– Добрый вечер.

– Это начинает походить на сталкерство, агент Хилл. Мне понадобится судебный запрет, или вы все-таки внемлите моим словам? Если требуется, я готова потратить еще некое количество времени, дабы разъяснить вам смысл слова «нет».

– Я хотел бы извиниться. Утром вы не дали такой возможности.

– И вы прождали меня здесь все это время, потрудившись отыскать адрес моего места жительства? Что ж, извинения приняты, агент Хилл. Скажите руководству, что я высоко оценила вашу преданность делу и самоотверженность.

– Это было моей личной инициативой. Ситуация, в которую я вынужденно втянул вас, мне неприятна, и я хотел бы этого избежать, но…

– Послушайте… – Тесс устало посмотрела на него. – Я понимаю, что вы сейчас хотите воззвать к моему чувству ответственности и…

– А у вас таковое отсутствует?! – Хилл так пристально смотрел на нее, что Хантер стало жарко.

– Конечно. Я ведь дочь убийцы, – деланно рассмеялась Тесс. – Виновна по всем пунктам обвинения.

– Мисс Хантер, вы ведь понимаете всю важность просьбы ФБР? Ваше сотрудничество спасет чью-то жизнь. Гарантирует, что дочь, жена, сестра или мать вернется к своей семье и проживет долгую и счастливую жизнь.

– Но не я… – буркнула себе под нос Тесс.

– Простите? – мужчина подался вперед.

– Какую жизнь проживу я?! Долгую? Не факт. Ведь подражатель с большой долей вероятности захочет избавиться от меня, как только выяснит, что я сотрудничаю с ФБР. Счастливую? – Хантер иронично улыбнулась. – Тоже мимо. Я четыре года живу с осознанным опытом дочери серийного маньяка. Сплю только благодаря валиуму, и тот не спасает от ночных кошмаров, в которых мой дражайший папочка сжигает заживо мужчину, которого я любила больше всего на свете. Сестрой мне тоже уже не быть, ведь отец, в числе многих несчастных, как выяснило следствие, убил и мою мать, которую я считала без вести пропавшей с тех самых пор, как мне минуло шестнадцать. Жена и мать?! Как считаете, много ли желающих жениться на такой, как я, и завести потомство с «шикарной» наследственностью в виде склонности к убийству и насилию, агент Хилл?

Роб молчал, плотно сжав губы. Из ноздрей мужчины вырывался пар, оседая инеем на угольно-черной идеально подстриженной бороде. Это выглядело бы забавно, не будь вся ситуация в целом совершенно невеселой.

– Я рада, что мы, наконец, пришли к единому мнению. Хорошего вечера, агент Хилл.

Обойдя его, девушка вошла в холл здания, приветливо поздоровавшись с пожилым портье, который все это время встревоженно наблюдал за ними, явно готовый прийти на помощь Тесс при первом признаке опасности.

Хилл, игнорируя неодобрительный взгляд старика, продолжал тупо пялиться вслед красавице-профайлеру, пока она не скрылась в лифте.

– Дерьмо, – констатировал Роб, направляясь к своему черному внедорожнику, припаркованному неподалеку.

Все летело к чертям.

Расположившись на широком подоконнике окна своей спальни, Мэй пыталась читать. Ее взгляд скользил по строчкам, буквы складывались в слова и предложения, но суть ускользала. Раздраженно выдохнув, Мэй отшвырнула книгу, подтянула колени к груди и уткнулась в них лицом. В голове гудел улей из невнятных мыслей, обрывков снов и реальных воспоминаний, от которых ее практически затошнило.

Звук капающей воды, запах гари. Кандалы на щиколотке правой ноги. Настолько тяжелые, что ломит ногу. Шаги по древней, скрипучей лестнице. Неторопливые, но уверенные. ОН ориентировался в темноте будто животное. А она была его добычей.

– Ненавижу, – прошептала Мэй, сжав пальцы в кулаки.

Эта ненависть распространялась на все и вся, включая саму Паркер. Она потерла виски, пытаясь сконцентрироваться хоть на чем-то из той каши, что сейчас творилась в ее голове, но совершенно в этом не преуспела. Из приоткрытого окна в комнату врывался холодный ветер, оседая крохотными снежинками на подоконнике. Звук подъезжающей к дому машины заставил девушку вскинуть голову.

Нахмурившись, она рассматривала незнакомый дорогой автомобиль марки Audi черного цвета. Впрочем, вопросы отпали, когда из него появился высокий широкоплечий мужчина.

– Господи, серьезно?! – вырвалось у Мэй.

Ее новый психолог, в распахнутом сером пальто, прошествовал от подъездной дорожки до крыльца и позвонил в дверь. Несмотря на то, что она все это видела, звук, разнесшийся по дому, заставил Мэй вздрогнуть. Встав с подоконника, девушка открыла окно пошире и подняла с пола книгу. Снизу раздался радостный голос ее матери, приветствующей гостя. Незваного, на минуточку.

Хмурясь, Мэй забралась в свою постель и вновь открыла книгу, морально готовясь к проповеди, которую услышит, как только доктор явится в ее спальню. Вряд ли он оценил тот факт, что она за последние сутки проигнорировала все звонки и сообщения его секретарши так же, как и его.

На лестнице раздались шаги, и Мэй ощутила, как на коже проступил холодный пот. Рука непроизвольно потянулась к щиколотке и шраму, оставшемуся после операции. Перелом оказался более серьезным, чем все думали, и титановые спицы в ее ноге, помогающие костям срастись как положено, еще не скоро дадут об этом забыть. Девушка потерла внезапно разболевшуюся ногу и в очередной раз вздрогнула, когда в дверь ее спальни постучали.

Отвечать она не собиралась, но Кинг, похоже, этого и ждал, поскольку в комнате он оказался уже через секунду, аккуратно прикрыв за собой дверь.

– Здравствуй, Мэй.

Голос у него был очень приятный, этого она не могла не признать. Даже сексуальный. Впрочем, внешность доктора Кинга наверняка заставила ни одну пациентку таскаться на приемы лишь ради возможности лицезреть эти потрясающие голубые глаза, волевой подбородок и идеально ровный нос. Казалось, в день рождения Дейва Кинга матушка-природа решила одарить парня всеми возможными достоинствами и теперь радовалась, глядя на свое мускулистое и бессовестно красивое творение.

– У тебя здесь очень уютно.

Девушка взглянула на него исподлобья, продолжая молчать. Доктора и это не смутило. Он медленно прохаживался по комнате, разнося морозный запах, поступающий через окно все более интенсивно. Данный момент Дейв не проигнорировал.

– От каких из воспоминаний ты пытаешься избавиться подобным образом? Тебе было жарко или запах въелся в память?

Мэй позабыла про ноющую боль в ноге и уставилась на психолога во все глаза. Откуда он, черт возьми, знает?

Кинг же невозмутимо взирал на начавшийся за окном снегопад, скрестив на груди руки.

– Запах, – вырвалось у нее против воли.

– Какой?

– Гарь.

Мужчина повернулся и посмотрел прямо в ее глаза. Его взгляд был спокойным, без ноток жалости. Заинтересованность в нем присутствовала, но скорее профессиональная. Так, скажем, смотрят на пока еще плохо исследованный вид животного или растения. Какое-то время они молча смотрели друг на друга, а затем он спросил:

– Завтра утром тебе будет удобно приехать в мой офис?

– Нет, – резко ответила Мэй, внезапно ощутив страх.

– После ланча?

– Не думаю.

– Ближе к ужину?

– Я занята весь день.

Тем, что буду бояться собственной тени, привычных звуков и своего отражения в зеркале.

– О, понимаю, – доктор Кинг улыбнулся, качнув головой в знак согласия, однако уходить не спешил, вновь возобновив свой променад по комнате.

Девушка наблюдала за ним, чувствуя, как внутри растет раздражение. Мэй слышала разговор родителей о нем как о специалисте. Отзывы были исключительно положительными, и она, похоже, была единственной, кого этот молодой профессор не очаровал. Как же он бесит. Весь такой самодовольный умник. Еще и навязчивый. Тем не менее, его интерес вполне понятен, но вот Мэй, напротив, уже от души воротило от подобных ему специалистов. Пустая трата времени всех участвующих.