Как потом она поняла, её фотографировали для сайта услуг притона в даркнете. Никого не интересовало то, что она несовершеннолетняя, что она ещё не закончила школу, что её ждут дома, что она здесь не по собственной воле. Для клиентов она была Режина, двадцать три года.

Здесь уже к ней обходились не так, как те мужчины. Она их вспоминала уже с некоторой ностальгией, ведь здесь она часто получала удары из-за того, что часто пыталась клиентам обратиться за помощью, говорила им, что она не Режина, что ей всего лишь шестнадцать. День за днём она совершала свои попытки и день за днём её били, мучили голодом, закрывали в тесных и жутких помещениях.