– Хм, я же говорил, – заявил мужчина, вяло ковыряясь в листах прайса-каталога услуг детективного агентства «Женская логика».

Женщина по имени Людмила на минуту остановила разговор, укоризненно посмотрела на мужа и вновь продолжила: «Вы не обращайте внимание на Егора, моего мужа, он вообще не доверяет детективным агентствам. Егор считает, что в них нет никакого толка, один обман и пустое обдирание денег. А я так не считаю, я думаю, что, если у людей нет времени самим заниматься поиском какой-то информации, тогда они могут нанять детективов. Ведь, правда?

Кроме того, не каждый может и разобраться в тяжёлой ситуации, для этого нужна особая настроенность, особая психология. Ведь, правда?

Особенно когда дело касается криминала или уголовного кодекса. Уголовные дела, убийства всякие – это не экология. Ведь, правда?

Знать и уметь нужно очень много, вон у вас сколько грамот! Их заслужить надо было, завоевать в нелёгких боях. Ведь, правда?

Но я не об этом, я не о блогерах-блохерах, пусть у них чирьи на томном месте вылезут. У нас беда покруче – пропала мама мужа, Елизавета Петровна Ирискина, тридцать восьмого года рождения. Восемьдесят три года было бы в этом году, космонавта Юрия Гагарина помнила.

Её убили. Или обманом похитили, а потом убили. Вот такая беда!»

– Вы обращались в полицию? И почему вы так думаете, что её убили? Найден труп Елизаветы Петровны? – уточнил Груздь, понимая, что дело более сложное, чем поиск блогера-малолетки.

– В полицию обращались, они заявление не приняли. Сказали: «Очень рано пока, сами ищите бабку», – ответила Людмила.

– Тогда почему вы уверены, что Елизавета Петровна убита или вначале похищена, а потом убита? – уточнил Груздь, насторожившись.

– Хм… – вновь произнёс мужчина, положив измятый после длительного и небрежного просмотра каталог на стол.

Всем сразу стало понятно, что Егор подумал об этом детективном агентстве.

– Прекрати, Егор, мне даже неудобно перед человеком за твоё поведение, – одёрнула мужа Людмила.

– Так почему вы уверены, что Елизавету Петровну убили или похитили для последующего убийства? – уточнил терпеливо Груздь, с благодарностью посмотрев на женщину.

Это было его первое серьёзное дело, поэтому любая помощь и поддержка ему были очень нужны.

– Потому что наша, вернее, мамина трёхкомнатная квартира продана. Денег после продажи нет, а мамы Егора, моей свекрови, и след простыл. Где теперь искать свекровь после продажи квартиры? Она сама так никогда бы не поступила, она Егора очень любила, хоть и строга к нему была. Вот поэтому я и подумала, что её убили, – ответила Людмила и страдальчески посмотрела на Михаила Ивановича.

На её глазах появились горькие слёзы, только было совсем неясно, Людмила горюет от пропажи старушки или от потери недвижимости.

Михаил Иванович Груздь встрепенулся. Трагическая новость о пропаже старушки была очень неожиданной и многообещающей для его будущей карьеры детектива. В случае удачного исхода дела он мог получить не только неплохие деньги, но и признание общества. Главное в этом деле было – найти Елизавету Петровну, живой или мёртвой.

– Давайте поподробнее и не отвлекайтесь на всякие не привязанные к делу мелочи. Меня интересует только личность Елизаветы Петровны и больше никто. Итак, как вы узнали, что продана недвижимость? Когда продана и кем? Какие у вас были отношения с Елизаветой Петровной? Фотографии и всё остальное, что вы желаете сообщить аттестационной комиссии. Я всё буду записывать, давайте, докладывайте, не стесняйтесь, – заявил Груздь, пододвинув к себе блокнот и карандаш.

– Хм, какой аттестационной комиссии? Что докладывать? – недоверчиво уточнил Егор, почесав живот под красной майкой.

– Оговорился, не обращайте внимания, с прошлой работы осталось. Слушаю вас, – строго заявил Груздь, чертыхнувшись из-за непроизвольной ошибки внутри своего сознания.

Людмила укоризненно посмотрела на своего супруга и начала рассказывать: «Моя свекровь, Елизавета Петровна Ирискина, была при СССР ответственным работником Минзага. Это такое министерство раньше было, очень и очень важное!

Благодаря своей работе в министерстве по заготовке различной сельхозпродукции для нужд населения свекровь получила большую квартиру в центре города, на улице Большой Покровской, в доме 35А.

Именно в том доме, возле которого сейчас стоит «генитальный», приглашающий посетить ресторан. Там в одном доме соединяются два дома: 35 и 35А. Ведь правда, вы знаете, где это находится?»

– Что за «генитальный»? – уточнил Груздь в недоумении.

Женщина задумалась, немного покраснела и поправилась: «Оговорилась немного. Не «генитальный», а «половой», приглашающий в ресторан.6 Так вот, слушайте, дальше продолжу. Вы сами сказали, что не нужно на мелочах останавливаться. Свекровь имела хорошие накопления: неплохие картины, старинную мебель, сервизы, серебряную посуду, книги и многое другое. По нынешним временам всё нажитое считается антиквариатом и стоит больших денег.

Да и сама квартира больше двенадцати миллионов стоила. Хотя была продана за десять, как нам с мужем стало известно.

Мы с Егором, когда меня из «Восьмёрочки» уволили, рванули в Крым немного отдохнуть и привести нервы в порядок. Понятно, что сейчас не сезон, но зато цены грошовые. Ведь, правда, это выгодно – ездить не в сезон, у нас на работе все так делают! Сами знаете – инфляция, деньги уменьшаются с каждым днём в покупной способности».

После последних слов, услышанных от клиентки, Груздь понял, что размер его гонорара за поиск пропавшей старушки, бывшей ответственной работницы Минзага, весьма сокращается. От этого старший детектив немного загрустил, что отразилось на его лице гримасой, похожей на зубную боль.

Людмила, обратив внимание на потускневшее лицо старшего детектива, продолжала: «Если у вас зубы болят, то я знаю одно хорошее средство. Надо мочу молодой кошки, до одного года жизни, смешать с выжимкой из чеснока, три к одному, и полоскать утром, в обед и вечером. Как рукой снимет, уверяю вас. Егор так на себе испытал, помогло сразу, после того как я ему дала и рецепт озвучила. Причём цвет кошки и порода на лечебные свойства настоя не влияют.

Так вот, продолжу дальше рассказывать. В Феодосии мы прожили три месяца. Конечно, скромно жили, на всём экономили. Сами понимаете, в «Восьмёрочке» много не заработаешь.

С Елизаветой Петровной, свекровью, мы разговаривали по телефону еженедельно, по субботам.

Она женщина строгая, жила по распорядку дня и своим советско-номенклатурным принципам, меня и сына держала на дальнем расстоянии. Всегда требовала от нас субординации и уважения к своей персоне. Елизавета Петровна установила такие правила последние двадцать лет. Ей казалось, что она продолжает работать в Минзаге, а мы – её посетители или просители. Очень редко вспоминала, что мы на самом деле её самые близкие родственники.

Наше время для телефонных звонков было определено как каждая суббота, с десяти часов до одиннадцати. И мы не пропускали ни одного сеанса связи с нашей бабушкой, но, надо сказать, три последние субботы разговоры были очень короткими. Она больше слушала, чем говорила.

Нам показалось, что её голос несколько охрип. Но мы с мужем не обратили внимания, так как Елизавета Петровна заявила, что сделала прививку от коронавируса и немного чувствует себя не в своей тарелке.

Мы дожили оставшиеся дни в Феодосии, затем вернулись в Нижний Новгород, а на следующий день поехали с подарками навестить Елизавету Петровну.

Каково же было наше удивление, когда в квартире мы застали гастарбайтеров, начавших ремонт. Ничего из вещей свекрови в квартире не было, ни картин, ни мебели, ни сервизов, ни личных вещей.

Естественно, мы с Егором были в шоке!

Ведь правда, это странно, вернулись – и что? Ни квартиры, ни вещей, ни Елизаветы Петровны!