…"злой и порочной воли" подпущу! – Об этом положении буржуазного уголовного законодательства см. т. 11 наст. изд., стр. 569.

(Стр. 98)

Впервые – ОЗ, 1878, Э 4 (вып. в свет 19 апреля), стр. 517–542, под номерами VII–IX.

Рукописи и корректуры не сохранились.

При подготовке Изд. 1883 в текст было внесено много сокращений и изменений. Приводим наиболее существенные варианты журнальной публикации:

Стр. 99, строки 5–6 св. Вместо слов: "которые поощряли нас к дальнейшей игре ума" – было:

которые, служа подтверждением добытых абстрактным путем истин, тем самым поощряли нас к дальнейшей игре ума.

Стр. 99, строка 19 св. После слов: «хоть ты что хошь!» – что ни шаг, то в гущу да в гущу! Так и бросил.

– В отставку, значит, вышел?

– Нет, бог миловал. Был, сударь, и не раз разговор, чтоб службу ему оставить, однако видят, что человек не от себя, а свыше уж ему это определено – снизошли. Собственною смертью на службе помер… но все-таки, сударь, без покаяния!

– Однако!

– Да, так в стыде и отошел в вечность.

Стр. 99, строка 11 сн. После слов: «понравиться нужно» -

Коли сумел ты понравиться – теки и орошай! А не сумел – не прогневайся, голубчик! так навек и оставайся малым источником.

– Понравиться-то понравиться – это так; да ведь наука-то эта, голубчик, мудреная!

– Мудрено, сударь, собственно, начало сделать. Истинную потребность угадать, на настоящую линию попасть – вот что обсуждения требует. А коли ежели однажды угодил в точку, так тут только поспевай! Тут мудрости не требуется, а поспешать нужно.

– Хорошо, брат, ты расписываешь, – отчего же, однако, ты сам

Стр. 100, строки 7–9 св. Вместо слов: «Выходит <…> вон!!» -

Выходит. И прямо, знаете, оборвал. Кто таков и по какому делу? Тут я уж и сам догадался, что дело мое не просвиркой пахнет, однако делать нечего: виноват, говорю, за ваше здоровье просвирку вынул! Взял он у меня просвирку, повертел в руках, разломал пополам, потом начетверо… И вдруг, это: так ты, говорит, боговдухновенную взятку мне хотел, всучить… вон!! И на другой же день: такого-то Очищенного и прочая и прочая… Словом сказать, сразу в таперы дорогу указал!

Стр. 100, строки 17–18 св. После слов: «здешняя жизнь состоит» -

Был у меня знакомый один, так тот на какую штуку поддел: колесом ходить умел! Служил он в земском суде писцом, да приехал к ним ревизор – он его и прельстил! А после ревизора – в Петербург перевели, – и он за ним. Дальше да шире, да глубже, а теперь, слышно, он первый человек в своем департаменте состоит!

– Слушай! Да неужто ж может такая "истинная потребность" существовать, чтобы пред глазами человек колесом ходил?

– Всякие "истинные потребности" бывают, и даже такие, для отгадки которых особливые познания нужно иметь. В большинстве случаев, впрочем, можно прямо на немощи человеческие рассчитывать. Иной начальник к женскому полу пристрастие имеет, другой требует, чтобы ему на ушко нашептывали, третий – к законодательству приверженность оказывает, четвертый – просто в звонок звонить любит – вот подчиненный-то и примечает и разыгрывает, сообразно этому, свою фантазию.

– Примеры знаешь?

– Да вот, например, с одним…

Стр. 100, строки 6–8 сн. Вместо слов: «Да что, сударь, в „Русскую старину“ заглядывать – и нынче этого волшебства даже очень достаточно, – подтвердил Очищенный» -

С этим мнением не мог не согласиться и я, но при этом – больше, впрочем, для разнообразия, оговорился, что в последнее время, однако же, благодаря свету наук, волшебство уже начинает уступать естественному течению вещей.

– В наше время прохвосту уж не так-то легко… – начал было я развивать свою мысль, но Очищенный без церемонии прервал меня.

– И нынче, сударь, довольно волшебства, – сказал он.

Стр. 101, строки 18–28 св. Вместо слов: «но горе, ежели ты хотя на минуту <…> совсем начальства избежать изловчится» -

Хорошо, ежели ты, обоняя начальственные испарения, будешь все-таки памятовать, что возвышение твое, собственно говоря, плевое и представляет лишь повод для сознания выполненной обязанности! Но горе тебе, ежели ты хотя на минуту позабудешь о своем недавнем золотарстве! Волшебство, которое тебя вознесло, – оно же и низвергнет тебя! Иван Иваныч! Наверное, у тебя и на этот случай примерчик найдется?

– Беспременно-с. Знал я одного коллежского секретаря, так вот с ним от гордости какой случай был. Служил он в департаменте; утром, по обыкновению, бумаги писал; вечером – в танцкласс к Марцинкевичу приходил. Там я его и узнал. Долгое время все шло у них обыкновенным порядком, а тут вдруг начал ихний начальник задумываться. Придет это в департамент, бумаг не подписывает, а все у окна стоит да только в стекло барабанит. Или возьмет в руку колокольчик и начнет звонить; час звонит, другой звонит, все сбегутся, а он за шляпу, и был таков. Ну, всполошились. Жалко, знаете, начальник-то очень уж был хорош, и вдруг его за задумчивость в другое ведомство переведут! Один только коллежский секретарь в ус не дует. "Знаю, говорит, что сия задумчивость обозначает! Увидите, что недели не пройдет, как со всех батарей пальба воспоследует!" И точно, призывает его через неделю начальник и спрашивает: можешь ли ты мне ответ дать, что для России потребно? – Могу, говорит. "Напиши". Ушел коллежский секретарь домой и в одну ночь всю картину представил. Понравилось. "Теперь, говорит, напиши: как сего достигнуть?" Опять ушел коллежский секретарь домой и опять написал. Еще больше понравилось. "За сим, говорит, нам остается открыть пальбу". И начали они палить, и чем больше палят, тем больше коллежский секретарь в доверие входит. Вот он и возгордился. Вместо того, чтобы помнить пословицу: всяк сверчок знай свой шесток, а он возмнил, что конца начальственному долготерпению не будет! Стал, знаете, желания своего начальника упреждать, мысли угадывать. Не успеет начальник прожект задумать – смотрит, а он уж его предварил. Спустили ему это один раз, спустили в другой, в третий, конечно, щелкнули – а он все продолжает предварять. До того, знаете, разревновался, что глаза выпучил, ходит, как пьяный, шатается и у рта пена; словом сказать, спит и видит, как бы ему в самое лоно к начальнику попасть. Терпел-терпел начальник, видит, что дело-то выходит серьезное. Хорош парень, да ежели повадку ему дать, от него, пожалуй, и совсем житья не будет. И что ж, сударь! Только, знаете, дунул… Как был во всей форме коллежский секретарь, так совсем, и с гордостью своей, и с вицмундиром, тут же у всех на глазах и растаял. И теперича он в Пале-де-Кристаль у Марцинкевича в комиках состоит!

– Какая, однако ж, ужасная жестокость судьбы!

– Жестокость-то жестокость; однако и то нужно сказать: сам виноват. Начальство ведь тоже опасается; думает: сегодня я золотаря на перси возложу, а завтра он мне на плечи вскочит!

– Правильно.

– Вообще, сударь, в сношениях с начальством нужно как можно больше остерегаться. Почитать – почитай, но и приличия соблюдай. А еще того лучше, ежели кто совсем начальства избегнуть может.

Стр. 108, строка 15 сн. После слов: «удовольствие мне предоставь!» -

– Что говорить! Удовольствие – это первее всего!

– А я что же говорю! А притом и еще: хоть вы ему и сулите бубнового туза, а он, может быть, не только без всякого туза, а еще во всем сиянии оттуда выйдет! Помилуйте! чего же, в самом деле, тетерева смотрели! Ведь этак ежели им повадку дать, так они и рады глазами хлопать да жалованье получать, А он, между прочим, человек проворный, знающий – кому же, позвольте спросить, преферанс следует оказать?