Может он вспомнит как закутывался по ночам в ее распущенные волосы, или как помогая подбирать драгоценности к тому или другому платью, стоял за ее спиной перед большим зеркалом и надевал то колье, то подвески, а потом вдруг так нежно касался губами ее шеи или затылка, что у Скарлетт пробегали мурашки по всему телу и она, глупая, тут же представляла, что это Эшли стоит за ее спиной, и что это его губы, а не Ретта доставляют ей такое наслаждение.

От подушки шел резкий запах, такой резкий, что ее вскоре даже начало подташнивать. Она закрыла глаза и отвернулась, заткнув пальцами нос, а потом начала смеяться. Ее прямо-таки душил смех, и она даже прикрыла ладонью рот. Ей вдруг представилось, как будет реагировать на ее сюрприз Ретт, если приедет, к примеру, завтра.

Ну что ж, при случае придется сказать ему, что она случайно обронила духи на подушку, когда утром приводила себя в порядок.

Дети соскучились и были рады, когда Скарлетт приехала домой. Они стали рассказывать наперебой, как проводили время. Главной же темой разговора был рассказ о приезде дяди Уилла. Он пробыл недолго, всего два часа, но рассказал много интересного.

– У детей Сьюлин любимая кошка принесла четырех котят, а у дяди Уилла молодая кобылка Долли тоже принесла жеребеночка, и еще сильно заболела старая Мамушка, она уже неделю не встает с постели. Дядя Уилл приводил к ней доктора, который прописал много лекарств. Дядя Уилл сказал, чтобы мама не беспокоилась, Мамушка теперь подлечится и с ней будет все в порядке.

– А еще он оставил тебе письмо, мама – вспомнил Уэйд.

Скарлетт заволновалась. А вдруг Уилл по каким-то причинам не сможет одолжить ей денег?

– Где письмо, Уэйд? Быстренько принеси его мне. – Велела она сыну. – Присси отнесла почту к тебе в комнату.

– Хорошо, я сама поднимусь и прочту его.

Уилл писал, что они со Сьюлин получили ее письмо с известием о смерти тети Евлалии и были очень огорчены. В Атланту он приезжал решать вопросы по продаже хлопка, и кое-что прикупить. Все складывалось удачно, ему назначили хорошую цену, так что их договор остается в силе. Скарлетт с облегчением вздохнула и отбросила письмо в сторону.

На следующий день она занялась делами с присущей ей одержимостью. Рано утром поехала на одну из лесопилок Эшли и оказалась там раньше его самого. Снедаемая ожиданием, она нервно ходила вдоль конторы взад и вперед. Царивший вокруг беспорядок колол ей глаза. Штабеля опиленного леса, представлявшие собой и не штабеля вовсе, а их жалкое подобие, стояли не под навесом, предоставленные дождю. Нестандартный опиленный лес и вовсе валялся в каждом закоулке. А ведь его можно было пустить в продажу по более низким ценам. Боже мой, как может Эшли так относится к делу! Ведь все это живые деньги, а он их теряет – недоумевала она.

Но вот, наконец, на пыльной дороге показалось скрипучее багги. Скарлетт вышла навстречу Эшли, нетерпеливо помахав ему рукой. Увидев ее, он обрадовался и удивился одновременно.

– Доброе утро, Скарлетт, я рад Вас видеть, Вы прекрасно выглядите.

Эшли улыбнулся и Скарлетт подумала, что сегодня, слава богу, ей не придется утирать ему нос.

– Что случилось, почему Вы здесь в столь ранний час?

– Здравствуйте, Эшли – Скарлетт протянула ему руку – я тоже рада видеть Вас. У меня к Вам дело. – Она взяла его под – руку и они направились к конторе.

– Эшли, я решила построить еще один магазин рядом с салуном и хочу купить у Вас лес под строительство – с ходу выпалила она.

– Вы хотите еще один магазин, но зачем он Вам?

– Это может пригодиться моим детям. Вдруг Уэйд не захочет жить на средства Ретта и ему понадобятся деньги, чтобы открыть какое-нибудь свое дело, а доход с моих магазинов как раз самый подходящий случай. А возможно это будет и приданным Эллы-Лорины.

Эшли как-то странно посмотрел на нее.

– Но разве Ретт Батлер ограничивает Вас в средствах, или у него их недостаточно, чтобы содержать свою семью?

– Конечно нет, Ретт не ограничивает меня, но как бы это Вам объяснить? Словом, я хочу иметь что-то лично свое, принадлежащее только мне и моим детям.

– Понятно, Вы, Скарлетт, хотите быть независимой, но это не свойственно дамам, а тем более, замужним, хоть я всегда говорил, что Вы являетесь редчайшим экземпляром самостоятельности и, тем самым, отличаетесь от других женщин. Но как бы там ни было, если Вы замужем, то все, что имеет Ваш муж, является и Вашим тоже. И мужчина, джентльмен, конечно, должен содержать свою семью на свои средства.

– Все это так и есть – замялась Скарлетт, пытаясь пойти другим путем – но мне вдруг стало скучно и, с тех пор как я продала Вам лесопилки, мне совершенно нечем заняться!

– Что Вы такое говорите, Скарлетт, неужели нельзя найти себе другое, доступное женщине занятие? Я, конечно, не в праве судить Вас, но мне кажется дело тут не в скуке, а в чем-то другом.

– Ах, оставьте, Эшли! Я хочу это сделать и сделаю! – Резко ответила она, тут же об этом и пожалев.

– Простите, мне совсем не стоило давать Вам советы и обсуждать это, простите, Скарлетт. – Извинился в свою очередь Эшли.

– Так значит, Вы хотите купить у меня лес?

– Да!

– Хорошо, сколько угодно?!

– Сегодня я поеду к архитектору и подрядчикам, все детально обговорю и думаю, что смогу сделать частичный заказ на лес.

– А какое количество и на какой срок?

– Думаю, что кубов тридцать, сорок пиленого бруса мне понадобится уже через пару недель.

– Так много сразу? Я не знаю, получится ли у меня опилить столько.

Скарлетт подняла на него удивленные глаза.

– Но для полумесяца это совсем немного, я в свое время за такой срок опиливала гораздо больше.

– Дело в том, что мои негры не всегда выходят на работу, Скарлетт. Я уверен, что и сегодня из них присутствует только одна треть. Она опустила глаза, чтобы скрыть свое раздражение.

– Да, эти Ваши наемные негры совсем разболтались и им не помешала бы хорошая порка. А что, если им выплачивать жалованье один раз в месяц? Возможно это удержит их от пьянств, а и они будут приходить на лесопилку каждый день.

– Ну, что Вы, разве это возможно? А как же их семьи? Разве смогут жены и дети целый месяц ждать денег?

– Ах, Эшли, но ведь надо же принимать меры, какой прок от такой работы?! Если Вы не хотите задерживать выплату денег, то меняйте почаще этих своих горе – работников. Мне жалко их, ведь после увольнения не так легко сразу найти работу и опять же будут страдать их семьи.

– А так страдаете Вы.

– Я не страдаю, меня это вполне устраивает. Я имею достаточно денег, чтобы мой сын не голодал и не ходил раздетым! У других и того нет.

Ну вот, затянул старую песню – подумала Скарлетт.

– Извините меня, Эшли, я не стану больше об этом говорить.

– Ну что, Вы! Можете говорить сколько угодно, я совсем не сержусь на Вас – сказал он, улыбнувшись – просто в этих вопросах наши с Вами мнения расходятся.

– Хорошо, я куплю у Вас столько леса, сколько Вы сможете мне продать, а остальное докуплю в другом месте.

Ей не хотелось больше разговаривать с Эшли и не терпелось скорее уехать к архитектору, однако, приличия ради, она решила задержаться. Но о чем говорить с ним? Спросить о Бо? – Так она его часто видит у себя дома. А о том, как чувствует себя он сам и вовсе не стоит расспрашивать. Она и так видит, что состояние его изменилось в лучшую сторону.

– Скарлетт, Вы что-то давно у нас не появлялись – сказал Эшли, перебив ее мысли – да и тетушка Петтипет была вчера у меня и сетовала на то, что Вы совсем ее забыли.

– Как, разве она не сказала Вам о похоронах?

Эшли вопросительно вскинул брови.

– Я ездила в Чарльстон, меня не было почти две недели и тетя Петтипет об этом знала.

– Она ничего об этом не говорила.

Ну, совсем выжила из ума! – подумала Скарлетт. – Я была на похоронах. Умерла моя тетя Евлалия, мамина сестра из Чарльстона.