Затем мы поехали на строительство завода и фабрики, к самому озеру Балхаш (18 км от рудника Коунрад).

На Балхаше мы прожили несколько суток, проверяя работу и стараясь ее наладить. Дело было в ужасном положении и понадобилась вся энергия и сила воли Василия Ивановича Иванова, чтобы в конце концов построить этот гигантский комбинат.

Когда С. В. Васильев и я полетели с Балхаша обратно, нас в так называемом Китайском коридоре застиг такой сильный ветер, что летчик думал уже, что нам не выкрутиться. С величайшим хладнокровием он довел машину до Талды-Кургана, где собравшиеся казаки успели схватить руками снизившийся аэроплан, иначе нас перевернуло бы — так силен был ветер. Хорошо, что вовремя нам удалось добраться до Талды-Кургана — бензина у нас оставалось минут на 10 летных, не больше.

Рудник и фабрика на Манке, Алтайзолото

Затем мы вернулись в Алма-Ату, посетили строительство Чимкентского свинцового завода,[70] осмотрели Ачи-Сайский рудник и строительство новой узкоколейки от ст. Туркестан до рудника Ачи-Сай.

Это была самая интересная поездка моя с С. В. Васильевым по Казахстану, а затем далее, по Оренбургскому краю.

Мы проверили тогда изыскания по Ормедьзолото около станции Блява, где теперь заканчивается тт. Б. Ю. Кудишем и П. П. Евангуловым постройка огромного плавильного комбината, лучшего, чем знаменитые плавильни Анаконды и Юта-Коппер-Компани в США.

Проверили мы также разведки Волгазолото, работу Джетыгаразолото. После этого мы осмотрели Кочкарский золотой рудник, откуда проехали на автомобиле на постройку миасских драг; затем проехали по Миасским рудникам прямо на Карабашские рудники и заводы.

Осмотрев их, я проехал в Кыштым, затем в Свердловск и в Москву.

За 1932 г. мы очень много сделали по горным работам, развернули работу по эксплоатации рудников и россыпей, освоили механизированную проходку горных выработок. Аляскинский метод парооттайки мерзлоты мы применили на Шахтоме, на Алдане, на Лене, причем надо отметить как факт, что у нас забыли, что этот метод мы взяли из Аляски, и многие думали, что парооттайка изобретена на Шахтоме. На Дальнем Востоке особенно удачно этим делом занимался Рыбаченко, а на Алдане Ю. К. Краукле, который успешно ввел механизацию глубоких россыпей. Под руководством т. П. В. Щуки эти работы проведены были в Восточносибирском крае. На ряду с этим нужно отметить сильный рост пневматического бурения на предприятиях Западной Сибири, где Г. И. Перышкин сильно двинул это дело. В этой работе отличались инженеры А. А. Грибин, В. Н. Соколов, американский инженер Литтльпедж, инженер Харди. Постепенно внедрялась новая американская система разработок — электрическое паление, механическое бурение, механизированная откатка, механический подъем и транспортировка. Надо отметить начало постройки в Западной Сибири канатных подвесных дорог, а на Урале постройку прекрасной фабрики американского типа в Кочкаре.

На Лене сидел т. П. А. Этко, которому пришлось принимать хозяйство от концессии, и в первые полгода многого сделать Ленский трест не сумел. Поэтому у него отставали горноподготовительные работы. Однако, процент механизированных работ поднялся уже до 60. На Урале, на Миассе пущены были новые драги. На северном, южном Енисее использование оборудования было чрезвычайно слабое, и там немало пришлось положить труда, чтобы исправить все промахи т. Титова.

Технические неполадки на фабриках, иловых заводах и рудниках были повсеместны, как я видел это на Алтае, на Урале, в Казахстане, что отражалось на добыче золота. Я очень большое внимание уделил технике и заставлял директоров и инженеров все время проводить на производстве, лично исправляя недочеты.

К 1932 г. относится пуск Саралинской фабрики в Западной Сибири. Затем был построен эфельный завод на Ононе и значительно расширены геологоразведочные и поисковые работы в Восточной Сибири. У одного т. П. В. Щуки по Восточносибирскому тресту было 40 поисковых партий, большая работа была развернута у него по разведке таких месторождений, как Дмитровское, Ключи, Пильный, Дарасун, Балей и т. д.

Возвратившись в Москву в июле 1932 г., я начал проводить у т. Серго все нужные для улучшения промышленности мероприятия. Тов. Орджоникидзе собрал заинтересованных лиц и сделал все, что для наших трестов надо было в отношении оборудования, снабжения, работников, инженеров и т. д.

Уже тогда т. Орджоникидзе стал замечать, что золотая промышленность начинает становиться на ноги и использует весь опыт и всю ту помощь, которую дает ей партия.

Однако, программа на Дальнем Востоке не выполнялась, дела на Лене шли тоже неважно, о чем я уже упоминал. Поэтому тов. Сталин поставил эти вопросы на рассмотрение правительства, и было решено, что я проеду на Лену, а затем оттуда на Дальний Восток вместе с Семеном Ивановичем Араловым. Была назначена специальная комиссия СНК.

— Ты ловко умеешь налаживать производство. Ну-ка, покажи еще раз искусство старого инженера, — сказал тов. Сталин.

Должен с гордостью сказать, что теперь и Лена и ДВ тресты работают хорошо, и в этом есть, конечно, доля моей работы 1932 г. и последующих лет, когда я почти все время проводил на приисках и рудниках.

Для своих постоянных поездок я приспособил с 1931 г. вагон № 1109 Московско-Казанской ж. д.

Это был тяжелый, но весьма поместительный четырехосный вагон, главное достоинство которого заключалось в том, что в нем помещалась походная канцелярия, было место для нужных инженеров, могли, кроме того, поместиться и директора, чтобы на ходу сделать доклад, получить указания, а кстати, покушать и выспаться. Это был, если не полевой, то во всяком случае «таежный штаб», связанный со всей нашей радиосетью. Отсюда мы давали нужные срочные распоряжения, не теряя связи с Москвой, где уже с 1931 г. работал мой заместитель И. Н. Опарин. По причине моей болезни со мною обычно ездили доктора-хирурги: или Григорий Андреевич Кантор или Давид Эммануилович Одинов, наш бакинский врач, а теперь московский доктор медицины.

В одну из поездок особой популярностью в «нашем штабе» пользовался доктор Г. А. Кантор, тогда еще молодой врач.

Возвращаюсь к очередной поездке на Лену и ДВК.

Я быстро подготовился к этой поездке; вместе со мною поехал С. И. Аралов, и эта поездка в деле исправления недочетов золотой промышленности дала нам очень много.

Прежде всего я приехал в Иркутск к А. И. Яковлеву, и мы вместе с ним проехали в Качуг и в Жигалово, откуда я отправился по Лене, а А. И. Яковлев вернулся в Иркутск.

Тов. С. И. Аралов проехал прямо на Дальний Восток, где мы с ним впоследствии съехались. В работе на этот раз приняли участие инженер А. А. Розин, А. В. Шауб, М. С. Бухов и Д. Д. Писарев.

Тов. Писарев в золотой промышленности работал больше 20 лет, хорошо знал Енисей и Восточную Сибирь. Тов. Бухов до этого бывал во многих местах нашей обширной периферии и, по его собственным словам, проехал по районам золотодобычи больше 70 000 км. Ему и Д. Д. Писареву поручено было наладить разработку нашего нового месторождения Майкаин, о котором когда-то концессионер Уркварт сказал, что оно «ценнее стоимости всей Германии».

Я уже говорил, что из Иркутска я приехал на Лену, спустился на лодке ниже Жигалова. Затем я остановился в Усть-Куте и Киренске, где проверил сплав. Я проверил также перевалку на Витимской пристани, а главным образом ознакомился с работой Ленского флота, управление которого находилось в Витиме. Между прочим, я поразил воображение витимских обывателей тем, что довольно спокойно переплыл Лену у села Витим, туда и обратно, ниже впадения р. Витима в Лену.

Горный инженер Иван Николаевич Опарин — мой заместитель